Хазин улыбнулся. — Я учил вас этому, вы знаете.

— Да, я знаю.

Император продолжал взирать на Хазина в течение пары секунд, как будто пытаясь оценить что-то, а затем отвернулся, нарочито сосредоточив внимание на приблизившемся флоте брата. Корпуса линейных крейсеров, и даже фрегатов, были явно различимы в поле зрения. Расстояние стало менее четырех лиг.

Позади него, экипаж на мостике был занят работой. Мастер-наводчик тихо общался по переговорной трубке с дальномерщиками, расположившимися внутри наблюдательной платформы, которая взлетела на сотню футов над мостиком. После получения отчета, он придвигал к себе еще одну доступную трубку и передавал информацию на турели, где выставлялись вертикальные углы наведения орудия. Технически, два флота были уже в пределах досягаемости. Самые тяжелые орудия могли легко добить на четыре лиги. Но еще никто не мог справиться с двумя задачами дальнобойной артиллерии: стрельба из оружия с неустойчивой платформы корабельной палубы и поражение движущейся мишени.

Хазин покинул Ханагу и пошел в небольшой храм. Он вышел через минуту, ведя с собой человека, мужчину — одного из Шива.

Ханага смотрел на него с опаской, так на них смотрели все представители его расы, из-за Шива, хотя эти особи человеческого скота, были не совсем из него. Орден экспериментировал в течение десяти поколений, выводя из людей идеальных воинов империи; величайшая жертва в угоду желаниям Тенги. Ходили слухи, что на островной штаб-квартире Шива, скрещивание представителей расы также было расширено на древнюю кровь.

Этот человек был гораздо выше, чем обычный скот, хотя и не такой высокий, как носители крови Орды. Лицо бледно-оливковое, кожа — смешение всех различных видов скота, поскольку селекционеры Ордена подыскивали во всех человеческих расах по главным критериям — физической силе и выносливости, которые они потом развивали. Этот образец, даже для Шива, был совершенством: на его мощном голом теле, благодаря легкому лоску пота, покрывающему его, выделялись четко выраженные мышцы.

Он стоял неподвижно, не показывая ни малейшего следа страха.

Хазин вышел перед ним, вытаскивая острое как бритва лезвие, которое блеснуло в солнечном свете, и поднял его перед глазами Шива.

— Ты видишь, что я держу?

— Мое освобождение, — прошептал он в ответ.

Хазин кивнул и начал свое ритуальное пение на древнем языке, Шив присоединился к нему в молитве. Многие из тех, кто находился на мостике, смотрели со смесью любопытства и страха.

Молитва закончилась, Хазин вручил кинжал Шиву и сделал шаг назад. Недолго думая, тот вывернул лезвие и перерезал собственное горло, врезаясь с такой силой, что Ханага слышал трение отточенной стали по позвоночнику.

Удивительно, но жертва стояла неподвижно, едва дрогнув, когда кровь фонтаном ударила Хазина, разбрызгиваясь по палубе.

Шива продолжал смотреть на Хазина, и на самом деле проявил проблеск улыбки, когда священник протянул руку и накрыл глаза жертвы.

Наконец, его ноги подогнулись, и тело упало, кинжал выпал из его руки. Со стороны экипажа на мостике возрос одобрительный шум; жертва явила хороший знак.

Двое послушников Ордена, которые поспешно выбежали из небольшого храма, закрепили петлей гардель вокруг его ног. Их облик был скрыт под одеждами. Схватив другой конец веревки, они подняли тело вверх, ветер разбрызгал кровь по всей палубе. Тело остановилось в конечном итоге под башней поста управления артиллерийским огнем, где оно повисло, раскачиваясь в такт колебаниям корабля, разрезающего вспененное море. Тот же самый ритуал был совершен на всех остальных кораблях флота.

— Головной корабль противника открыл огонь! — указывая прямо вперед, вскрикнул один из команды на мостике, по-прежнему держа бинокль перед глазами. Ханага поднял свой бинокль и заметил клубок дыма, медленно плывущий от передней палубы головного корабля флота Красного Знамени.

