— Я побывал в почтовом отделении Вентворта. Там помнят эти заказные письма, потому что их было очень много, но они считают, что большинство писем отправлено из Вентворта.

Я вытаращила глаза.

— Вы хотите сказать, что писавший находится где-то поблизости?

Ничего не ответив, Трент подошел к книжным полкам и стал разглядывать какой-то красивый переплет.

— Я звонил в Балтимор тем людям, у которых гостила Грейс. Доктор Виллер сказал, что последний раз девушка была нездорова и почти никуда не выходила. Он уверен, что она не знакомилась там ни с каким моряком —- ни рыжим, ни другой масти.

Трент резко повернулся ко мне.

— Где же Грейс познакомилась с ним? Где и как? Скажите мне!

Конечно, я не могла ответить.

Трент подошел еще ближе.

—  Позабудьте на время про моряка. Знаете ли вы кого-нибудь здесь, в Вентворте, кто мог бы писать эти письма Грейс?

— Нет.

—  Доктор Хаднатт, например? Или тот студент, как его, Стив Картерис?

— Нет-нет, это абсурд!

—  Допустим, морской офицер был лишь случайным знакомым, которого Грейс подцепила в театре. Не кажется ли вам это более правдоподобным? А убил ее кто-то из обитателей Вентворта.

— Но он не был случайным знакомым! Я с ним разговаривала. Грейс представила его мне как своего Друга.

—  Даже если и так, это еще не доказательство, что он повез ее домой.

—  Он повез ее в В.ентворт, без всякого сомнения. Его видели на станции техобслуживания, за деревней.

Я выпалила это, не подумав. Лейтенант усмехнулся и посмотрел на листок, все еще зажатый в моей руке.

— Вы сообщили мне очень важные сведения, Ли Ло-веринг. Мне хочется знать, из какого они списка: того, где перечислено, что надо сообщить лейтенанту Тренту, или противоположного?

— Как раз это я могу вам сообщить!

— Прекрасно.

Я описала все события на станции техобслуживания, включая исчезновение морского офицера и непонятную поездку Грейс в карьер. Разумеется, я не назвала имени Стива, не упомянула ни про письмо Пенелопе, ни про телефонный звонок Хаднаттам.

После моего сообщения Трент несколько минут обдумывал услышанное, потом спокойно спросил:

— Кто вам это рассказал?

Я покачала головой.

— Это на другой половине страницы.

Трент подмигнул мне, но не стал настаивать.

—  Итак, этот человек, которого вы не желаете назвать, последним видел Грейс в живых?

—  Нет, Грейс сказала ему, что должна встретиться с кем-то в карьере.

— Мы знаем об этом только из его слов.

—  Он рассказал правду! — заупрямилась я.— Если бы он имел какое-то отношение к убийству, то чего ради стал бы меня просить сообщить все это вам? Вы просто стараетесь снова вывести меня из себя, чтобы я разозлилась и выложила вам то, чего я не хочу рассказывать!

—  А вы вовсе не такая милая простушка, за какую я сначала вас принял, верно? Вы обманули меня, Ли Ловеринг. Я наивно вообразил, что вы хотите помочь полиции узнать, кто убил вашу соседку.

—  Конечно, я этого хочу, но мне не нравится, когда вы приписываете отвратительные, чудовищные поступки людям, которые не могут быть виновны.

—  Иными словами, вы помогаете полиции до тех пор, пока она ищет убийцу за пределами круга ваших друзей... Ну что же, теперь мы внесли ясность в наши отношения.

Наверное, я немного покраснела.

— Значит, наше партнерство распалось?

—  Наоборот! Я даже рад, что вы такая хитрая маленькая врунья! Да еще преследуете собственные цели. В конечном счете полицейский узнает основные сведения от тех людей, которым есть что скрывать.— Он посмотрел мне в глаза.— Выслушайте один совет, Ли Ловеринг. За первым убийством часто следует второе. Второй жертвой обычно бывает человек, которому многое известно, но он из ложно понимаемой верности друзьям либо держит при себе эти сведения, либо передает их не тому, кому следует.— Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.— Не допустите такой глупой ошибки, поскольку я симпатизирую вам и не хочу, чтобы с вами что-либо случилось.

