— Я должен был догадаться, что Лавери лжет,— медленно произнес Кингсли.— Мне показалось, что его поразило мое сообщение о телеграмме из Эль-Пасо. Но, очевидно, я ошибся. Что еще?

— Утром ко мне явился полицейский и потребовал, чтобы я не исчезал из города, не известив его. Он пытался выяснить, зачем я ездил в Пума-Пойнг, но я ничего не сказал. Он даже не подозревает о существовании Джима Паттона. Из этого следует, что Паттон никому ничего не говорил.

— Джим сделает все возможное, чтобы тихо покончить с этой историей,— заметил Кингсли.— Зачем вы вчера спрашивали у меня о какой-то женщине... кажется, Милдред?

Я коротко объяснил. Потом добавил, что найдена машина Мэриел Чейз, и сообщил, где ее обнаружили.

— Это плохо для Билла,— вздохнул Кингсли.— Я знаю Большое озеро, но мне бы никогда не пришло в голову использовать этот сарай... вернее, я просто забыл о его существовании. Ситуация для Билла скверная, она выглядит как преднамеренное убийство.

— Но если он знаком с окрестностями, то ему не нужно было раздумывать, где найти подходящее место. Ведь он мог действовать на ограниченном пространстве.

— Возможно. Что вы теперь собираетесь делать?

—- Очевидно, придется снова побеседовать с Лавери.

Он согласился и спросил:

— А другое дело, так печально закончившееся, вас не интересует?

— Нет, если только ваша жена не была в курсе.

— Послушайте, мистер Марлоу,— резко произнес он,— будьте осторожны. Я понимаю, что интуиция детектива заставляет вас сопоставлять разные вещи. Но а жизни подобных совпадений не случается... насколько я знаю. Лучше предоставьте дела семейства Чейз полиции и направьте свои силы на семью Кингсли.

— Хорошо,— ответил я.

— Конечно, я не собираюсь вам приказывать,— прибавил он.

Я рассмеялся, попрощался и повесил трубку. Потом, закончив свой туалет, сел в машину и снова направился в Вай-Сити. 

Я остановился на углу Элтер-стрит. Немного посидел в машине, раздумывая, поглядывая на океан и любуясь голубовато-серой цепью гор над побережьем. Я размышлял о том, как мне говорить с Лавери: в перчатках или грубо. И наконец решил, что я ничего не потеряю, начав вежливо. Если это не приведет к положительным результатам — а я опасался, что не приведет,— тогда дело пойдет своим чередом, и мы начнем ломать мебель.

Погода была еще лучше, чем вчера. Утро дышало покоем. Оставив машину, я отправился к дому Лавери пешком. Венецианские жалюзи были спущены, кругом стояла тишина. Позвонив, я заметил, что двери не заперты. От одного нажима они открылись с легким скрипом. В коридоре было темно. На мой звонок никто не отозвался. Я не стал звонить вторично, а просто вошел внутрь. Духота в комнате говорила о том, что окна еще не открывали. На круглом столике у кушетки стоял сифон с содовой. Притворив дверь, я прислушался. Если Лавери нет, я воспользуюсь случаем и обыщу дом. У меня не было конкретных подозрений,, но я надеялся найти что-нибудь компрометирующее и тем самым удержать его от звонка в полицию. Время шло. Часы на стене отстукивали секунды, с улицы доносились сигналы автомобилей и гул самолетов. Сделав несколько шагов, я снова прислушался. Тишина. Я зашагал по ковру в сторону лестницы у черного хода. Тут на перилах мелькнула рука в перчатке и застыла. Потом она шевельнулась, и появилась голова женщины в шляпке. Женщина медленно поднималась наверх. Вот она добралась до площадки и вошла в квартиру. Казалось, что она меня не видит. Женщина была невысокая, неопределенного возраста, с рыжими волосами и ярко накрашенными губами. На щеках и под глазами лежал толстый слой грима. На ней было голубое платье из твида и красная шляпа. Наконец она заметила меня, но не остановилась, а просто вошла в гостиную, держа что-то в правой руке. На левой красовалась черная перчатка, которую я видел на перилах. Правой перчаткой она обернула рукоятку маленького пистолета. Женщина остановилась, и с ее уст сорвался какой-то неясный звук. Потом она засмеялась нервным смехом. Направив на меня пистолет, она подходила все ближе и ближе. Я молча смотрел на оружие. Очутившись достаточно близко для того, чтобы завязать дружескую беседу, она наставила пистолет мне в живот и сказала:

— Я ничего не требую, кроме квартирной платы. Похоже, что он содержит дом в порядке. Вроде ничего не испорчено. Он всегда был приличным жильцом. Но я терпеть не могу, когда задерживают деньги.

