Повисло неловкое молчание.

Мари стало немного легче от разговора со случайным попутчиком, но когда она пришла домой и увидела роскошный букет с извинениями от Анри, сердце снова растревожилось. Она, с ненавистью посмотрев на розы, упала на кровать, пытаясь спрятаться от воспоминаний.

«Он так изменился», — подумала она. — «Совсем стал другой человек». Там в гостинице он хотел оставить ее и уйти. Вежливый и благородный жест по отношению к практически незнакомой девушке, попавшей в беду. Но Мари было так плохо на душе — она совсем не хотела и боялась остаться одной. Первая жизненная неудача казалась ей концом света, а алкоголь только подкинул дров в огонь, где и так жарко горело ее самолюбие, уязвленное, как ей показалось, непристойным предложением. Мари хотелось немедленно доказать себе, что она не такая неудачница, а наоборот — как всегда на коне, само совершенство, перед которым все должны немедленно пасть ниц. И тут какой-то секретаришка делает вид, что не понимает ее непрозрачных намеков. Это ее ужасно разозлило. «Да кто ты такой, чтобы бросать меня» — подумала она и безжалостно приступила к плану «Б». Остановить молодого человека, уже взявшегося за ручку двери, было просто — достаточно сказать: «мне плохо» и со стоном опуститься на кровать. А после, схватить его за отвороты пиджака и притянуть к себе. Будущая жертва изнасилования замерла, словно завороженная, глядя в омуты глаз Мари, которые сияли блеском предвкушения победы. Он сам несмело коснулся ее губ, но когда Мари поощряющее их раскрыла, резко отпрянул.

— Вы должны кое-что узнать обо мне, — смущенно сказал он.

Мари недовольно застонала. Разговоры в постели она не приветствовала.

— Я знаю вас, нас познакомили в университете друзья…

«Тоже мне новость! Сколько у меня таких знакомых, я их что, всех помнить должна…», — с иронией подумала Мари, между тем пожирая взглядом манящие своей красивой формой губы молодого человека и вполуха слушая то, что он продолжает говорить.

— Нас несколько раз знакомили, вы, верно, меня не помните, — с горечью, но без упрека, словно угадал мысли ее визави. И вдруг схватил Мари в охапку.

— Я люблю вас давно, безумно, Мари — прошептал он прямо в губы.

— Я вас тоже… — нашлась Мари, которая начала терять терпение. Таких признаний у нее собралась целая коллекция, и совсем не хотелось углубляться в подробности, где эта любовь догнала юношу, на парах или в студенческой столовке.

Молодой человек был в шоке от такого заявления, он смотрел на Мари, не верящими от счастья глазами. Мари предусмотрительно прикрыла свои бесстыжие очи ресницами и потянулась за честно, как ей казалось, заслуженным поцелуем. И получила его и много других. Анри, его имя она не вспомнила и не спросила потом, осыпал ее ласками. Сначала как прекрасную статую богини, полными восхищенного благоговения, а потом, впадая в неистовую страсть: Мари отнюдь не лежала статуей, а проявляла вполне человеческие чувства и желания, и ласки ставали все откровение В какой-то момент Мари подумала, что не все в этой жизни она попробовала, но в тот момент мысли уже не играли какой-то роли. Ее руки блуждали по бархатной коже спины, оглаживая твердые мускулы, напрягшиеся от движений, совершаемых с приятной для Мари амплитудой. «Меня надо было знакомить сразу с этим великолепным членом, а не его сереньким хозяином, губы правда божественны, нарисую завтра, наверное» — хихикнула она, трезвой такого бы в голову не пришло. Впрочем, как и тянуть первого попавшегося парня в постель. Эта праведная мысль догнала ее на рассвете.

 «Я совсем пала, теперь коллекционирую члены», — Мари припомнилось и развязное поведение, и пошлые мыслишки, и признание в любви. В свете нового дня и с мерзким привкусом похмелья все это показалось ей отвратительным. «Пьянь и блядь!» — вынесла она вердикт себе, быстро собрала вещички, побрезговав гостиничным душем, а еще больше боясь разбудить любовника, и уехала домой.

«Карма, не иначе», — думала Мари, лежа на кровати, не шевелясь и сжимая подушку. «Иначе почему я влюбилась сейчас, а не тогда… Еще и эта работа, что с ней делать? После всего он никогда мне уже не поверит, и не простит».

========== 12. Деловые будни ==========

        «Она меня никогда не простит! — в это время думал Анри. Он совсем не ждал Мари, но она уже с утра появилась на пороге издательства, не выспавшаяся и в привычном злобно-веселом амплуа. Сначала она построила глазки охраннику, потом выпила кофейку в отделе, где, по первоначальной договоренности адвоката, должна трудиться.

«Сбылась мечта идиота — вот я и работаю здесь», — смеялась она про себя. Первым делом вытребовала себе рабочее место, а поскольку ее не особо сегодня и ждали, то и дел для нее никаких не было. Все суетились как пчелки, и Мари заскучала, почувствовав себя наглым трутнем. Чтоб не сойти с ума от безделья, она открыла свою страничку в Фейсбуке и скоро застучала: «Привет и тебе, Цветочек, по поводу фото твоего члена, я переслала его Викингу, извини, телефон твой к нему попал случайно, уронила планшетик, и он сам чего-то понажимался об мусорную корзинку…» Цветочку было не до того: разъяренный Викинг уже названивал по поводу демонстрации частей тела, которые обещал поотрывать. «Да-да, отрывайтесь мальчики», — умилилась Мари и переправила Цветочку порцию розочек и котиков от Викинга, очистив свою презентацию для организации аукциона.

Переписываясь с заказчиками, она не заметила, как подошел обед, и начала подумывать, куда бы отправиться откушать. «К такому рабочему дню можно и привыкнуть», — подумала она, уплетая вкусности с коллегами, которые, увидев, что новый сотрудник не кусается: работу не делает, но хотя бы не мешает, позвали с собой.

Вернувшись с обеда, Мари снова уселась на свое место и довольно потянулась: «С таким рабством можно смириться…», — и чуть не упала со стула: к ним пожаловал шеф — Анри, собственной персоной. Он с ужасом уставился на свою скромную рабыню, с ногами, расположившимися на столе.

— Привет, — как ни в чем не бывало, сказала Мари, чудом удержавшая желание убрать ноги со стола. Эта деталь вернула Анри самообладание.

— Вижу, ты готова приступить к своим обязанностям? — спросил он с улыбкою, не предвещавшей ничего хорошего.

— Как видишь, — нагло заявила Мари.

— И почему же не приступаешь?

Мари вовсе не хотела сваливать вину на своих обаятельных новоприобретенных коллег, не озаботившихся выделить ей фронт работ, понимая их смятение.

— Обдумываю концепцию, — наугад брякнула она.

— С каких пор для ксерокопирования нужна концепция? — глумливо поинтересовался Анри.

— Я без концепции, извиняюсь, и в уборную не хожу, сложно без концепции как-то жить, знаете ли.

— Я не расслышал, без чего? Без контрацепции?

— И без нее тоже. Мне вот год отрабатывать, уйду в декретный отпуск, что тогда… — веселилась Мари, наблюдая, как подтягивается публика: со зрителями играть еще веселее.

Анри заметив непорядок, вежливым и проверенным жестом подхватил Мари под локоток, перемещая в свой кабинет «обсудить концепцию». Мари, подмигнув благодарным зрителям, под свист и улюлюканье отправилась за ним.