Весь ужин Миа продолжает производить на меня впечатление. Она не только сногсшибательна в своём платье до пола, но ещё и профессиональна, элегантна, отлично умеет вести светскую беседу и добавляет непринуждённости. С Татьяной было бы совсем не так. Присутствие супермодели всегда добавляет неловкости — начиная с женщин, жаждущих пронзить вилами её худощавое тело, и заканчивая мужчинами, трахающими её глазами всю ночь. Постоянная головная боль. А это мило и освежающе.

Доедая последний кусок мяса, я понимаю, что вечер получился весёлым. В отличие от большинства деловых обедов. Мы спорили об абсурдных тенденциях в американской музыке и смеялись над дурацкими детскими историями, которые рассказала Миа. Вино легко лилось весь ужин, хотя я ограничился всего двумя бокалами, поэтому оставался с ясной головой, отметив, что и Миа поступает так же. Вежливо принимая каждый бокал, который предлагал ей Пьер, но делая маленькие глотки воды между ними.

Не знаю, что случится сегодня, когда мы останемся одни, слегка охмелевшие от вина. Понимаю только, что хочу остаться наедине с ней. Не могу оторвать глаз от её рта, когда она говорит, или отвести взгляд от выреза платья, где плотно прижаты друг к другу её груди. Единственное, что стоит между возвращением в отель и нами с Мией — дела, которые мне нужно решить с Пьером.

— Можем мы?.. — я встречаюсь с ним взглядом, показывая в сторону задних комнат.

Он кивает.

— Да, пойдёмте.

Я наклоняюсь, задевая губами щёку Мии.

— Ты потрясающая, — шепчу я. — Не против, если я отойду?

Она поднимает на меня игривый взгляд.

— Покажи им, тигр.

Я невольно смеюсь. Внутри поднимается уверенность, и я отвечаю натянутым кивком.

Отводя Пьера в комнату отдыха, я непрестанно чувствую на себе взгляд Мии, посылающий в меня тёплые стрелы удовольствия

Глава 14.

Миа

Этот вечер важен для Коллинза. Очевидно, дело не в том, что ему нужна эта сделка, а скорее в вызове. По его глазами видно, что это так. Он хочет эту сделку. И Коллинз получает то, что хочет. Ужин с ним и его перспективы вынудили меня чертовски понервничать, но я отказалась стать причиной его неудачи, поэтому подавила страх и приняла вызов вместе с ним. Ужин выдался потрясающим. Я переживала, что Пьер и Адель проведут весь вечер, глядя на меня свысока, но они доказали, что миллиарды не повлияли на их человечность. Они потакали мне и всем моим любопытным вопросам, и даже дали рассказать глупые истории о Коллинзе в детстве.

К тому времени, как Коллинз и Пьер отошли поговорить по делам, мне уже по-настоящему начала нравиться французская пара. Мои глаза, не отрываясь, следили за Коллинзом, пока мужчины не исчезли в комнате отдыха. Глядя на его уверенную, но расслабленную походку, я не могу не задаться вопросом, будь это другая жизнь — та, в которой моим родителям не пришлось переехать, когда я была подростком, — была бы я сейчас женой Коллинза? Пьер с Адель стали бы отличными друзьями семьи, окажись мы в альтернативной реальности.

— Вы ведь бухгалтер, да? — интересуется Адель, возвращая меня в настоящую, правдивую реальность.

— Нет, — произношу я. — Да, — тут же добавляю. Я смеюсь, не в силах поверить, что держала себя в руках весь вечер только лишь ради того, чтобы отступиться на простом вопросе. — Была. Сейчас у меня перерыв. А вы профессор экономики, верно? — Мой вопрос плавно отвлекает её внимание от моей затруднительной и нежелательной ситуации, сводя всё к обсуждению различий в европейских экономических структурах.

Она умудряется проговорить на эту тему целый час. Мы заказываем ещё бутылку вина, и я, как помешанная на финансах, с восхищением слушаю, как культурные различия вплетаются в её теоретические рамки.

— Прости, — останавливает она себя. — Я не хотела так затягивать. Просто твоё финансовое образование оказалось приятным сюрпризом. — Она отпивает своё вино. — У Пьера сложилось впечатление, что вы модель или что-то вроде того. Признаю, я немного переживала, что нам не о чем будет поговорить, но рада, что ошиблась.

— Шутите? Я могу говорить об этом всю ночь напролёт, — искренне признаюсь я. Приятно сознавать, что я справляюсь со своей частью работы, или, по крайней мере, не сильно лажаю. И не могу не накинуть очко команде Мии, ведь Татьяна бы с этим не справилась, окажись на моём месте.

Адель делает глоток своего вина, потом оглядывается на дверь, ведущую в частные комнаты отдыха. На дверь, за которую ушли мужчины, чтобы обсудить свою деловую сделку. Она тепло улыбается мне, сказав:

— Твой муж, Коллинз, очень милый мужчина. Ты счастливая женщина.

— Да нет, — откликаюсь я. — Мы же не женаты. — Господи, если бы.

— Но давно вместе, да?

Я качаю головой.

— Нет. Мы просто друзья. — От этих слов щиплет глаза. Правда — отстой. Я делаю глоток вина и говорю себе успокоиться. Не хочу, чтобы этот вечер был посвящён мне, ведь это я должна развлекать Адель. Чтобы она оставалась довольна.

Адель наклоняется вперёд и кладёт руку мне на плечо, прищурившись.

— Нет, — настаивает она. — Конечно, вы вместе. Я же вижу, какие вы. Ваши тела знают друг друга. И то, как он смотрит на тебя... — Адель взмахивает запястьем, будто дело сделано, и она только что нас в самом деле поженила. Потом поднимает свой бокал в безмолвном тосте.

Её чрезмерно драматичный пыл вызывает у меня смех. Ничего не могу с собой поделать. Я чокаюсь с ней и делаю глоток. Может быть, в её словах действительно что-то есть. Если кто-то, с кем мы только познакомились, думает, будто мы с ним были вместе ни один год... Мне вспоминаются слова Софи о том, что Коллинз в меня влюблён, а теперь ещё и этот комментарий от практически незнакомки.

И то, как он смотрел на меня весь вечер. Это трудно уловить, ведь он очень талантлив в сокрытии своих эмоций, но я всё равно увидела. Возможно, и она тоже. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд, сочащийся одобрением и интересом. Но иногда его глаза скользили и по моей шее. Взгляд, от которых по телу бежали мурашки. Взгляд, от которого я скрестила ноги, наслаждаясь восхитительной пульсацией. Со временем его глаза становились всё более напряжёнными, и тот последний, брошенный на меня взгляд, прежде чем он ушёл говорить о бизнесе с Пьером, сказал мне о многом. «Не двигайся. Я разберусь с тобой позже».

Я верчу остатки вина на дне бокала, задумавшись, для всех ли это очевидно. Смотрела ли и я на него с тем же голодом? Не знаю, как его спрятать.

Коллинз с Пьером вываливаются из задних комнат, словно всегда были приятелями по кутежу — обнявшись за плечи и распевая французскую песню. Ну, во всяком случае, выкрикивая её слова.

Выражение лица Коллинза слегка настороженное — только отсюда ясно, что он не до конца пьян, хотя и улыбается с искоркой в глазах.

Не нужно быть доктором философии, чтобы понять — они решили работать вместе.

Встретившись со мной взглядом, Коллинз продолжает петь, но сразу подходит ко мне и обвивает рукой за талию, поднимая на ноги. Наклонившись к моему уху, шепчет:

— Je t’aime, mon ange. (прим.перевод.: Я люблю тебя, мой ангел) — Его дыхание опаляет мою шею. Понятия не имею, что значат его слова, но это и неважно. Если бы мы были одни, моё платье уже лежало бы на полу. Я судорожно вдыхаю воздух в попытке сохранить контроль, но это не помогает. Когда он так близко, и я чувствую сладкий запах сигар и бурбона в его дыхании. Очень мужское сочетание. Тело невольно наклоняется к нему поближе. Одной рукой держу его за шею. Глаза прикованы друг к другу. Сердце стучит невозможно быстро по человеческим меркам. Его челюсть сжимается, будто он подавляет желание наброситься на меня.

— Follement amoureux, — говорит едва слышно Адель.

Не знаю перевода, но Коллинз, кажется, понимает её. Он оглядывается на Адель и Пьера, которые тоже поднялись на ноги. Коллинз ослабляет хватку на моей талии, становясь чуточку ровнее. Как будто вспомнив, что мы не одни. Господи, как же я жду момента, когда мы останемся наедине.

Я прикусываю губу и заставляю себя отвести взгляд от Коллинза, снова улыбаясь нашим компаньонам по ужину. Адель натягивает шаль, Коллинз оплачивает счёт, и мы прощаемся. После чего остаёмся только вдвоём. Коллинз, опустив руку мне на поясницу, выводит меня из ресторана на залитые неярким светом улицы Парижа.

— Стоянка такси вон там, — низким голосом говорит мне на ухо Коллинз. Она в нескольких кварталах отсюда, так что, пока мы идём к ней, он, оберегая, обнимает меня за плечи. Впервые в жизни у меня отнялся язык. Я могу только думать о Коллинзе. Как в нарезке из фильма. Влажное тело Коллинза, прижатое к моей голой груди в океане. Его горячие поцелуи. Его выход из гостиничного душа днём с одним только полотенцем на бёдрах. Оставшиеся капельки воды на его загорелом, красиво вылепленном торсе. Мне хотелось помочь ему вытереться. Чёрт, да я хочу принять душ вместе с ним!

И снова я осознаю, что на ходу прижимаюсь к его боку.

Уличные фонари окрашивают город в розовый оттенок. И Коллинз так хорошо смотрится в своём сшитом на заказ костюме и галстуке... Я как во сне. Всё жду, что вот-вот проснусь в своей старой квартирке в Коннектикуте.

— Вы с Пьером заключили сделку? — спрашиваю я.

— Да. — У него расслабленное, счастливое лицо — давно я таким его не видела. — Спасибо тебе, ты была прекрасна, — благодарит он, прижимаясь к моему виску в быстром поцелуе.

На стоянке такси, Коллинз помогает мне забраться в машину и сам залезает следом. Я вижу выражение его лица в тусклом свете фонаря. В его глазах столько голода.

— Что ты сказал мне в ресторане? — спрашиваю я, голова словно в тумане.

Он замирает на мгновение, задумавшись над моим вопросом.

— Мой ангел, — мягко отвечает он, и мне становится интересно, всю ли правду я получила.

— А что сказала Адель перед нашим уходом?