— А сколько он задолжал? — нервно спросил я.

— За три месяца. Двести сорок долларов. Восемьдесят долларов в месяц — небольшая цена за прекрасно меблированное помещение. У меня и прежде были трудности с получением денег, но обычно все кончалось благополучно. Он обещал мне заплатить сегодня утром. Я говорила с ним по телефону.

— По телефону,— повторил я.— Сегодня утром...

Я сделал шаг вперед, желая приблизиться настолько, чтобы получить возможность ударить по пистолету и выбить его, прежде чем дама опомнится. Я не имел опыта борьбы с вооруженными женщинами, но нужно было когда-нибудь начать. Мне показалось, что сейчас наступило подходящее время. Я продвинулся на несколько сантиметров, но этого было мало для первой попытки.

—- Вы владелица дома?

На пистолет я старался не смотреть, надеясь, что она не сознает того, что он направлен на меня.

— Что? Конечно. Моя фамилия Фальбрук. А вы думали как?

— Я так и решил, что вы здешняя владелица,— подтвердил я,— поскольку вы говорили о квартирной плате.

Еще восемь сантиметров вперед. Отлично. Было бы непростительно упустить такой случай.

— А кто вы, разрешите спросить?

— Видите ли, я тоже пришел получить деньги, только за машину,— ответил я.— Дверь была приоткрыта, и я невольно проник в коридор. Сам не понимаю, как это случилось.

Я скроил мину, подобающую чиновнику из кредитного общества, который явился требовать деньги за аренду автомобиля: суровое выражение лица, в любую минуту заменяющееся солнечной улыбкой.

— А что, мистер Лавери неаккуратно платит за пользование машиной? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, нет, довольно аккуратно,— успокаивающе ответил я.

Наступил подходящий момент. Теперь нужна быстрота. Сильный удар по руке —: и пистолет окажется на полу. Я начал медленно отрывать от ковра левую ногу.

— Представляете,— проговорила она,— какая смешная история получилась с этим пистолетом! Я нашла его на лестнице. Ведь оружие постоянно смазывают, а у меня тут очень дорогой ковер.

И она протянула пистолет мне. Застывшей от напряжения рукой я взял оружие. Женщина с отвращением подула на перчатку, которой была обернута его рукоятка. У меня задрожали колени. А она продолжала свой монолог:

— Конечно, вам гораздо легче, чем мне. Я имею в виду автомобиль. Вьг можете его забрать. Но как это сделать, когда речь идет о помещении с такой превосходной мебелью? Чтобы выселить квартиранта, нужны время и деньги. Подумайте только, один ковер стоит больше двухсот долларов! У него приятный цвет. Вы не находите? Я даже пешком сюда пришла, чтобы не тратиться на такси. Можно было бы часть дороги проехать автобусом, но эти отвратительные машины никогда не появляются в нужную минуту либо идут в противоположную сторону.

Я не слышал ее слов. Меня интересовал только пистолет. Я вынул обойму, она была пуста. Потом заглянул в ствол — тоже пуст, но от него разило порохом. Я убрал оружие в карман. Это был полуавтомат двадцать пятого калибра. Пользовались им, видимо, недавно, не более получаса назад.

— Из него стреляли? — вежливо спросила миссис Фальбрук.— Я надеюсь, что нет.

— А у вас есть какие-то предположения на этот счет? — поинтересовался я.

Голос мой звучал ровно, но в голове все ходило ходуном.

— Он лежал на лестнице,— повторила она.— Может, его бросили там после того, как выстрелили?

— Очень тонкое замечание,— подтвердил я.— Но если у мистера Лавери попросту дыра в кармане? Вы не спрашивали его? Вдруг он все-таки дома?