Прошло несколько долгих секунд, а потом он услышал низкий визжащий стон, когда первый снаряд рассек воздух. По звуку он мог сказать, что они просчитались и снаряд упал с наветренной стороны. Огромный гейзер воды поднялся в четверти мили по правому борту. Издевательский смех вырвался со стороны команды верхней палубы.

Это был вызов, не более того.

Его собственные корабли выстроились в порядке строя кильватера, в полумиле друг от друга, оставив себе достаточно места для маневра, а броненосные крейсеры продолжали выдвигаться углом к левому борту, продвигаясь вперед от основной боевой эскадры.

Впереди, фрегаты начали вступать в бой, и брызги воды взметнулись в небо от первых залпов. Удачный выстрел Красного флота попал в среднюю часть одного из его фрегатов. Извергнулся грязно-серый столб дыма, сопровождаемый через секунду выбросом пара, вырвавшимся из единственной дымовой трубы корабля.

— Мастер-наводчик докладывает, что мы в пределах дистанции огня, сир.

Ханага обернулся к бронированному мостику. Глаза рулевого, командира корабля, и главного офицера связи были едва видны сквозь узкую щель, прорезанную в куполе из железа, толщиной в один фут. Он снова посмотрел вперед. Расстояние составляло две лиги, но море было почти спокойно. При таком раскладе как раз может быть шанс.

Он одобрительно кивнул. Отступив от леера, он открыл рот и закрыл уши.

Паровая сирена издала сигнал, предупреждая экипаж судна о том, что тяжелые орудия намереваются стрелять. Секунду спустя четыре носовых пушки открыли огонь, каждая выпустила снаряд весом более четверти тонны. Весь бак мгновенно скрылся в кипящем желто-сером облаке дыма из-за трехсот фунтов черного пороха, которые направили каждый снаряд по своему пути. Казалось, что весь корабль, застыл на секунду на месте, даже совершил рывок назад. Взрыв огня сорвал капюшон с головы Хазина и прокатился по черной как смоль гриве Ханаги. Он упивался ощущением необузданной мощи, когда наиболее мощное оружие его расы, выкованное в этом мире за тысячу поколений, развязало свою силу.

Над головой разорвались вопли приближающихся снарядов. Четыре из них ударили в нескольких сотнях ярдов за кормой. Еще один взорвался, ударив по воде в четверти мили впереди и немного левее. Последовал сигнал с флагмана, другие его боевые корабли также открыли огонь.

— Удары передних от флагмана, — закричал наводчик, с глазами, по-прежнему прикованными к крупноразмерной подзорной трубе, прикрепленной к переднему рейлингу. — Вижу три отметки, короче на шагов двести, не вижу четвертую. Линкоры противника открыли ответный огонь.

— Мой господин, возможно, нам нужно уйти внутрь, — заявил Хазин, и Ханага с готовностью согласился. В самом начале еще можно было демонстрировать геройство, но через считанные секунды полсотни снарядов хлынут дождем вокруг его корабля.

Он вошел в броневой купол, и даже при том, что после полудня температура была вполне терпимой, внутри купола стояла удушающая жара.

Секунды медленно тянулись, и напряжение было почти осязаемо. Даже внутри бронебашни он слышал визг снаряда пронесшегося над головой, а затем вопль еще одного. Гигантский фонтан воды взорвался всего в сотне шагах впереди, посылая сотрясение через весь корабль. Стальная решетка под его ногами резко накренилась. Еще больше гейзеров взлетели в воздух, некоторые на триста или более футов, а один настолько близко, что каскад воды окатил палубу, сбрасывая куски кораллов со дна океана.

В течение долгих секунд все ослепли по причине смешения морской воды и дыма. Потом воздух очистился, дневной ​​солнечный свет устремился в купол через узкий порт наблюдения.

Прямо впереди, менее чем в миле от них, сражение скопления фрегатов шло в полном разгаре. Одно из судов Ханаги сильно накренилось на левый борт, палуба уже была затоплена, оставшиеся в живых прыгали в пенящееся море. Через несколько секунд еще один просто взорвался, сдетонировал артиллерийский погреб, поднимая весь бак прямо вверх и сдирая его словно кожуру с корпуса, который в свою очередь выглядел как раскрывшийся наружу цветок. Фрагменты из железа и разорванных тел кувыркались в воздухе, пролетая сотни футов.