— Безумно влюблённый, — говорит он, глядя мне прямо в глаза.

Желудок слабо трепыхается, а желание собирается у основания позвоночника, посылая приятные покалывания в низ живота.

Водителю лучше поторопиться. И если это действительно сон, пожалуйста, не дайте мне проснуться.

Глава 15.

Коллинз

Всю поездку домой, я не могу перестать пожирать её глазами, искать её руки своими во мраке салоне. Сегодня она показала себя потрясающе. Не знаю, что будет после того, как мы окажемся в отеле, поэтому мне отчасти не хочется, чтобы эта поездка закончилась. Неуверенность плавает во мне, рождая сомнения во всём. Моё тело точно знает, чего хочет, тогда как в голове царит неопределённость.

Поверить не могу, что шептал ей слова любви, назвав своим ангелом, в том ресторане. Они были не французском, так что она не знала значения, но, честно говоря, меня эти слова поразили.

Мы почти доезжаем до отеля, когда я вылавливаю бумажник и вытаскиваю из него несколько купюр для водителя. Затем вынимаю телефон, на экране которого светится несколько сообщений. Все от Колтона, доставленные несколько часов назад. Я мельком пролистываю каждую из них.

«Я думал, Татьяна с тобой в Париже».

«Что происходит, старик?»

Я и не подумал сказать ему, что взял Мию вместо Татьяны. Хотя не понимаю, какая разница.

«Мы с Софи в клубе «Платинум», и Татьяна здесь — танцует с другим мужиком, с каким-то придурком, решившим, что он дар божий для женщин. WTF?!»

Татьяна, по идее, должна быть в Нью-Йорке, а не танцевать хрен знает с кем. Ещё больше меня беспокоит, что Колтон решил передать мне это в сообщении. Если бы их танец был невинным — каким-нибудь добродушным, весёлым, — он бы мне не написал. А это значит, что увиденным он встревожен достаточно, чтобы предупредить меня. Меня охватывает беспокойством.

Заталкиваю телефон обратно в карман, когда водитель тормозит рядом с обочиной. Я разочарован и сбит с толку, но мы с Мией только что разделили прекрасный вечер. Не хочется на неё это вываливать. Я протягиваю водителю деньги и помогаю Мии вылезти из машины.

— Всё в порядке? — спрашивает она, почувствовав перемену в моём настроении.

— Всё отлично. — По крайней мере, я постараюсь притвориться.

Она улыбается мне, силясь вернуть атмосферу радости.

— Мы должны отпраздновать твою сделку. Ты уверен, что не хочешь куда-нибудь поехать? — интересуется она.

— Мне бы больше хотелось вернуться в номер.

Она кивает.

— Мне тоже.

Господи, чего я только не хочу сделать с ней, когда мы вернёмся в комнату. Представлять, каково будет ощущать её — сладкая пытка. Но если я трахну Мию сегодня, то стану ничуть не лучше Татьяны, солгавшей о Нью-Йорке. Приходится напомнить себе, что нужно разобраться со всем по очереди. И для начала — порвать с Татьяной, ведь если и когда я возьму Мию — это произойдёт с незапятнанной совестью.

Когда мы заходим в номер отеля, настроение между нами — тихое и подавленное.

Я включаю лампу, которая заливает комнату приглушённым светом, а потом ослабляю галстук. Миа наклоняется и снимает с ног туфли, мельком показав мне декольте, за которым я охотился весь вечер. Все мысли о Татьяне и том, с чем мне придётся разобраться по возвращению в ЛА, оказываются задвинуты в уголок сознания. Тут, в уединении отельного номера на другом конце света, только я и эта потрясающая женщина, с которой меня связывает глубокая история.

— Пойду переоденусь, — говорит она, хватая сумку и направляясь в ванную.

Не знаю, специально ли, но Миа оставляет дверь ванной приоткрытой, и мне предоставляется эротическое шоу, когда её пальцы медленно спускают молнию по спине и она выступает из платья. Я подхожу ещё на три шага ближе и вынуждаю себя остановиться. Мне хочется пойти к ней, хотя я и понимаю, что не могу. Видно не совсем всё, но достаточно. Полушария её груди над чашечками кружевного лифчика, полоска чёрного шёлка между ягодиц, когда она поворачивается. Расстёгивает застёжку лифчика и даёт ему упасть на пол, после чего стягивает трусики, медленно спуская их по бёдрам, будто устроив для меня приватный стриптиз. Член наливается сталью и поднимается в брюках, натягивая молнию. Миа безумно прекрасна, пусть сама того и не осознаёт. И это качество делает её ещё соблазнительнее.

