В 1905 году благотворительная деятельность Василия Муравьева была оценена Святейшим Синодом – 4 января он был представлен к награждению за богоугодные дела. Получение церковной награды подвигло Василия Николаевича расширить благотворительную деятельность – он становится действительным членом Ярославского благотворительного общества – одного из крупнейших в России. В отличие от многих других благотворительных организаций Ярославское благотворительное общество не ставило во главу угла материальные пожертвования, а делала основной акцент на христианской любви к ближнему и оказывала нуждающимся не только материальную, но и духовную поддержку. Такой подход к делу особенно импонировал Василию Николаевичу и его супруге.

1906 год принес Муравьевым духовную утрату. Их духовник – преподобный Варнава Гефсиманский – прихварывал уже давно. Но в 1906 году старец, предчувствуя скорую кончину, посетил основанный им Иверский монастырь на Выксе. По дороге он заехал в Санкт-Петербург, чтобы навестить живущих там духовных чад, в том числе и супругов Муравьевых. А незадолго до Пасхи 1906 года о. Варнава отошел ко Господу.

После кончины старца Варнавы Василий Николаевич нашел духовного советчика в лице архимандрита Феофана (Быстрова). В то время он был ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии. Однако вскоре Василию Муравьеву пришлось разлучиться и с этим наставником – архимандрит Феофан после рукоположения во епископа Полтавского уехал к новому месту службы.

С годами Муравьевы начали тяготиться суетой столичной жизни. Дабы отрешиться от этой суеты, Василий Николаевич покупает дом в Терляево, расположенном между Царским Селом и Павловском. Однако дела все расширялись, и Василий Николаевич редко когда мог выбраться из Санкт-Петербурга в Терляево.

Тем не менее, бывали дни, когда столичный дом оставался почти пустым. В один из таких дней произошел особенный случай – Василий Николаевич, заехав домой, обнаружил там вора. Грабитель уже собрал ценные вещи, связал их в узел и собрался уходить. Но на выходе узел развязался и упал, и тут к грабителю, кинувшемуся собирать вещи, подошел Василий Николаевич. Грабитель не знал, что делать, но Василий Муравьев помог ему собрать украденные вещи и отпустил с миром. Когда же об этом стало известно, Василий Николаевич говорил, что сам подарил вору все награбленное.

Годы шли, Василий Николаевич и Ольга Ивановна по-прежнему занимались торговлей и благотворительностью. Но лишь с началом Первой Мировой войны супруги Муравьевы узаконили статус своего пребывания в Петербурге. До этого они официально числились крестьянами Ярославской губернии, временно проживающими в столице и занимающимися торговлей. Военное положение заставило их изменить свой статус – в 1915 году Василий Николаевич оформляет документы и становится купцом II гильдии, постоянно проживающим в Петербурге.

Между тем подрастал сын Муравьевых, Николай – он окончил Царскосельскую Николаевскую гимназию и поступил в университет на юридический факультет. В отличие от родителей, у него не было «деловой жилки»; Николай Муравьев был человек очень пылкий, увлекающийся. Эти качества, вопреки другим – благородству, жертвенности, патриотизму, сыграли в судьбе сына Муравьевых роковую роль. Николай Муравьев, учась в университете, увлекся теориями Соловьева и перешел в католичество. Поступок сына стал огромной скорбью для любящих родителей. Однако сын был уже взрослым и сам нес ответственность за свой выбор.

Не отказывался он и от другого выбора – в начале Первой Мировой войны Николай Муравьев ушел добровольцем на фронт. Там он был контужен, получил Георгиевский крест за храбрость. Вернувшись домой, Николай Муравьев продолжил образование.

Наступил 1917 год – теперь, когда сын стал полностью самостоятельным и вступил в брак, а в стране начинались великие потрясения, супруги Муравьевы могли, наконец, исполнить свою давнюю мечту – уйти от мира. Василий Николаевич закрывает обширную торговлю, обращая большую часть имущества в наличность. Вместе с супругой он переезжает в Терляево. В этот период Василий Муравьев делает большие пожертвования на храмы и обители. И, наконец, к 1920 году супруги Муравьевы принимают окончательное решение о постриге.