Конечно, я подумала, что он просто хотел запугать меня.

Затем Трент вновь устремил взгляд на листок в моей руке.

—  Итак, вы не назовете мне имя человека, который отвез Г рейс Хау к карьеру.

Я покачала головой.

— О’кей.

Он стал внимательно разглядывать свои руки. Я уже поняла, что такое «безразличие» бывает опасным.

—  Видимо, я запутался в ваших амурных делах. Сначала я считал, что вашим счастливым избранником является Джерри Хау. Но судя по тому, как вы защищаете Стива Картериса, нужно отдать пальму первенства ему.

— Почему вы думаете, что это был Стив?

 Трент пожал плечами.

— Я знал это с самого начала. Проверил в гараже колледжа. Машина Картериса вернулась туда в пятом часу утра.

Упорствовать дальше было бессмысленно.

— Хорошо, это был действительно Стив. Поговорите с ним сами. Ведь именно это вы намерены сделать, да?

—  Конечно. Но сперва надо заняться кое-чем еще.

—  Чем же?

— Я хочу взять вас с собой и поехать к каменоломне. Там вы увидите кое-что.

Вдруг он шагнул ко мне и выхватил из моей руки листок, который тотчас порвал на мелкие клочки.

— На будущее я советую вам хранить всю информацию у себя в голове, Ли Ловеринг. Тогда до нее труднее будет добраться не только детективам, но и убийце. А так, откуда знать, кто склеит воедино эти кусочки? Такое случается, и часто.

После этого я поняла, что лейтенанту Тренту известно куда больше, чем мне казалось. Знал он и то, что здесь, в Вентворте, мне грозит реальная опасность. 

Итак, наше сотрудничество, наполовину дружеское, наполовину враждебное, продолжалось. Я снова сидела с лейтенантом в его машине.

Трент молчал, когда мы выехали из кампуса и помчались по узкой дороге, связывающей Вентворт с шоссе на Нью-Йорк. Молчали, пока серая лента дороги не свернула резко вправо.

—  Где-то здесь, не так ли?

— Да,— дрожащим голосом ответила я,— сразу же за поворотом.

Трент поставил машину на обочину. Мы прошли метров двадцать до поворота дороги, где и начинался вход в каменоломню, темную и заброшенную. Карьер вытянулся в сторону от дороги метров на тридцать. Он был виден с шоссе. Камень отсюда вывозили много лет назад, когда строились первые здания колледжа. Теперь про карьер совсем забыли — лишь изредка сюда забредали парочки в поисках уединения. Узкая дорога поросла травой и сорняками, а развороченные обломки торной породы — кустарником.

В карьере царил полумрак. Трент шел молча. Метрах в двух от входа он внезапно остановился и стал медленно подниматься вверх по насыпи, глядя по сторонам. Он что-то искал. Что именно, я не знала, но от этого мое нервное напряжение лишь усиливалось. Меня страшили уродливые тени в полумраке и тошнотворный запах холодного камня и сорняков.

Лейтенант был весь поглощен медленным, тщательным осмотром кустарников и сорняков у входа в карьер. Вдруг он наклонился и что-то поднял.

— Ли Ловеринг!

Я взобралась по крутому склону к нему. Трент протянул мне маленькую дамскую сумочку с блестящей застежкой. Ему ни о чем не надо было меня спрашивать: эта сумочка была мне хорошо знакома.

— Да, это сумочка Грейс.

Лейтенант осторожно открыл ее. Я стояла рядом и тоже заглянула внутрь. Розовый платочек Грейс, авторучка, два корешка от театральных билетов, немного мелочи и сложенный листок бумаги. Трент развернул его. Наверное, он, так же как и я, ожидал там ч го-то найти, но листок был чист.

Трент молча защелкнул замок и сунул сумочку в карман. Я с любопытством посмотрела на него.

— Значит, Грейс была здесь?

— Похоже на то.

Лейтенант спустился с насыпи и пошел по дороге в глубь карьера. Его глаза были прикованы к земле, будто он отыскивал какой-то предмет, который непременно должен был найти. Я пошла за ним, но он крикнул:

— Не двигайтесь!

Я замерла на месте, а Трент опустился на колени и пристально во что-то вглядывался. Потом, не повышая голоса, сказал: