Ксения ждала ответа. Она не торопила, не подгоняла – только гладила тихонько Ольгину щеку, ласково и очень заботливо.

А что ответить? Сказать, как невыносимо тяжело осознавать прошедшие впустую годы жизни? Сказать, что очень трудно в тридцать лет понять, что ты ошибалась? Фатально, ужасно ошибалась, думая, что знаешь, как жить и как эту жизнь строить. Сказать, что отдала бы все на свете, только бы снова оказаться в Москве пять лет назад, и чтобы Илюша был жив, и чтобы Светка приходила на ужин – просто так! И чтобы ездить на выходные в Питер к Инге, гулять с ней по Александровскому саду, слушать стихи Ахматовой, пить кофе из высокого стакана и курить не для того чтобы хоть как-то заглушить привкус желчи во рту, а по-другому – свободно, в удовольствие, наслаждаясь запахом и вкуса дыма. И чтобы строить потихоньку свою чертову карьеру, а не класть в угоду ей все, что – оказывается! – было так важно: свое тело, свою душу, свое сердце наконец.

Сказать, что этот секс, этот дурацкий секс – единственное, что заставляет ее сейчас почувствовать себя живой? По-настоящему живой, не напомаженной с ног до головы дурой, бряцающей дорогими побрякушками, а просто женщиной – голой, свободной, открытой женщиной.

Сказать… А она ответит – «А что тебе мешает?». И это будет означать, что слова улетели впустую, и что права старая как мир истина – один человек никогда не поймет другого.

-Не ищи смысла там, где его нет, - улыбнулась Ольга, и Ксения мгновенно убрала руку. – Мне просто нравится с тобой трахаться, вот и все.

Ксения кивнула и встала с постели. Через минуту ее уже не было в номере – только запах духов напоминал о том, что все это не приснилось, что это правда было, и было с Ольгой.

Она еще немного повалялась в кровати – не хотелось одеваться, не хотелось выходить на улицу, где несмотря на март месяц все еще бушевала зима. Телефон ткнулся в бок холодком металла и Ольга взяла его в руки, согревая. И дописала смс. Очередную неотправленную смс.

«Что было бы, если бы тогда ты согласилась поехать ко мне? Сумела бы я превратить тебя в очередное одноразовое приключение, или ты не дала бы мне сделать этого? Как думаешь?»

Она улыбнулась, перечитала еще раз и вдруг нажала кнопку «отправить».

Почему нет? На сотню неотправленных одно отправленное. Вполне допустимая погрешность.

Засмеялась высокопарности собственных мыслей, и пошла одеваться.

Через два дня она улетела в Париж.

Лара встречала ее в аэропорту Шарль де Голль – Ольга сразу увидела ее: высокую, одетую в джинсы и короткую куртку. Подбежала, коснулась щекой холодной щеки.

-Привет.

Пока ждали багаж, пока блуждали по аэропорту в поисках такси – не разговаривали. Лара косилась на Ольгино грандиозной красоты пальто, купленное специально для этой поездки, а Ольга ощупывала взглядом отросшие волосы на ее макушке.

-Значит, все-таки свидание? – Спросила Лара, когда они наконец сели на заднее сиденье белого «Рено» и кудрявый араб-водитель тронул автомобиль с места.

-С чего бы? – Удивилась Ольга. – Просто соскучилась по Парижу.

-Ну конечно.

Лара засмеялась и вдруг положила руку на спинку сиденья – как будто обняла.

-Давай проследим хронологию событий, - предложила она. – Ты не ответила на десяток моих смс, потом на полгода я о тебе и думать забыла, потом вдруг ты написала мне какую-то ерунду, я в ответ сообщила, что я в Париже на конференции и мы можем обсудить твою ерунду, когда я вернусь. Пока все верно?

-Верно, - согласилась Ольга, поежившись от этого «и думать о тебе забыла», но не подавая вида. – Я же в ответ написала, что прилечу в Париж послезавтра, и ты вполне можешь меня встретить. Где ты тут свидание-то увидела?

Ларина рука соскользнула со спинки сидения и опустилась на Ольгины плечи. Это было так тепло и приятно – сильная рука, очень сильная рука. Рука хирурга, так ведь?

