Крепко старик возрадовался:

— Слава тебе, господи! Будет на что и похоронить

и помянуть старуху!

Не стал больше могилу рыть, взял котелок

с золотом и понес домой.

Ну, с деньгами, знамое дело, все пошло, как

по маслу! Тотчас нашлись добрые люди: и могилу

вырыли, и гроб смастерили. Старик послал

невестку купить вина и кушаньев и закусок

разных— всего, как должно быть на

поминках. А сам взял червонец в руку и потащился

опять к попу.

Только в двери, а поп на него:

— Сказано тебе толком, старый хрен, чтоб

без денег не приходил, а ты опять лезешь!

— Не серчай, батюшка, — просит старик,—

вот тебе золотой — похорони мою старуху. Век

не забуду твоей милости.

Поп взял деньги и не знает, как старика

принять-то, где посадить, какими речами умилить:

— Ну, старичок, будь в надежде, все будет

сделано.

Старик поклонился и пошел домой, а поп

с попадьею стали про него разговаривать:

— Вишь, старый чорт! — говорят. — Беден, беден,

а он золотой отвалил. Много на своем веку

схоронил я именитых покойников, а столько

ни от кого не получал.

Собрался поп со всем причтом и похоронил

старуху, как следует.

После похорон просит его старик к себе помянуть

покойницу.

Вот пришли в избу, сели за стол, и откуда

что взялось — и вино, и кушанья, закуски

разные, всего вдоволь.

Гость сидит, за троих обжирается, на чужое

добро зазирается.

Отобедали гости и стали по своим домам расходиться.

Вот и поп поднялся. Пошел старик

его провожать и только вышел на двор—поп

видит, что со стороны никого больше нету,

и начал старика допрашивать:

— Послушай, свет, покайся мне, не оставляй

на душе ни единого греха — все равно, как перед

богом, так и предо мною: отчего так скоро

сумел ты поправиться? Был ты мужик скудный,

а теперь на поди — откуда что взялось! Покайся-

ка, свет, чью загубил ты душу? кого обобрал?

— Что ты, батюшка! Истинною правдою признаюсь

тебе: я не крал, не грабил, не убивал

никого. Клад сам в руки достался.

И рассказал, как все дело было.

Как услышал эти речи поп, даже затрясся от

жадности. Воротился домой, ничего не делает —

и день и ночь думав!:

— Такой лядащий мужичишко и получил эдакую

силу денег! Как бы теперь ухитриться, да

отжилить у него котелок с золотом?

Сказал про то попадье. Стали вдвоем совет

держать. И присоветовали:

— Слушай, матка, ведь у нас козел есть?

— Есть.

— Ну, ладно! Дождемся ночи и обработаем

дело, как надо.

Вечером поздно притащил поп в избу козла,

зарезал и содрал с него шкуру совсем: и с

рогами и с бородой. Тотчас натянул козлиную

шкуру на себя и говорит попадье:

— Бери, матка, иглу с ниткою; закрепи кругом

шкуру, чтоб не свалилась.

Попадья взяла толстую иглу да суровую нитку

и обшила его козлиною шкурою.

Вот в самую глухую полночь пошел поп

прямо к стариковой избе. Подошел под окно

и ну стучать да царапаться.

Старик услыхал шум, вскочил и спрашивает:

— Кто там?

— Чорт.

— Наше место свято, — завопил мужик и начал

крест творить да молитвы читать.

— Слушай, старик, —говорит поп, — от меня

хоть молись, хоть крестись, не избавишься.

Отдай-ка лучше мой котелок с деньгами, не то

я с тобой разделаюсь. Ишь, я над твоим горем

сжалился, клад тебе показал, думал — немного

возьмешь на похороны, а ты все целиком и заграбил.

Глянул старик в окно — торчат козлиные рога

с бородою: как есть нечистый.

— Ну его совсем и с деньгами-то, — думает

старик. — Наперед того без денег жил и опосля

без них проживу!

Достал котелок с золотом, вынес на улицу,

бросил на землю, а сам в избу поскорее.

Поп подхватил котел с деньгами и припустил

домой.

Воротился:

— Ну,—говорит,—деньги в наших руках. На,

матка, спрячь подальше да бери острый нож,

режь нитки да снимай с меня козлиную шкуру,

пока никто не видал.

Попадья взяла нож, стала было по шву нитки

резать, — как польется кровь как заорет он:

— Матка, больно, не режь! Матка, больно,

не режь.

Начнет она пороть в ином месте — то же

самое. Кругом к телу приросла козлиная шкура.

Уж чего они ни делали, чего ни пробовали,

и деньги старику назад отнесли — нет, ничего

не помогло. Так и осталась на попе козлиная

шкура.

ЖАДНАЯ ПОПАДЬЯ

В одном селе жил поп и попадья. Рядом с ними

жила старушка. Старушка та была бедная,

только и хозяйства у нее было, что курочки.

А попадья возьми, да и начни у нее красть курочек.

Только и видела старушка своих курочек!

Плохонькая была старушка. Она знала, кто

у нее таскал кур, но никогда не роптала, а говорила:

— Бог с ним. Пускай берет, ему больше надо.

А попадья берет и берет курочек. Дошло до

того, что остался один петух.

На другой день вышла старушка раненько

кормить петуха, а нет уж и петуха. Она опять:

— Бог с ним. Пускай берет. Ему больше

надо.

Вот дождались великого дня. Поп пошел

к утрене, отправил утреню, а пока зазвонят

к себе, пошел домой. Приходит домой, а попадью

узнать нельзя : вся обросла перьями. Он

испугался, спрашивает ее:

— Что с тобою сделалось?

Она ему тогда и призналась:

— Так и так: покрала я курочек у той старушки,

так, видно, бог меня за то и покарал.

Поп тогда к старушке:

— Христос воскресе, бабушка!

- Воистину воскрес!

— У вас, кажись, тут кража случилась?

— Нет, бог миловал, у меня все цело.

— Как нет? Я слышал, что у вас курочки

пропали?

— Кто взял, что ж, батюшка, бог с ним.

Ему, может, больше надо.

— Как же так, бабушка? Вас обидели, а вы

молчите?

— Да бог с ним батюшка. Я, бог даст, дождусь

лета, так куплю курочку, опять себе распложу.

— Так как же так можно, бабушка? Вы его

хоть за это обругайте.

— Да бог с ним, батюшка!

Не хочет старушка и ругать вора.

Уже зазвонили к обедне, а поп все проси г

бабушку, чтобы она как-нибудь обругала своего

злодея, пока не добился, что она сказала:

— Так чур его спек!

Поп тогда попрощался с ней и пошел домой..

Приходит, а попадья такая стала, как надо,

без перьев.

Поп так обрадовался, что после обедни послал

старушке всякой всячины поесть: колбас,

сала, крашенок и прочего.

СТАРИЧОК ОСИП И ТРИ ПОПА

Вот в одном селеньи жил старичок Осип.