С самого утра решила выведать у Рейнольда предположения об угрозе исходящей с нашей стороны для империи, которые пришли ему на ум. Я нашла его на кухне, он еще только вернулся с пробежки. Его оголенный торс снова меня смутил, но золотой кулон, который так часто привлекал мой взгляд, заставил, словно загипнотизированную, подойти к нему вплотную, чтобы попытаться выведать его секрет. Эльф заинтересовано наблюдал за мной, а затем прижал мои руки к своей еще более разгоряченной после тренировки груди. Я удивленно вскинула на него глаза, но встретилась с озорством на его лице. Он играл сейчас со мной, и все же захотел оставить пока свою тайну нераскрытой.

— Рейнольд, скажи, что ты надумал за ночь? — он так и не выпустил мои руки.

— Дай вспомнить, — эльф сделал вид, что задумался. — Этой ночью я точно спал.

— Рейнольд! Ты же понял, о чем я? — попыталась вырваться, но он успел сомкнуть руки за моей спиной, прижимаясь ко мне всем телом.

— Ты и правда так хочешь узнать? — уже серьезным тоном спросил эльф.

— Конечно! — решительно ответила ему.

— Боюсь, что тебе не понравятся мои догадки, — он не отрывал от меня взгляда.

— Не томи уже! — нетерпеливо попросила его.

— Дело, Рианна, не совсем в тебе и не совсем во мне, а ребенке, который мог бы у нас родиться, — мои щеки залились румянцем, но я так и не увидела пока угрозы для императора.

— Все равно ничего не поняла. Да… Лорд Дамистер рассказывал, что если бы родился от тебя ребенок, то его бы забрали у меня эльфы, признав его престолонаследником, — вспомнила то, что мне рассказывал однажды магистр.

— Все правильно, но это было до того, как я являлся наследным принцем, а затем и королем. Теперь же все изменилось. Если у нас сейчас бы появился сын, то эльфы не приняли его, как будущего правителя, ведь по сути я сам, без принуждения, отрекся от своей магии, предал ее. А по нашим законам это недопустимо. Соответственно, наш ребенок остался бы в твоем мире после моей смерти. Но и это еще не все. Ты ведь знаешь, из-за чего так поступили с моими родителями? — я лишь молча кивнула головой. — Многие боятся эту непомерную силу и мечтают о том, чтобы она канула наконец-то во тьму. Похоже, скоро на их улице все же состоится праздник. Так вот, наш ребенок мало того, что обладал бы ею, так еще и был бы наделен магией двух миров, делая его особенным, и тем самым вызвав страх у правящей династии, — он закончил свой рассказ.

— Но ведь у Аланы с Гербертом также родится девочка от представителей разных миров, а потом, возможно, и мальчик, — не согласилась до конца с его словами.

— Я же тебе уже рассказывал, что у их детей не проявится эльфийская природа, они все будут похожи лишь на своего отца, а твоя сила не позволит моей подавить ее, вот и придется им ужиться вместе в одном крохотном тельце, — тема о возможном совместном ребенке с эльфом заставила меня засмущаться еще больше, и я все же отстранилась от него, а он не стал удерживать. — Для нас дети — это ценнейший дар. Ты ведь, наверное, заметила, что чаще всего у эльфов по одному ребенку, а двое — редчайшие случаи.

— Но как они могли такое даже предположить? — недоуменно спросила его.

— Практически все правители любят заглядывать в будущее, чтобы предотвратить падение своей власти, — пожал плечами Рейнольд.

— Я в шоке, — только и ответила ему.

— Не бери в голову, а им, вообще, не о чем волноваться, — я не решилась спросить, почему эльф так сказал.

— Если магистр узнает о том, что ты все же не женился на Лилиан, а в придачу больше не король, поверь, он не успокоится, пока не добьется своего, — не только лорд Дамистер изучил меня, но и я его.

— Поэтому с завтрашнего дня я и начну тебя тренировать, чтобы смогла защитить себя от магистра, — сказал эльф, поставив передо мной чашку кофе.

Значит, сегодня стоит насладиться последним беззаботным днем, подставив свое тело солнечным лучам.

Мы сидели молча завтракали, а я ловила на себе частые взгляды эльфа.

— Кстати, раз мы заговорили о детях, то я вообще не представляю, как они могут у вас появиться. Ведь только стоит взглянуть на холодных эльфийек, как все желание продолжения рода явно обрубается на корню. Поэтому, видимо, их и не бывает у вас так много, — бедный Рейнольд закашлялся, услышав мой монолог, а я отправилась на морской берег, чтобы он не заметил моей довольной улыбки, которая еще долго не сходила с лица, а затем все же, не выдержав, залилась звонким смехом на всю округу.