Работник рассказал прихожанам:

— Так и так у нас дело случилось.

Прихожане попа назвали дураком. Поп и сделался

дурак.

Вот тебе и хвастал; что: ≪изо ста мужиков

найдется ли, нет ли трое не дураков?≫.

ПОП И ЦЫГАН

Вот пришел цыган к попу, нанимается сено

косить.

— Найми меня, батька, сено косить. Я мастер,

— говорит, — косить.

— Наймись,— говорит,— цыган. У меня большая

пожня есть. У меня за два рубля косят

пожню.

— Батька, говорит,— давай мне теперь пищу;

давай,— говорит,— хлеба, мяса, масла. Далеко мне

ходить, а я буду там на пожне.

Поп наклал ему хлеба, пирогов, свинины,

масла, муки на кашу. Ну вот,— он ему наклал

котомку большую, так что едва попер цыган.

Вот привел поп цыгана на пожню.

— Вот, — говорит, — цыган, моя пожня.

— Эй, батька, я эту пожню быстро смахну.

Ну, вот, — говорит, — отправляйся теперь, поп,

домой, а я буду косить.

Поп ушел. Цыган сделал себе шалашик, ра-

склал огонек и начал там варить мясо, кашу.

Наварилось. Начал опять варить. Наварил. Наелся

и опять спать. Вот когда он все это поел,

видит, что жить у попа ему незачем. Пошел

к попу расчет просить.

— Батька,— говорит,— давай расчет. Я пожню

смахнул всю.

— Ну, что ж.

Поп отдал два рубля ряженому. Цыган

и говорит:

— Батька давай прибавку, пожня большая,

меня, — говорит, — замучила.

— Нет,— говорит,—сынок, не прибавлю итак

дорого дал.

— Так не дашь, — говорит, — батька?

— Не дам, — говорит.

— Не дашь, — говорит, — прибавку?

— Не дам,— говорит.

— Ну, когда же ты не дашь ты мне прибавки,

так — говорит, — стань трава по-старому!

Так и ушел. Поп приходит на пожню: трава

не скошена.

— Надо бы дать прибавку.

А трава-то так и не была скошена.

ДУРАЧОК

Жили в одном селении три брата: двое умных,

а третий, Ванюшка, дурак. Братья Ивана-дурака

хотели извести со света.

У соседа их, Тимохи, было много посеяно

репы, которая и была в осеннее время сложена

на зиму в глубокую яму, которая еще не была

засыпана землею.

Братья Ивана-дурака послали к этому Тимохе

воровать репу. Он не отказался и пошел, а сам

им велел приходить с мешками.

Подойдя к яме, Иван-дурак влез туда и стал

репу разбирать по сортам: которая побольше —

себе за пазуху, а поменьше — братьям. И говорит:

— та — брату, эта — другому, а эта мне.

В то же время захотелось и соседу их Тимохе

репы, и он послал жену свою. Она приходит

к яме и слышит — кто-то в яме говорит:

— Эта — брату, эта— другому, а эта - мне, мне.

Жена испугалась, пришла к мужу и говорит:

— Это— брату, это—другому, а это—-мне, мне.

Мужик, не медля, сразу же сапоги на ноги

и к приходскому священнику. У них в деревне

была приходская церковь.

Приходит к нему и говорит, что у него в яме

чорт репу считает. И просил его, чтобы он

пришел к нему выгнать чорта из ямы.

Поп сперва отказывался, что грязно итти, да

и ночное время. А у попа-то в то время и сапог

не было, потому он и не хотел. Тимоха

же стал просить усерднее и говорит:

— Я тебя снесу на крукишках.

На что он и согласился.

Мужик взял попа на крукишки и понес к яме.

Дурак слышит и думает, что его братья идут

с мешками за репою, и говорит:

— Что, пришел, Тимоха?

Отвечает:

— Пришел.

— Что, принес?

— Принес.

А поп думал, что его Тимоха хочет всадить

в яму к чорту. Устрашившись, соскочил с кру-

кишек Тимохи, побежал в одних чулках по грязи

домой. Тимоха, устрашившись,—за ним. А дурак,

набравши полну пазуху репы, возвратился домой

опять спокойно, и никого не боялся.

СОЛДАТ НА ИСПОВЕДИ

Исповедуется солдат и слышит, что у батюшки

часы тикают. Он взял, да и украл их.

— В чем ты грешен?— спрашивает батюшка.

— Да часы украл.

— А ты отдай.

— Извольте,— говорит.

— Нет, не мне, а тому, у кого украл.

— Да я отдавал, так не берет.

— Ну, так прощается, — говорит,— и разрешается.

ПОП И БОСЯКИ

Идут улицею два босяка, а навстречу им поп.

Они и приметили, что у попа хороший посох

с серебряным набалдашником. Вот и сговариваются,

как бы им его отобрать. Один прикинулся

пьяным, да и лезет на попа:

— Благословите, — говорит, а сам его головой

в грудь.

Поп подался назад. А трезвый начал оттаскивать

пьяного, да нечего не может сделать

с ним.

Дайте,— говорит, —батюшка, вашу палку, вот

я его благословлю сейчас.

Поп и дал.

Как он огрел пьяного этой палкой, тот—ходу,

этот за ним. А поп ждал-ждал, да так ни с чем

и пошел.

В другой раз доглядели они, что у попа хорошие

сапоги на ногах. Как бы им их снять?

Вот и заспорили. А поп подошел, да и спрашивает:

— Чего вы?

— Я говорю вот, что у всякого батюшки на

правой ноге шесть пальцев, а он мне не верит.

— Нет,— говорит поп,— пять.

А покажите.

Тот и разул правую ногу.

Посмотрели—пять пальцев.

— Эх,— говорит босяк, — я забыл: на левой

шесть, а на правой пять.

Поп им и левую ногу разул.

Они схватили сапоги, да бежать.

САПОГИ ДЛЯ ЛЕШЕГО

Рассказ катанщика

(Мы катаем валенки, так бабы домогаются:

— Расскажи-ко, катанщик, сказочку.

— Вот бабушка, мол, не сказка, а быль).

Я катать раньше не умел валенки-то. Ходили,

ходили мы с Гришкой, никто нам не дает катать

валенки.

Идем Черновским селом — один с колодками,

а другой с лучком и с битком.

Поп увидел в окошко нас и подозвал:

— Што вы, — говорит, — катанщики?

— Катанщики.

— Вы можете ли скатать войлок мне?

— Как не можем?

— А где же станете катать?

— Батюшка, мол, на кухне-το неловко, так

в бане у вас хорошо, можно в бане.

Шерсти навесил полпуда, и ушли в баню.

Разбили шерсть и думаем:

≪Подстилка у нас мала (для валенок невелика

ведь подстилка), а войлок большой. Надо бы

выпросить нам половик или чего-нибудь, да мы

не сообразили≫.

Я подумал, подумал, чего нашивать на подстилку,

и увидел: на кухне висит зипун. Принес

зипун, нашил на подстилку и давай катать.

Катали-катали, зипун вкатали в войлок.

Вкатали зипун и думаем:

— Чего делать станем мы? Поп увидит— -за