То, что было справедливо для отцов-основателей марксизма, было справедливо и по отношению к идеологам советского режима. Отношение к другим нациям определялось тем, насколько они способствуют укреплению прогрессивных коммунистических сил.

В отличие от Маркса. Ленин жил в другую историческую эпоху: индустриальная революция была в самом разгаре, Россия сделала огромный шаг вперед в своем капиталистическом развитии. В то же время мировая революция, которую планировал Маркс, заставляла себя ждать. Тогда Ленин выступил со своей собственной теорией, заявив, что нет никакой необходимости ждать мировой пролетарской революции — коммунизм можно построить и в одной, отдельно взятой стране, то есть в России Логика движения к победе коммунизма требовала теперь уже не развития капитализма, а, наоборот, его решительного свержения.

Новая идеология потребовала определенных уточнений в теории исторических и неисторических наций, плохих и хороших самоидентификаций. Движения национальных меньшинств внутри Российской империи традиционно рассматривались как прогрессивные, поскольку, по идее Ленина, они должны были расшатать царский режим и усилить шансы на победу революции. Наоборот, русский национализм, который использовался режимом для своего укрепления, рассматривался как реакционный. С победой революции этим различиям пришел конец: все нации должны были исчезнуть в горниле революции. Как говорил Ленин, наша социал-демократическая партия является партией рабочего класса, ее цель — укрепить самосознание пролетариата внутри каждой из этих групп, а не самой группы Так возникла иезуитски хитрая формула отношения коммунистов к нации: мы признаем права наций на самоопределение, но не поддерживаем права на его реализацию Некоторым и этого было мало, они шли еще дальше: яростная марксистка Роза Люксембург считала все формы национализма реакционными, для нее была только одна Родина — пролетариат Ленин занимал более прагматическую позицию, утверждая, что в определенных исторических обстоятельствах нации и национальные чувства могут быть использованы для продвижения пролетарской революции.

В итоге уточненную теорию отношения коммунистов к нациям по просьбе Ленина разработал представитель национального меньшинства-грузин Иосиф Сталин Именно он выработал лозунг, который будет сопровождать политику советского государства по отношению к национальной культуре на протяжении многих лет: национальная по форме, социалистическая по содержанию Зто сохраняло хотя бы видимость определенной национальной независимости по крайней мере на время переходного периода, до тех пор, пока весь мир различий не будет заменен миром коммунистического единства.

Теоретический этап марксизма закончился с приходом к власти большевиков Маркс говорил: до сих пор философы только объясняли мир, теперь они должны его изменить. Он верил в то, что после победы пролетарской революции исчезнут классовые, национальные, религиозные различия На долю Ленина и Сталина выпало на практике доказать правоту этой теории.

Прежде всего нужно было уничтожить класс эксплуататоров. Советские удостоверения личности тех времен различали людей по их классовому происхождению — пролетариат, крестьяне и буржуазия Миллионы представителей двух последних категорий были обречены на уничтожение, все имущество буржуазии, зажиточных крестьян и духовенства было конфисковано. Начальник отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией Лацис объяснял 1 ноября 1918 года в газете со знаменательным названием «Красный террор», что это практически означало:

Мы не ведём войны против отдельных лиц Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить. — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого В этом — смысл и сущность красного террора.

Другими словами, они должны были быть уничтожены не потому, что делали, а потому, кем они были. Маркс говорил, что пролетариат прогрессивен, он хочет грядущей революции потому, что ему нечего в ней терять, кроме своих цепей. В отличие от него, крестьяне связаны со своей землей, со своими корнями — а потому они реакционны Создание нового, светлого мира, мира коммунистической мечты и равенства требовало уничтожения этих корней. Сначала конфисковывалось зерно, затем — земля и крестьянские хозяйства, а затем и сами они лишались жизни. Аресты и расстрелы начались еще во времена Ленина и достигли своего пика в 1930-годы, при Сталине. Именно тогда массовая коллективизация и сопутствовавший ей голод привели к смерти многих миллионов людей, превратив остальных в рабов государства.

Хотя и до этого в России бывали голодные годы, на сей раз голод сознательно использовался для того, чтобы закрепить революционный успех. Голод 1920 года дал возможность подорвать силу и власть церкви и конфисковать то имущество, которое до сих пор еще не было изъято. В секретном письме членам Политбюро Ленин сделал эти цели кристально ясными:

Как раз сейчас и только сейчас, когда люди в голодающих регионах едят человечину и улицы усеяны сотнями, если не тысячами, трупов, мы можем и должны с жесточайшей и беспощаднейшей энергией провести экспроприацию церковных ценностей, не прекращая подавлять всяческое сопротивление. Чем больше представителей реакционного духовенства и буржуазии мы при этом сможем уничтожить, тем лучше.

Логично было бы предположить, что активисты национальных движений были в лучшей ситуации, чем обреченные на смерть классы, поскольку сталинская формула «национальной по форме и социалистической по содержанию культуры», казалось бы, оставляла некое пространство для национальной жизни. Но интересы революции были превыше всего советская официальная цензура жестко ограничивала возможности для национального самовыражения Все, что могло поощрить национальную гордость — неважно, русскую ли, еврейскую или украинскую, — было реакционно, и проводники такой формы национализма должны были быть подвергнуты репрессиям.

Тем не менее в этой войне против национализма, и в особенности русского национализма, в котором Ленин видел главного врага революции, наступила неожиданная пауза: нападение Гитлера в 1941 году застало Сталина врасплох. В этом кровавом столкновении двух жестоких диктаторов Сталину стало сразу же ясно, что коммунистические лозунги о классовой солидарности мирового пролетариата и о его интернациональной дружбе не способны вдохновить и мобилизовать граждан СССР на бескомпромиссную борьбу с врагом. Потребовалось всего несколько дней для того, чтобы коммунистическая риторика была заменена обращением к национальным корням, патриотизму и даже религиозным чувствам, то есть ко всему тому, что составляет понятие самоидентификации. Столкнувшись с экзистенциальным кризисом, тот самый режим, который пытался разрушить нации и веру, теперь все свои надежды возлагал именно на них. Он обратился к старым российским традициям, к образам царей и великих полководцев Российской империи. Речь при этом шла не только о русской нации — самые различные религиозные конфессии, самые разные национальные группы были мобилизованы на священную борьбу с врагом, а официальная пропаганда немедленно поменяла тон и ударилась в национальную риторику. В 1944 году официальный гимн России — Интернационал, призывавший к восстанию мирового пролетариата, был заменен новым гимном, прославлявшим Великую Русь, которая навеки сплотила Союз нерушимый республик свободных. Стерильная, рожденная в пробирках философских алхимиков идея нового бесклассового мира, как выяснилось, не обладала необходимой притягательной силой для того, чтобы побудить людей воевать Наоборот, идея защиты собственного дома. Родины и корней оказалась достаточно мощной для того, чтобы миллионы людей готовы были отдать за нее свою жизнь.

Впрочем, война оказалась лишь временной передышкой в атаке на identity, предпринятой Сталиным. Сразу же по ее окончании великий вождь всех времен и народов с новой силой обрушился на реакционные народы, стоявшие на пути мирового прогресса. Целые нации были изгнаны из исторических мест своего обитания, будь то Крым или Кавказ, и в качестве зэков и рабов депортированы в Сибирь. Заключительный же акт марксистского творения нового человека, гомо советикус, должен был включать в себя и уничтожение евреев.