Глава 7 О соглядатаях, соратниках и любовниках

К удивлению Эзраэля, брат повел его вовсе не к тайному подземелью, а к гостевому крылу. По пути им попалось от силы несколько слуг, но и на тех Ад насылал отвод глаз. Принц никак не мог взять в толк, какого демона они прячутся в собственном дворце, но доверился своему проводнику. Стоило молодым людям подняться на третий этаж, где расположилась Светлейшая со всей ее свитой, как Ад повернулся к брату и заговорщически зашептал:

— Я сейчас окутаю нас пологом тишины и невидимости. Есть одно но: мне это заклинание дается очень тяжело, и откат я получаю в тот же миг в полной мере.

— Короче, слепнешь и глохнешь, — мрачно заключил демон.

— Вот именно, — кивнул бастард. — Поэтому ты будешь меня вести. Нам надо попасть в личные покои Светлейшей. Скорее всего там будет часть её свиты. Хорошо бы разглядеть их и понять, что у них за Дары. Еще надо проверить книги во всех комнатах, запомнить названия и, если будут, заложенные страницы или помеченные главы.

— Выясняем планы Светлейшей, — понимающе покивал Эзраэль.

— Именно, — и Ад, прикрыв глаза, начал шептать заклинание.

Рай не мог сдержать высокомерной улыбки. До того как папа выжег из него магию, такие заклинания он щелкал как орешки. Одержимый принц колдовал искусно, не произнося ни звука и не делая пассов руками, что давало колоссальное преимущество, не давая противнику времени осознать, каким заклинанием его атакуют. Эзраэль молниеносно создавал сразу два разных сложнейших плетения на обоих руках, мог призвать сразу две стихии и, сливая их силы воедино, пробивал любые щиты. И все это он проделывал, не меряя лихорадочно свой магический резерв, ибо он был настолько велик, что, казалось, исчерпать его невозможно… И весь его огромный резерв и выдающиеся способности папа выжег одной рукой за пять минут. Самые тяжелые и горькие пять минут в их жизни.

Спустя полчаса кропотливой работы и медленного пошагового сплетения энергетических потоков щит наконец был готов. Эзраэль, и не подозревавший, что на такое незатратное заклинание, которое у него всегда выскакивало как по наитию, можно убить столько времени и сил, изумленно смотрел на брата. По лицу Ада градом катился пот, тяжелое дыхание сбилось, руки мелко подрагивали. Когда же юноша открыл глаза, принц невольно вздрогнул: ангельские небесные глаза Ада выцвели и, казалось, радужка слилась с белками, даже черный зрачок как будто заволокло блеклой пеленой.

— Что, красавец? — тихо ухмыльнулся Ад, и Рай догадался, что брат шепчет, потому что не слышит свой голос и не хочет кричать, несмотря на полог тишины. — Ну, веди.

Эзраэль никогда не представлял, как будет вести себя, если вдруг в одночасье ослепнет и оглохнет, но, наверное, его бы сковала паника. Ад же держался с завидным спокойствием, словно был лишен и слуха, и зрения с первого дня жизни. Ведя брата вдоль по коридору, Рай поймал себя на мысли, что ради конспирации или даже сохранения мира не согласился бы не видеть и не слышать, пусть всего несколько минут. А ведь если бы с ними была его Конни, Аду бы не пришлось так изматывать себя. Однако надеяться на мага-недоучку тоже никуда не годится. Пускай сначала нормально всему выучится, а не путем сомнительных экспериментов с попаданием в шаланды в неглиже прямо на спящего на сене незакомого мужика.

В гостиной Светлейшей обнаружилось пять субъектов престранного вида, с головой нырнувший каждый в свою работу. Первый олицетворял собой саму древность, никак чье-то пожелание в стиле Порсула, вроде «да ниспошлет Властелин семи небес вам долголетие черепахи», отразилось на этом несчастном в буквальном смысле. Рай еще никогда не видел такого сухого морщинистого тела, такого ветхого, что, казалось, старикашка вот-вот рассыпется костьми, обтянутыми кожей. И этот дедок ворожил над каким-то гребнем с изумрудами, окуная его в мутную, бурлящую воду и поминутно бросая в котелок щепотки порошков или измельченные травы вперемешку с толчеными бобами экзотического вида. И во время всего этого действа выцветшие от времени глаза старичка жадно вбирали плоды его усилий, а беззубый впалый рот кривился в победной жутковатой усмешке. «Артефактор,» — поставил неутешительный диагноз принц и перешел к следующему слуге Светлейшей. Этот, напротив, был молод и полон сил, с румянцем во всю щеку и плечами шириной в два дверных проема. Этот развлекался тем, что устроил на импровизированном «стадионе» бой стихий, разделив их на команды по двое. Пока вода и земля пытались затушить огонь, ветер раздувал своего союзника. «Стихийник, судя по степени тренированности — боевой маг,» — заключил Рай. Третий оказался чопорным мрачным худощавым мужчиной средних лет и премерзкой физиономией. Он сидел на диване, прямой, как палка, и непрестанно бурчал что-то себе под нос, держа у самых губ что-то зажатое в узловатом кулаке и посверкивающее сквозь сжатые пальцы каким-то синим камнем, скорее всего сапфиром. Приблизившись, принц разобрал слова проклятия высшего уровня и даже запомнил несколько слов (что странно, проклятье явно было не смертельное, такого Рай никогда не слышал). Потеряв интерес к проклятийнику, демон обернулся к неряшливого вида парню с трехдневной щетиной и растрепанными сальными патлами. Однако не это было самым интересным в его облике. На длинном крючковатом пальце чернела татуировка ведьмака, и этим самым пальцем парень водил по странице книги. Заглянув в неё, Рай не поверил своим глазам: призыв демона!

