-Mademoiselle Lara? – Сделала еще одну попытку Ольга. – Chirurgien?

-Ты бы еще врача попросила, - раздался где-то за спиной насмешливый голос, и Ольга резко обернулась. – Их тут как раз сотни две.

Это была она – улыбающаяся, с зажатой между пальцев сигаретой, одетая в длинную юбку и светлую рубашку, с тонкого стекла очками на сморщенном носу.

-Что ты здесь делаешь? – Нос перестал морщиться, и очки немного съехали к кончику. – Пришла поглядеть, как я буду читать доклад?

Ольга молча смотрела на нее и понимала, что если она скажет еще слово – все развалится окончательно. Она просто сделает шаг, обнимет ее за сильную шею, прижмется к холодной щеке, пахнущей утренним Парижем, и поцелует. Поцелует, и все. И плевать, что дальше.

Лара как будто прочитала в глазах ее намерения, и немного отступила. Быстро сказала на французском несколько слов безумному профессору, потушила сигарету, привычным уже движением взяла Ольгу за руку, и повела за собой внутрь.

-Сиди тут, - велела, проведя ее в огромный зал и показывая на стул в третьем ряду от президиума. – Предупреждаю: сидеть придется долго.

Ольга кивнула как послушная девочка, и долго провожала взглядом удаляющуюся Ларину спину.

Из докладов она ничего не поняла и ничего не запомнила. Мало того, что все говорили только по-английски или по-французски, так еще и трещали быстро-быстро, видимо торопясь уложиться в регламент.

Когда на сцену наконец вышла Лара, Ольга замерла. Она говорила громко, уверенно и… сильно. Ее руки – руки лесоруба – то и дело принимались жестикулировать, видимо, показывая то, что она объясняла на словах. Какая-то девочка стояла рядом и переключала слайды презентации.

Зрители слушали доклад молча. Только пощелкивал пульт переключения в руках девочки, да Лара иногда постукивала о пол кончиком туфли. Ольга видела, как она собрана сейчас, как напряжена. Видела, как дергается жилка на ее ключице, как стекает с шеи в вырез капля пота. Знала, что бедра ее тоже напряжены – как у породистой лошади, приготовившейся к прыжку.

Когда доклад был окончен, и Лара поклонилась публике, Ольга была уже на грани безумия.

-Идем, - сказала она, протискиваясь сквозь толпу ученых к Ларе и хватая ее за руку. – Идем немедленно!

-Куда? – Лара смеялась, но подчинялась Ольгиному напору – не обращая внимания на удивленные лица коллег, на летящие со всех сторон вопросы.

Они выскочили на улицу, и Ольга поняла, что они забыли Ларино пальто. Или куртку? Это жуткое надутое чудовище из Москвы? Или красную глупость, в которой она была вчера? Плевать. Ей и правда было плевать.

Ее хватило еще метров на двести, не больше. Почти бегом они добежали до какого-то переулка, Ольга с силой толкнула Лару к стене и наконец поцеловала – с силой, вжимаясь губами, лаская языком. Ей что-то мешало, и осознав, что именно, она сорвала с Лариного носа очки и бросила их в сторону. И поцеловала снова.

Ольгины локти уютно разместились на ее плечах. Ее отросшие волосы были как будто предназначены для того, чтобы Ольга запустила в них пальцы. И губы, холодные губы, отвечали на ее поцелуй – откликались, подчинялись и сминались под ее напором.

Она почувствовала Ларины руки под своим пальто. Крепкие сильные руки, которые сжали ее бока и прижали еще сильнее. Вся эта одежда – все эти чертовы слои одежды – мешали Ольге, и она даже зарычала от того, как сильно они ей мешали.

Хотелось сорвать все эти тряпки к чертовой матери, прижаться к горячей коже, целовать ее, царапать ногтями, оставляя синяки и ссадины. И зализывать языком – каждую.

От мысли об обнаженной Ларе Ольге снова стало жарко. Впиваясь языком в ее рот, она непослушными пальцами то ли расстегнула, то ли оторвала пуговицы на ее блузке. Рванула ткань в разные стороны и наконец нащупала кожу.

И все закончилось в одно мгновение. Лара схватила ее за кисти рук и крепко сжала, отстраняя. Ольга чуть не задохнулась от возмущения. Как? Почему?

Они смотрели друг на друга, и она видела – господи, да она это чувствовала! – что Лара возбуждена не меньше, чем она сама. Ее глаза сузились, она вдыхала и выдыхала тяжелыми толчками, а губы против воли тянулись продолжить поцелуй.