Первоначально Василий Николаевич планировал принять постриг в Троице-Сергиевой Лавре или в Гефсиманском скиту. Однако Троице-Сергиева Лавра была очень быстро закрыта новой властью. Тогда Василий Муравьев обратился за советом к митрополиту Петроградскому и Гдовскому Вениамину (Казанскому), будущему священномученику. Митрополит Вениамин благословил Василия Николаевича на поступление в Александро-Невскую Лавру, а его супругу, Ольгу Ивановну – в Воскресенский Новодевичий монастырь.

Но на пути к оставлению мира супругов Муравьевых становится еще одно искушение – как раз в это время распался брак их сына Николая, и его дочь, трехлетняя Маргарита, практически осталась сиротой при живых родителях. Кроме бабушки и дедушки позаботиться о девочке было некому. Но и эта проблема была разрешена – по просьбе митрополита Вениамина настоятельница Воскресенской Новодевичьей обители разрешила Ольге Ивановне взять внучку с собой.

13 сентября 1920 года Василий Муравьев подал прошение в Духовный Собор Александро-Невской Лавры о принятии его в число братии. Прошение было удовлетворено. Василий Николаевич стал послушником в Лавре, получив первое послушание – пономаря, а его супруга – в Воскресенской Новодевичьей обители.

Традиционно между началом послушничества и постригом должны пройти годы, дабы человек мог проверить – действительно ли монашество его путь или нет. Исключение делается в очень редких случаях, но именно таким исключением стали супруги Муравьевы – по канонам состоящие в браке должны принимать постриг одновременно. По благословению митрополита Вениамина 29 октября 1920 года послушник Василий Муравьев был пострижен с именем Варнава, а Ольга Муравьева – с именем Христина. Таким образом, их мирская жизнь была принята как достойная подготовка к монашескому постригу.

Вскоре после монашеского пострига о. Варнаву рукоположили во иеродиаконы – вслед за этим ему было поручено заведовать кладбищенской конторой Лавры. Это было довольно трудное послушание – погребения, отпевания, панихиды, заказные богослужения, расчеты с заказчиками. Множество потрясений в связи с революционными и послереволюционными событиями привели к огромному количеству жертв. В храмах Александро-Невской Лавры отпевание следовало за отпеванием. И так с раннего утра до позднего вечера. Один за другим следуют в книге прихода и расхода церковных лаврских сумм и в журналах Духовного Собора Лавры рапорты заведующего кладбищенской конторой иеродиакона Варнавы о сдаче им в казну значительных денежных средств, полученных за исполнение церковных треб и заказных литургий. Ревностно исполняя послушание, иеродиакон Варнава по мере сил и возможностей старался утешить скорбящих родственников погибших.

Но даже такое серьезное послушание не устраняло о. Варнаву от главного иноческого делания – стяжания Духа Святого. Все свое свободное время он проводил или в молитве, или в лаврской библиотеке за изучением отеческих творений. Кроме того, подобно другим братиям Александро-Невской Лавры, иеродиакон Варнава становится членом Александро-Невского братства, созданного для защиты христианства. В качестве члена братства о. Варнава помогал иеромонаху Гурию (Егорову) организовать пункт питания для голодающих.

Именно в это время сложились теплые отношения между иеродиаконом Варнавой и митрополитом Петроградским Вениамином. Смиренный и кроткий, владыка был человеком удивительно доступным. В обычае у него были ежедневные прогулки по Никольскому кладбищу Лавры, где находилась контора о. Варнавы. Таким образом, подвижники имели возможность часто видеться и беседовать.

Менее года прошло с момента пострига о. Варнавы; однако, митрополит Вениамин счел его готовым к священническому служению. 11 сентября 1921 года, в день Усекновения главы Иоанна Предтечи митрополит Вениамин рукоположил иеродиакона Варнаву во иеромонахи.