Пятого принц рассмотреть не успел: Ад лихорадочно схватился за его предплечье, и Рай увидел, как энергетические потоки в пологи начинают истончаться. Боги, брат еще и сил немеренно гробит, чтобы удержать плетение. Знал бы, быстрее рассматривал! А между тем до дверей в коридор он уже добраться не успевали. За оставшиеся три секунды невидимости и тишины вокруг них принц успел только схватить в охапку брата и заскочить в спальню Светлейшей. То, что дверь была не заперта, а также факт пребывания Содэ на торжественном обеде, который, судя о всему, был в самом разгаре, позволяло надеяться, что внутри никого не окажется… но нет, спальня была не пуста. Более того, там был не кто-то, а именно Светлейшая, и не одна, а с мужчиной. Начинающий прозревать Ад несколько секунд непонимающе таращился на занавешенную полупрозрачным воздушным белым балдахином постель, в которой официально признанная Отче святая придавалась греху.

— Ты че стоишь, глазами лупаешь? — прошипел ему на ухо Рай и, схватив брата за плечо, вмиг спикировал на пол и втащил вслед за собой под кровать.

Ложе содрагалось от страсти любовников. Если бы Рай не знал, что там происходит, решил бы, над ним резвятся два носорога. Кровать угрожающе скрипела и прогибалась, что оценивающе взирающий прямо перед собой принц гадал, когда она наконец обвалится. У него даже мысли не возникло, что их могут найти — их однозначно скорее раздавят! Тут Эзраэль почувствовал, как брат уткнулся лицом в его плечо и беззвучно содрогается. Поначалу демон даже подумал, что Ад плачет, но нет, он задыхался от смеха и еле-еле сдерживался от того, чтобы не расхохотаться в голос.

— Сдурел?

— Рай… — чуть слышно отвечал бастард. — Мы ж как эти… как дети малые, которые подглядывают за родителями ночью…

— Умолкни, — оборвал Ада гнев брата, и он не успел досказать, что в детстве они с Кондой так часто прятались в комнате Алис, а по утрам, когда удавалось сбежать от нянек, играли в «отца и его фаворитку». Однажды их застал дядя Джанго, но ругаться не стал, только сказал, что Синдбад умненький не по годам, раз догадался, что не надо так играть с сестренкой на глазах у отца.

Влюбленные, как водится, часов не наблюдали, зато случайные свидетели их бурных отношений считали секунды до окончания этого нецеломуденного свидания. Наконец жалобный скрип кровати сменился тяжелым быстрым дыханием, причем у Рая мелькнула неуместная мысль, что эти люди должны очень сильно любить друг друга, раз они дышат в унисон.

— Ты полог ставил? — раздался тихий вопрос Содэ, и Ад, неоднократно слышавший голос Светлейшей, подумал, что никогда и ни к кому она не обращалась с такой нежностью.

Ответом ей было самодовольное хмыканье.

— Милый! — возмутилась Светлейшая.

— Никто из твоих псов не посмел бы войти, к тому же никому даже в голову не придет, что мы здесь, — меланхолично заметил… голос Кандора?!

— А если бы все-таки…

— Этот смертник не вышел бы отсюда. Помнится, тебя никогда не смущали трупы и кровь.

— Не рядом с тобой…

Дальше пошел второй акт постельного балета… Ад пытался переварить факт, что это отец там, со Светлейшей… А как же мама? Более приземленный Рай в это время молился на кровать и на того плотника, что сколотил её с дюжим усердием и на совесть.

— Дорогой… дорогой, нам пора!

— Еще раз… — выдохнул… о Боги, мерзость-то какая, папа!

— Нет, постой… ты так и не ответил мне насчет наследника.

— Что ты хочешь услышать, любовь моя? — вздохнул мужчина, явно недовольный, что его любимую в постели волнуют какие-то другие мысли, кроме злостной эксплуатации кровати.

— То, что все устроится так, как нам надо. Любимый, но почему ты против?

— А почему ты не можешь растлевать меня, предварительно не связав брачными узами. Поверь, родная, я согласен на любые другие цепи, но эти…

— Потому что моему отцу нужен союз с Веридором, — похоже, Содэ начала терять терпение. — И потому что он уже давно мечтает избавиться от тебя. Да что я тебе рассказываю, сам не хуже меня знаешь!

— То есть так ты хочешь спасти меня?

— Да, демон тебя побери!

— О, Светлейшая, какие неподобающие речи для святой! — наигранно возмутился мужчина.

— Сказал человек, уже в третий раз задирающий мой подол!

— Вы имеете что-то против, о самая чистая и благочестивая дочь Единого?