-Нет, - услышала Ольга и чуть не закричала. – Не так быстро.

Не так быстро? Да черт бы тебя побрал!

Она попыталась снова поцеловать, но Лара не дала – за руки отодвинула еще чуть дальше, покачала головой и только увидев, как Ольга обмякла в ее руках, отпустила.

-Дай мне секунду, - попросила она, тяжело дыша и не глядя на Ольгу. – Мне нужна секунда, чтобы немного прийти в себя.

Ольга – послушная девочка! – стояла и смотрела на нее исподлобья. К чему все это? К чему все эти «не сейчас», если обе знают, что это все равно произойдет? Зачем все эти правила? Зачем рамки? Почему бы не заняться сексом прямо здесь, в узком переулке, с риском быть застигнутыми? Почему бы не дать друг другу наконец то, о чем каждой уже несколько месяцев снились непристойные сны? Почему?

-И что? – Слова вырвались со злостью. – Ты придешь в себя, я приду в себя, а дальше что?

Лара смотрела на нее непонимающим взглядом, а Ольга с каждой секундой закипала все сильнее и сильнее.

-Что дальше, я спрашиваю? – Крикнула она, ощущая, как собирается складка на лбу, как кривятся от гнева губы. – Ты пойдешь к себе в номер, я пойду к себе в номер? И каждая из нас – каждая, даже не смей убеждать меня в обратном! – проведет бессонную ночь, лаская себя и не понимая, почему ее гладят ее собственные руки, а не другие? Да?

Она наступала, а Лара пятилась. Она часто моргала, как будто пытаясь привыкнуть к новому для себя виду разъяренной Ольги. А Ольгу уже было не остановить.

-А завтра мы снова встретимся и будем гулять, держась за руки? И все это время я буду думать, как бы мне затащить куда-нибудь в подворотню вроде этой и трахнуть тебя, чтоб ты провалилась? Да? Так все будет?

Лара моргнула еще раз и вдруг остановилась.

-Найди мои очки, - попросила тихо, и от неожиданности услышанного Ольга вдруг остыла. Она будто увидела себя со стороны: стоит в каком-то переулке, наседает на испуганную тетку, и орет как сумасшедшая, как будто эта тетка ей что-то должна. Кошмар. Господи, какой кошмар.

Стыдно почему-то не стало. Ольга пошарила глазами по асфальту, подняла очки и посмотрела на стекла.

-Разбились, - сказала она, протягивая очки Ларе.

Та немедленно нацепила их на нос и улыбнулась. Улыбнулась так, что Ольге немедленно захотелось улыбнуться в ответ. И взять назад все слова, которые она в запале кричала минуту назад.

-Я без них ничего не вижу, - сказала Лара. – Совсем ничего. Обычно хожу в линзах, но вчера очень глаза устали и решила надеть очки. И вот… Результат.

Они секунду посмотрели друг на друга – растрепанная, раскрасневшаяся Ольга и Лара в разбитых очках и разорванной блузке – и захохотали. Смеясь, обнялись, и постояли так немного – вздрагивая в объятиях друг друга.

-Я хочу есть, - сказала Лара, отсмеявшись. – Но ни в одно приличное место меня в таком виде не пустят.

-Я дам тебе свое пальто, - предложила Ольга. И действительно дала.

Сказать, что Лара смешно смотрелась в ее одежде – было бы не сказать ничего. Пальто, свободно разлетающееся вокруг Ольгиной фигуры, Ларе было впритык. Она выглядела теперь как колхозная тетка, впервые приехавшая в столицу и нарядившаяся в кардиган богатой родственницы.

Зато их пустили в ресторан. Огромный ресторан в форме корабля на берегу Сены – без стен, зато с газовыми обогревателями, приделанными к потолку. Им сразу же выдали по пледу, и Ольга, проигнорировав Ларин возмущенный возглас, села рядом с ней на узкий диванчик, накрылась обоими пледами сразу, и вытащила две сигареты. Одну для себя, другую для Лары.

-Давай выпьем? – Предложила, под пледом гладя Ларино бедро. – Горячего вина, да? Согреться.

Лара дрожала, сидя рядом с ней, и Ольга хорошо знала – это не холод. Нет, не он. Совсем нет.

Официант принес два бокала с глинтвейном и поставил рядом тарелку с нарезанными кубиками сыра. Ольга сделала глоток и замычала от удовольствия, чувствуя, как горячее вино разливается по жилам, согревая и опьяняя сверх меры.