— Когда она перестанет вам нравиться, прошу меня известить. Я придумаю что-нибудь другое.

— Не сомневаюсь в этом,— согласился Паттон и впервые за время нашего знакомства рассмеялся. Я снова пожелал ему спокойной ночи и вышел. Он остался один обдумывать события с медвежьей энергией крестьянина, который выкорчевывает пень. 

Около одиннадцати вечера я остановил машину возле отеля «Прескотт» в Сан-Бернардино, достал из багажника свой дорожный чемодан и поднялся с ним на три ступеньки. Его немедленно выхватил у меня из рук бой в вышитых штанах и белой рубашке с черным галстуком.

Дежурный портье — мужчина с яйцевидной головой — не выказывал никакого интереса ни ко мне, ни к чему другому. Вручая мне перо, он зевал, глядя в пространство, будто вспоминал свое детство. Мы с рассыльным поднялись на лифте на второй этаж и зашагали по длинному коридору. Было страшно душно. Рассыльный отпер дверь в маленькую комнату с небольшим окном. Вентилятор на потолке не превышал размером дамский носовой платочек.

Рассыльный был немолодым, высоким, тощим, желтым и холодным, как кусок курятины из холодильника. Жуя резинку, он положил мой чемодан на кресло, посмотрел в окно и встал, не спуская с меня глаз. Глаза у него были цвета питьевой воды.

— Может быть, мне следует снять номер за доллар в сутки? — сказал я.— Этот похож на паровую баню для блох.

— Вы родились в сорочке, если получили хоть какую-то комнату. Отель набит, как бочка с селедками.

— Принесите нам немного имбирного пива, стаканы и лед,— попросил я.

— Нам?

— Надеюсь, вы умеете пить?

— Могу попробовать.

Он вышел, а я, сняв пиджак, галстук, рубашку и майку, стоял, обдуваемый теплым сквозняком. В воздухе висел запах нагретого железа. Я вошел в ванную — там действительно имелось нечто вроде ванной — и облился теплой водой. К приходу рассыльного с подносом я дышал немного свободнее. Он закрыл дверь, а я достал бутылку виски. Затем я налил два стакана, и мы — как всегда в таких случаях — неискренне улыбнулись друг Другу и выпили. Пот скатился с моего затылка на спину прежде, чем я успел поставить стакан. Но все же я почувствовал себя лучше. Усевшись на кровать, я посмотрел на рассыльного.

— Вы способны сейчас что-то делать?

— Что именно?

— Вспоминать.

— К такому я не привык,— ответил он.

— У меня есть деньги, которые я обычно трачу самым нелепым образом,-— заявил я, вынув из кармана кошелек и разбросав на постели несколько долларовых бумажек.

— Ну что ж...— сказал рассыльный.— А если вы сыщик?

—- Не будь дураком,— фыркнул я.— Когда ты видел сыщика, раскладывающего пасьянс из собственных сбережений? Можешь считать меня следователем.

— Это и вправду интересно,— заметил он, глядя на деньги.— От такого пейзажа моя голова начинает работать.

Я вручил ему доллар.

— Аванс за твою голову. Ты, наверное, из Техаса?

— Из Амарильо,— ответил он.— Но это не имеет значения. А вам что, понравился мой акцент? Лично меня от него тошнит, но клиентам он нравится.

— Пользуйся им и дальше,—: посоветовал я.— На твоем акценте можно заработать.

Он улыбнулся и убрал- банкноту в карман.

— Что ты делал в пятницу двенадцатого июня? — спросил я.— Днем и вечером.

Он медленно выпил виски и подумал, встряхивая лед в стакане.

— Я был здесь. Моя смена от десяти до двадцати четырех.

— В отель приезжала молодая женщина, красивая, стройная блондинка. Она остановилась здесь, ожидая ночного поезда в Эль-Пасо. То есть я так полагаю, потому что она попала в Эль-Пасо в воскресенье утром. Сюда она прикатила на «паккарде», зарегистрированном на имя Кристаль Грейс Кингсли, Беверли-Хилл, Карсон-драйв, 965. Возможно, она зарегистрировалась под этой фамилией, а может, и под другой или вовсе не заполнила бланка для прибывающих. Ее машина до сих пор находится в гараже вашего отеля. Мне бы хотелось переговорить с ребятами, которые ее обслуживали. За то, что ты об этом подумаешь, получай второй доллар.

