Мы подержали в руках этого рака и пустили его в воду. Он быстро

залез в нору и притаился.

Дня через три у него вырастет новая рубашка, и тогда он станет

смелее.

Линяют раки один раз в году, летом. За год они подрастают, и старый

панцырь становится для них тесным.

Второй рак уже перелинял, но к задней его ноге был приклеен маленький

рачок, чуть больше пчелы.

Это нам попалась рачиха с малышом. Малыш был ещё совсем беспомощный и не мог жить без матери. Вот он и плавал вместе с ней и держался за ногу матери. На этой ноге он и вывелся из икры, которую рачиха прилепила туда весной.

Малыша мы не стали трогать и отпустили в речку вместе с матерью,

которая так заботливо носит на себе крохотного сына.

Коле было интересно узнать, что ухо у рака расположено не на голо-

ве, а на маленькой клешне и похоже на узкую волосатую щель. А когда

раку нужно узнать, есть ли в воде что-нибудь съестное, он начинает шевелить своими длинными усиками. С помощью усов он ощупывает добычу и пробует её на вкус.

Зимуют раки в глубоких норах или прямо зарываются в ил, как лягушки.

Найти их в это время нелегко. Тяжёлая это работа — искать раков зимой, в холодной воде подо льдом! И когда хотят кого-нибудь припугнуть, то

обычно говорят ему: «Я тебе покажу, где раки зимуют!»

ПЕРВАЯ УДОЧКА

У меня были удочки большие, тяжёлые, а у Коли никакой не было.

И вот сходили мы в лес и вырезали для него тонкое и лёгкое удилище из орешника.

К удилищу привязали леску. На леску нацепили красный поплавок.

Потом привязали грузильце из свинца и крючок. И стала у Коли своя маленькая удочка.

Как-то под вечер накопали мы червей на огороде и отправились на рыбалку.

Пришли мы на мелкое место, где вода течёт быстро, и закинули удочки: я — свою, и Коля — свою.

Много там было пескарей: пёстрых, толстеньких, с маленькими белыми усами.

Плавали пескари среди камней и выискивали какую-нибудь добычу:

личинку или червяка. И клевали на удочку жадно: знай не зевай да вытаскивай!

Наловил я их много, и плавали они у меня в ведре с водой. Это я сделал

так, чтобы они были живые. А у Коли так ничего и не получилось: не поймал

он ни одной рыбки!

Сам виноват! Он много кричал от восторга, когда я пескарей вытаскивал. А рыбки пугались крика и отплывали подальше.

Да и торопился он, дёргал не вовремя, вот пескари и соскакивали у него с крючка.

Рыболов мой чуть не заплакал от огорчения. Да я ему сказал, что и сам я плакал не раз, пока рыба-

чить научился. Вот Коля и успокоился.

Трёх пескариков я достал из ведра и надел на крючки, которые были на моих больших удочках.

Надел и забросил их в речку.

— Зачем это? — спросил Коля. — Только поймали рыбок — и опять в речку забросили!

— Может быть, щука возьмёт.

Ты же сам говорил, что она всех рыб ест. А пескарь для неё — самая вкусная штука.

Мы тихо уселись на берегу и любовались рекой в час заката.

Где-то под кустом громко плескалась рыба: то ли щука, то ли жёрех.

Возле травы стая полосатых окуней гонялась за верхоплавками. Широкий

лещ поднялся из глубины реки и показал нам над водой свою тёмную спинку.

Мои поплавки не двигались. Они лежали на воде, как три большие груши. Изредка на них садились стрекозы, крутили головами и сучили длинными ногами.

Нрд водой, со свистом разрезая воздух, проносились ласточки. А на

лугу скрипуче пел свою песню коростель:

«Дёрг-дёрг! Дёрг-дёрг!»

За то, что он так скучно поёт, и прозвали его дергачом.

В кустах отчаянно закричали дрозды. Это ворона подлетела к их гнезду, и они дружным криком отгоняли старую воровку.

Коля первый заметил, как на одной удочке дрогнул поплавок, потом

вдруг окунулся в воду, выскочил на поверхность и стремглав понёсся к середине реки.

Я схватил удочку и сильно дёрнул. Леска натянулась и зазвенела. За-

бурлила вода возле поплавка. Из глубины выскочила щука с крючком в

зубастой пасти, тряхнула головой и скрылась.

— Багор! Багор давай! — крикнул я Коле, когда щука чёрным поленом пронеслась неподалёку от берега.

Я подхватил рыбу острым крючком багра и выбросил её на траву.

Рыба свивалась в дугу, била хвостом, раскрывала широкую пасть.

Светло-коричневая, вся в жёлтых пятнах, со светлым брюхом и очень острыми зубами, щука казалась страшной.

— Вот тебе и щука-рыба! Всех рыб она ест и пескаря нашего проглотила, а от нас не ушла! Будет у нас с тобой знатная уха!

Не прошло и недели с того вечера, когда мы поймали щуку, и Коля научился ловить пескарей.

Потом стали ему попадаться маленькие колючие ерши, полосатые окуньки с яркими красными плавниками, серебристые плотички.

На этих Колиных живцов мы поймали много разных рыб, которые жили в нашей реке: и щук, и больших окуней, и судаков.

А один раз поймали хорошего сомёнка с толстой чёрной головой и большущими усами. Только попался он не на рыбку, а на зелёную лягушку.

Коля полюбил рыбалку. Мы часто ходили с ним на речку с удочками и всегда узнавали что-нибудь новое, интересное.

В норе, где раньше жил рак, поселился старый, толстый пескарь.

Лещи, судаки, крупные окуни и сомы жили в глубоком омуте, где много лежало на дне всяких коряг. Щуки носились утром и вечером возле травы, где укрывались от страшной хищницы разные маленькие рыбки, а ночью спали на дне реки.

Из икринок вывелось весной много крохотных рыбок. И в солнечный день мы не раз видели, как они весёлыми стайками плавали у берега.

И когда Колю кто-либо спрашивал: «Кто в реке живёт?» — он рассказывал интересные истории о травах и насекомых, о лягушках, раках и рыбах...

__