-Значит, не свидание? – Спросила Лара, и Ольга подумала, что ее голос, когда звучит так тихо, очень похож на французское вино – острое, терпкое, ярко-красное. – Уверена, детеныш?

Господи, «детеныш» этот еще. Она сказала это, и Ольге немедленно захотелось поцеловать ее, слизать с губ это сладкое «ыш», вобрать его в себя, и на языке размягчить еще больше.

-Я хочу к Мулен Руж, - сказала она. – Сводишь меня?

Лара засмеялась и отвернулась в сторону.

-Будь что будет? Я буду любить тебя до самой смерти?

Ольга опешила.

-В.. В смысле?

-Это из песни, - объяснила Лара. – Песня из фильма «Мулен Руж». Называется «Будь что будет».

Тиски, сжавшие грудь, разжались, будто их и не было.

-Нет, - ответила Ольга на незаданный вопрос. – Не поэтому. Меня интересует площадь Бланш. Мулен Руж как раз находится на ней.

-Почему именно туда? – Удивилась Лара. – Почему не Нотр-дам, Лувр и все такое?

Ольга пожала плечами. Ей не хотелось объяснять. Хотелось сидеть рядом, бок в бок, смотреть в окно, дышать французским воздухом и готовиться ко встрече с Парижем.

И Лара поняла. Она не стала больше ничего спрашивать – только вернула руку на Ольгины плечи, и не убирала ее, пока такси не остановилось у входа в отель.

К ним немедленно кинулся швейцар, выхватил у таксиста Ольгин чемодан и с достоинством проводил их внутрь.

Лара в своих простеньких джинсах и еще более простенькой курточке смотрелась здесь так, будто случайно забежала в Большой театр вместо обеденного перерыва. Пока Ольга заполняла документы и улыбалась администратору, она стояла посреди огромного зала и вертела головой во все стороны.

-Версаль! – Одобрительно резюмировала она, когда процедура заселения была окончена и Ольга за рукав куртки потянула ее за собой к лестнице. Она была рада, что Лара не растерялась, рада, что она чувствовала себя здесь спокойно и уверенно – впрочем, у Ольги были подозрения, что на свете не было места, где бы эта женщина чувствовала себя иначе.

Красота номера тоже не смогла ее ошеломить.

-Сколько же все это стоит? – Только и спросила она, глядя на огромную двуспальную кровать под балдахином и стыдливо заглядывающие в окно башни Собора Парижской Богоматери.

-Разве это этичный вопрос? – Ольга движением плеч сбросила пальто на пол и обняла Лару за шею. Она не стала подходить слишком близко – их тела не касались друг друга, но между ними оставалось всего несколько миллиметров, и каждый из них сейчас был наполнен электрическими разрядами.

Ольга просто смотрела. Она видела, как дрогнули Ларины губы, как сбилось на секунду дыхание, и хорошо знала, что это значит. Но поцелуя не случилось.

-Сначала свидание, - напомнила Лара, делая шаг назад. – Давай надевай что-нибудь менее изысканное и пойдем гулять, пока у меня есть время.

Ольга удивленно подняла брови. «Есть время»?

-Ну конечно, - объяснила Лара. – Я здесь на конференции, забыла? Завтра я буду сидеть и весь день слушать доклады хирургов, из которых добрая половина – великие. А вечером они будут слушать меня.

-А ты тоже великий хирург? – С усмешкой спросила Ольга.

-Пока нет. – Серьезно ответила Лара. – Но я планирую им стать.

Когда они вышли из отеля, над Парижем вовсю сияло солнце. Лара немедленно взяла Ольгу за руку, и тепло ее ладони чувствовалось даже сквозь тонкую замшевую перчатку. Она шла уверенно – так, будто не раз уже бывала в этом городе, и Ольга подумала, что ей очень хочется сейчас подчиниться – просто идти куда ведут, смотреть по сторонам, и улыбаться проходящим мимо французам.

-Я вчера весь день провела в Лувре, - говорила Лара. – Ничего не понимаю в живописи, но ходила туда-сюда как зачарованная, и просто смотрела. Ты знаешь, что в Лувре жил сначала Франциск I, а потом Людовик XIV?

-По-моему, там так или иначе жили практически все французские короли, - отвечала Ольга. – Но на самом деле, мне все равно.

Лара улыбалась и легонько сжимала ее ладонь.