Я выбрал еще одну бумажку из моей выставки, и она исчезла в его кармане с шелестом, напоминавшим трепет крыльев большой бабочки.

— Будет сделано,— отчеканил он.

Рассыльный поставил стакан и вышел. Я выпил свою порцию и приготовил новую, затем отправился в ванную и облил водой грудь. В это время зазвонил телефон. Голос с техасским акцентом сообщил:

— Это был Соппи. На прошлой неделе его призвали на военную службу. Другой парень по прозвищу Лос выносил ее вещи. Он еще здесь.

— Отлично. Пришли его ко мне.

Я развлекался вторым стаканом и уже подумывал о третьем, когда раздался стук в дверь. Я открыл ее, и в комнате появился молодой человек, похожий на мышь, с зелеными глазами и маленьким девичьим ротиком. Он вошел, пританцовывая, остановился и с вызывающим видом посмотрел на меня.

— Пьешь?

— Конечно,— холодно бросил он и налил себе изрядную порцию виски, капнув туда немного пива. Потом одним глотком проглотил эту смесь, сунул в зубы сигарёту и закурил. Выдохнув дым, он опять принялся вглядываться в меня, уголком глаза заметив деньги на кровати. Хорошо еще, что на кармане его рубашки не было вышитого номера.

— Тебя зовут Лос? — спросил я.

— Нет,— ответил он, помолчал, и прибавил: — Мы не любим сексотов. У нас нет своего шпика, а с чужими мы не станем путаться.

— Спасибо,— поблагодарил я.— Этого вполне достаточно.

— Чего?

Его маленькое личико неприятно сморщилось.

— Убирайся отсюда,— сказал я.

— Я думал, что вы хотите поговорить со мной,— заметил он.

— Ты старший рассыльный?

— Да.

— Я мечтал тебя угостить и подарить доллар. Получай.— Я дал ему банкноту,— Спасибо за посещение.

Он молча взял деньги и убрал их. Стоял он неподвижно, выпуская дым через нос, а глаза его были внимательны и злы.

— То, что я могу сообщить,— очень важно.

— Только для тебя,-— возразил я.— Ты же выпил, деньги получил, а теперь убирайся.

Пожав плечами, он беззвучно покинул комнату. Минут через пять снова раздался стук. Лучисто улыбаясь, вошел высокий рассыльный. Я снова уселся на кровать.

— Насколько я понял, вы не общались с Лосом?

— Нет. Он доволен?

— Думаю, да. Вы же знаете начальство.: оно непременно должно получить свою долю. Теперь вы можете называть меня Лосом, мистер Марлоу.

— Значит, это ты ее обслуживал?

— И я тоже. Она не регистрировалась у портье. Но я вспомнил, как сюда прибыл «паккард». Она поручила мне поставить машину в гараж и позаботиться о ее вещах, пока не прибудет поезд, потом дала мне доллар. А доллар запоминается в нашем городе. Кроме того, у нас много судачили о том, что она долго не забирает машину. Она пообедала в нашем ресторане.

— Как она выглядела?

— Женщина в белом платье с черной отделкой и в панаме с черно-белой лентой. Красивая блондинка, говоря вашими словами. Потом она взяла такси и уехала на вокзал. Я укладывал ее вещи. На них стояли инициалы, только не помню какие.

— И хорошо, что не помнишь,— сказал я.— Это было бы чересчур. Выпей еще. Сколько ей, по-твоему, лет?

Он придвинул стакан и налил себе солидную порцию.

— В наше время трудно определить возраст женщины,— ответил он.— Полагаю, около тридцати. Может, чуть больше или чуть меньше.

Пошарив в своем пиджаке, я вытащил фото Кристаль и Лавери на пляже. Он внимательно изучил снимок.

— Я от тебя не требую присяги, как на суде,— заметил я.

Он кивнул головой.

— Да я бы и не смог присягнуть. Все эти маленькие блондинки похожи друг на друга. А одежда, освещение и косметика делают их либо еще более похожими, либо совершенно различными.

Он все еще колебался, глядя на фото.

— Что тебя смущает?

— Я думаю о мужике на снимке. Он тоже замешан в этом деле?

— Говори все, что тебе известно.

— По-моему, это он подошел к ней в холле, и они вместе пообедали. Высокий красивый парень, сложенный как боксер полутяжелого веса. Потом он сел с ней в такси.