и закопали в могилу.

Вот стали про то дело говорить промеж себя

прихожане, и дошло до архиерея, что-де поп

козла похоронил по-христиански. Потребовал

архиерей к себе на расправу старика с попом:

—Как вы смели похоронить козла? Ах вы

безбожники!

—Да ведь этот козел, —говорит старик, —

совсем был не такой, как другие козлы; он

перед смертью отказал вашему преосвященству

тысячу рублей.

—Эка ты глупый старик! Я не за то сужу

тебя, что козла похоронил, а зачем ты его заживо

маслом не соборовал!..

Взял тысячу и отпустил старика и попа по

домам.

ИВАН И МАРЬЯ

Жил Иван с Марьей в одной деревне. Марья

у него была очень красива. В одно время собралась

на погост итти в праздник; спросилась

у своего мужа. Муж дозволил ей сходить к службе.

Вот она пришла на погост, в церковь вошла,

стала против царских ворот. Поп взглянул на

эту Марью — влюбился в нее. Обедня отошла,

пошли ко кресту. Эта Марья подходит ко кресту,

священник Марью отстранил:

—Погоди, Марья, вот весь народ отойдет,

тогда и ты подходи!

Весь народ ко кресту отходил, последняя

Марья стала, к кресту подходит.

—Что, Марья, нельзя ли к тебе на ночку

притти?

Марья, подумавши, сказала:

—Приходи в такие-то часы, принеси столько-

то денег.

Потом Марья из церкви пошла вон, сзади ее

дьячок догнал:

—Что, Марья, нельзя ли притти?

Марья сказала:

—Что же, можно: приходи в такие-то часы

и приноси триста рублей денег.

Потом встретился пономарь с ней.

—Нельзя ли, Маша, на ночку притти?

—Можно, приходи в такие-то часы и приноси

триста рублей.

Потом приходит Марья домой и рассказывает

своему Ивану:

—Что, Ваня, желаешь ли сегодняшнюю ночь

богачом быть?

—Да как же, Маша, где я возьму богатство?

Не худо разбогатеть!

—А вот, Ваня, слушай меня: сегодняшнюю

ночь будем богаты.

—Ну, ладно, Маша, будем слушать.

Потом продолжали говорить до тех часов, в

которые велено священнику притти. Тот час

подошел, что надо быть священнику. Марья говорит

Ивану:

—Ваня, одевайся, иди вон из избы.

Ваня оделся, вышел из избы. Поп пришел. Сейчас

Марья поставила самоварчик, угостила. Поп

потом и говорит:

—Пожалуйте, Марья, на постельку.

—Позвольте триста рублей— денежки вперед!

Вот поп Маше деньги отдал.

—Ну, теперь, Мыла, можешь итти на постельку.

Вдруг в тот раз Ваня застучал в окно:

—Отворяй двери, ты с любовником занимаешься.

Этот поп забегал в этой избенке.

—Куда деваться? Куда, Марья, меня спрячешь?

—Куда я тебя спрячу? Поди спрячься в кузов

на полати.

А кузов был с сажей (печка то была черная).

Он в кузове там и сидит, что барин хороший.

Время тут и продолжалось все. Время итти

дьячку. Марья и говорит своему Ивану:

—Ну, Ваня, справляйся, вон иди из избы.

Ваня справился и ушел вон. Вдруг приходит

дьячок, сейчас таким же манерчиком поставила

самоварчик. Дьячка угостила.

—Ну, пожалуйте, Маша, на постельку,— говорит,

—теперь.

—Пожалуйте денежки вперед, а потом и на

постельку пойдем.

Во г дьячок и отсчитал триста рублей. Денежки

она убрала и справляется итти в а постельку.

Вдруг в тот час Ваня застучал:

—Отпирай, Марья, двери, ты с любовником

занимаешься.

Тут дьячок ссовался:

—Куда, Маша, спрячешь меня?

—Мне спрятать некуда, окромя ступай на

полати в кузов.

Дьячок вскочил в кузов, слышит, кто-то есть

еще. Потом спрашивает:

—Тут кто такой?

—А ты кто такой?

—А я, — говорит, — дьячок.

—А я, — говорит, — поп.

—Ну, славно попали, — говорит, — сюда.

Потом Ваня вбежал в избу, поматюгался, по-

матюгался и никого не нашел. Марья и говорит

ему:— Тебе снится, никого не было. Я сижу одна.

Потом Марья высылает Ваню опять: надо быть

время пономарю. Ваня справился, ушел вон.

Вдруг приходит пономарь.

—Ну, как, Машенька, нам с тобой призаба-

виться?

—А вот я сейчас самоварчик подогрею,

попьем чайку.

Вот чайку попили, пономарь и говорит:

—Ну, можно итти и на постельку.

—Пожалуйте триста рублей — денежки наперед,

и можно,— говорит,— на постельку.

Пономарь денежки отсчитал, отдал. Только

хотели итти на постельку, Ваня застучал

в дверь:

—Ты опять с любовником занимаешься?!.

Вот пономарь избегался.

—Куда же ты меня, Маша, деваешь?

—Куда я тебя спрячу? Мне некуда, окромя

в кузов. Полезай на полати.

Вот пономарь вскочил на полати, слышит,

что там еще двое есть. Пономарь спрашивает:

—Кто тут в кузове есть?

—А ты кто такой, новенький, вскочил сюда?

—А я, — говорит, —пономарь, а вы кто такие

здесь сидите?

—А мы сидим: поп и дьячок.

—Ну, ладно, хорошо. Все трое собрались

здесь, так и выйдем отсель.

Потом Ваня вбежал в избу и заматюгался.

—Нельзя, Маша, выйти от тебя, как выйду,

так у тебя любовники все. Куда же ты девала

своих полюбовников? Сейчас видел, как ты сидела

с ним.

—Что ты, Ваня, никаких полюбовников

у меня не было! Одна сижу. Тебе привидение

делается.

—Какое же мне привидение делается, когда

сейчас видел—вы двое сидели. Непременно они

у тебя в кузове посажены на полати. Пойду

спихну этот кузов с полати.

—Что ты, Ваня, ведь ты знаешь, целый кузов

сажей напахан, ведь ты спихнешь, все

в избе загадишь.

Ваня надумал, разыскал полог, взял этим пологом

кузов закрыл и потом веревкой завязал;

взял этот кузов и спихнул с полатей и потом

поволок его вон, поставил его на дровни и привязал

веревкой. Запряг лошаденку и поехал

в город с этим кузовом. Вот подъезжает близко

к городу — едут из города поросятники с поросятами,

тоже в кузове. А он и кричит:

—Эй, заморские зверьки везу продавать в город!

Эти поросятники услыхали, у них сердце забилось,

надо этих зверьков променять на поросят.

Вот они съехались в одно место. Эти поросятники

и говорят:

—Чего, дядя, везешь в кузове?

—Везу, — говорит, — заморских зверьков в

город продавать.

—А много ли у тебя зверьков? — говорят.

—А три штуки.

—А давай с нами меняться на порос ят,

у нас двенадцать штук поросенков.

—О, брат, что ваши поросята! Ваши поросята