В отпичие от постнационализма, идеал которого — единое глобальное общество, постмодернизм отрицает наличие такого универсального идеала и настаивает на относительности любых культурных форм. Тем не менее именно постмодернизм стал идеологической базой постнационализма Причина понятна поскольку для постмодернистов все самоидентификации случайны, они не играют никакой роли, являясь просто обманчивой фикцией. На уровне индивидуума постмодернистское «я» является неустойчивой и постоянно меняющейся ареной борьбы социальных сил Верный марксистской традиции, Мишель Фуко описывает «я» как производное деятельности и контроля различных социальных и государственных институтов и сил. Дисциплинируя и наказывая, эти институты соревнуются, таким образом, за власть Если постмодернизм относится к индивидуальной identity как к фикции, тем более справедливо это по отношению к национальной identity. Нации рассматриваются постмодернизмом как случайные и нестабильные сообщества, состоящие из борющихся за впасть сип. Это меняющийся, находящийся в состоянии постоянного движения калейдоскоп различных фрагментов, мозаика осколков, лишенных внутренней ценности. Лучше всего это выражено в знаменитом понятии «воображаемые сообщества», введенном Бенедиктом Андерсоном, или в описании Хобсбаумом наций в качестве искусственно изобретенных. Понятно, что, если нации были когда-то изобретены, не составляет никакого труда сломать их искусственные перегородки для того, чтобы создать мир, не ограниченный национальными рамками.

Существует, однако, еще и третья форма postidentity — мультикультурализм Он родился в результате массовой эмиграции в Европу сразу после Второй мировой войны, спровоцированной распадом бывших европейских колоний. Мультикультурализм выступает за полное равенство всех национальных групп, существующих в обществе, часть которых очень сильно связаны со своими странами исхода. Мультикультуралистское видение общества объявляет, что приток эмигрантов в Европу требует отказа европейских стран от их собственной культуры в качестве доминантной, требуя вместо этого строгого нейтралитета государства по отношению к различным культурам, представленным в данном обществе. На практике это означает отказ не только от своей национальной, но и от демократической культуры — той самой культуры, от которой зависит сам мультикультурализм.

Как и постмодернизм, мультикультурализм основан на релятивистском подходе к действительности. Руководитель группы, опубликовавшей в 2000 году доклад «Будущее мультиэтнической Британии», и один из главных идеологов мультикультурализма порд Бхику Парех сформулировал это так: «Никакая культура не может быть приоритетной с точки зрения качества жизни». Либеральное общество «не является самой лучшей, самой рациональной и правильной формой общества, основанной на универсальных ценностях», все культуры имеют равное право на существование в жизни общества Лорд Парех отрицает идею «контроля за эмиграцией» как «весьма странный способ продемонстрировать интернациональную солидарность». В соответствии с этим взглядом государство не имеет права устанавливать критерии получения гражданства с целью уберечь свою собственную национальную культуру от уничтожения Идеальное общество — это не национальное государство, а смешанный конгломерат различных групп.

Как и постнационализм, мультикультурализм ведет к созданию глобального общества В своей книге «Переосмысляя мультикультурализм» Парех предлагает заменить традиционно тесные связи между территорией, суверенитетом и культурой универсальной коллективной культурой, которая «поощряет разнообразие» и космополитизм, делая акцент на «интересах человечества в целом». Другой выдающийся теоретик мультикультурализма Тарик Мудуд видит новую Европу «этнически гетерогенной, помещенной внутрь мультикультурного супергосударства».

Не предъявляя никаких требований по отношению к другим культурам, проникшим вместе с массовыми потоками эмиграции в европейскую культуру, мультикультурализм не проявляет в то же время такой толерантности к национальным культурам Европы, создававшимся здесь на протяжении многих сотен лет Вместе с другими идеологами postidentity мультикультурализм призывает европейское сообщество ослабить свои собственные национальные особенности и отказаться от европейской культурной традиции в качестве обязательной и определяющей. Отказываясь обсуждать ценностный аспект той или иной культуры, идеологи мультикультурализма фактически приравнивают диктатуру к демократии, подвергая сомнению ценности той самой культуры, которая позволила этим разным группам эмигрантов сосуществовать здесь в условиях взаимного уважения и терпимости. В то время как теоретики postidentity во имя справедливости и мира делали все для того, чтобы выхолостить уникальные европейские национально-исторические identities и культуры, группы эмигрантов, лишенные демократического опыта и традиций, заполонили Европу. В отличие от европейцев, у представителей этих групп нет никаких угрызений совести, у них нет никаких сомнений в превосходстве их собственной identity.

Неизбежная конфронтация между постмодернистским Западом и современным исламским фундаментализмом отражена во многих книгах. Мелани Филипс — «Лондонистан», Аян Хирси Али в своей автобиографии «Неверующая» и Брюс Бауэр в своей книге «Пока Европа спала» бьют в набат, описывая, как в мечетях в центре Европы имамы призывают к разрушению европейской культуры. Несмотря на то что они финансируются теми самыми правительствами, которые они так поносят, имамы обрушиваются на западный образ жизни как на декадентский, а на западную демократию — как на фальшивую и безбожную. Трудно поверить, но в сегодняшней просвещенной Европе практикуются дискриминация женщин и генитальные обрезания девушек, браки по принуждению стали обычным явлением, суровые ограничения наложены на женское образование, «осквернение семейной чести» становится причиной убийства многих женщин Вот что пишет Севран Апис — берлинский юрист турецкого происхождения, защищающий женщин, которые пытаются избежать насильственного брака: «У нас есть два общества с двумя совершенно различными системами ценностей. Они существуют рядом и в то же время совершенно отдельно друг от друга». Хотя в Европе не существует статистики убийств на почве «опороченной семейной чести». Британия заново открыла уголовные дела по поводу двух тысяч убийств, совершенных в период между 1996 и 2006 годом, и установила, что более чем в сотне из них речь идет об убийстве женщин по поводу «опороченной семейной чести». Теракты в Мадриде и Лондоне, убийство режиссера Тео Ван Гога в Голландии и угрозы в адрес Аян Хирси Али. Салмана Рушди и Магди Алана, итальянского мусульманина, который оказался на мушке экстремистов из-за поддержки Израиля, свидетельствуют о том, что над Европой нависла зловещая тень террора.

Общественная безопасность превратилась в острый и болезненный вопрос, секретные службы постоянно выступают с предостережениями по поводу возможных атак террористов Генеральный директор британской секретной службы МИ-5 сообщил, что в настоящий момент ведется расследование примерно тридцати готовящихся террористических заговоров и 200 террористических сетей, включающих в себя по крайней мере 600 боевиков, многие из которых связаны с лидерами «Аль-Каиды» в «Пакистане». Тысячи британских граждан тренируются в военных лагерях в Пакистане, намереваясь вернуться затем в Британию.

Казалось бы, перед лицом этой опасности европейское сообщество сплотится для того, чтобы защитить демократическую культуру, на создание которой было потрачены многие века и ради которой было принесено так много жертв Но триумф postidentity среди интеллектуалов Европы и ее превращение в ведущую идеологию сделали это практически невозможным. Вместо этого Европа, похоже, больше всего заботится о защите мира политкорректности, находящего свое выражение в теориях postidentity. Несмотря на острую угрозу, с которой столкнулась Британия в лице исламского экстремизма, британский премьер-министр Гордон Браун запретил членам своего кабинета использовать слово «мусульманин» в связи с проблемами безопасности и потребовал называть террор не террором, а уголовными преступлениями.