Она натягивает через голову футболку и присоединяется ко мне в спальне. Моей голове не удаётся забыть, что под тонюсенькой футболкой у неё ничего нет. Я снимаю пиджак и запонки, пока Миа садится на край кровати, наблюдая за мной. Комната слишком тиха, слишком переполнена желанием. Когда я заглядываю в её большие зелёные глаза, она перестаёт дышать. В них столько искренности, что её можно читать как книгу. Она хочет большего. Я возвращаюсь в ту ночь пятнадцать лет назад, когда эти же изумрудные глаза были широко распахнуты, будто она боялась моргнуть, спрашивая, стану ли я её первым. И неважно, с кем она была с тех пор. Я оставался первым мужчиной, побывавшим в ней, и от этой мысли меня затопляет странным чувством гордости.

— Ты точно не против? — спрашиваю я, переводя взгляд от неё к кровати.

Она пожимает плечами, награждая меня застенчивой улыбкой.

— Раньше мы постоянно устраивали ночёвки, помнишь?

— Конечно, помню. Но твоя мама перестала пускать тебя ко мне на ночь, когда нам исполнилось двенадцать.

Она разражается смехом.

— Жаль, она не знала, что мы играли в «я покажу тебе, а ты мне» с семи лет.

Я усмехаюсь в ответ. Господи, слова, вылетающие из её рта, убивают меня.

— Это было всего раз, если мне не изменяет память.

— Да, но я помню, что ты просил ещё несколько раз. А я сдалась только потому, что мне стало любопытно. У меня ведь не было братьев. Я не знала, что там у мальчиков внизу.

— И я тебя разочаровал?

Она ухмыляется, задевая что-то во мне.

— Уверена, ты никогда в жизни не разочаровывал женщину.

В комнате на мгновение повисает тишина, и я продолжаю раздеваться, сбрасывая туфли и снимая носки.

— Ты был моим первым во многих смыслах, — говорит она.

Я смотрю на неё, лежащую на постели.

— А ты — моей.

Она тоскливо вздыхает.

— С тех пор прошла целая жизнь.

Для меня это было как вчера. Я отворачиваюсь от неё, чтобы она не увидела жажду в моих глазах. Скидываю рубашку и хлопковую майку, на миг оставшись в одних лишь боксерах. Потом, схватив свободные спортивные шорты из чемодана, натягиваю их и занимаю место в постели рядом с ней.

— Спасибо за сегодня. Я рад, что ты поехала со мной.

— Пожалуйста, — отвечает она. — Я тоже рада тому, что я здесь. С тобой. — Миа дотягивается до моей руки в невинном жесте, но, учитывая обстоятельства — её ничем неприкрытую киску под футболкой и то, что на мне нет футболки, — только это приглашение мне и было нужно. Член заметно напрягается, натягивая тонкую ткань шорт.

— Миа... — горло сжимается, пока я борюсь с нахлынувшим вожделением. — Я... блядь. — Сжимаю её руку и отпускаю.

Её глаза распахиваются, путешествуя вниз по моей обнажённой груди к коленям, пока она сминает зубками нижнюю губу.

— Коллинз... — Эмоции и тоска, сквозящие в её голосе, ни с чем не спутаешь. С какого хрена я вообще решил разделить постель с этой женщиной — без понятия. Это наша первая ночь здесь, а я уже хочу наброситься на неё — отыметь до бессознательного состояния в тысячи разных поз, пока её не перестанут держать ноги.

Миа кладёт руку на мой живот, встречаясь со мной глазами.

— Ты возбудился, — замечает она. У неё нежное прикосновение, но я до сих пор чувствую тепло её ладони на моей коже. Её честность — прекрасна. Слова просты, но она всегда говорит правду.

— Да, — хрипло отзываюсь я. — Я ведь в постели с красивой женщиной.

Она моргает, опуская взгляд от моих глаз. У неё никогда не получалось спокойно принимать комплименты. Подставив два пальца под подбородок, я приподнимаю её лицо, чтобы она вернула ко мне свои глаза.

— Ты невероятная. И такой же была сегодня вечером, — с трудом сглатываю. Нужно взять себя в руки, иначе я признаюсь в том, что должен держать в секрете. — Ты потрясающая, Миа, и не стану лгать — ты сильно меня возбуждаешь.

— Я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал, — признаётся она, проходясь языком по нижней губе.

— Поверь, я и сам хочу, — кулаки сжимаются по бокам. — Но мне нужно сначала разобраться...

— Знаю, — перебивает она. — Это было бы неправильно, — её тон печален, но полон понимания.

Я улыбаюсь, осознавая, что она не станет делать ситуацию сложнее, чем уже есть. Честно говоря, стань мой член ещё твёрже, я бы, наверное, непроизвольно воспламенился. Яйца налились тяжестью и болят. Мне нужно кончить.

Подняв руку к лицу, я провожу кончиками пальцев вдоль её щёки, обводя скулу, линию челюсти, касаясь большим пальцем нижней губы. Я вдавливаю его в тепло её нижней губы, и она издаёт едва слышный отчаянный звук. Так возбуждена, что практически дрожит. Её сжатые бёдра и поверхностное дыхание подсказывают мне, что это небольшое трение было для неё приятным. Она мокрая. Я чувствую слабый запах её возбуждения, сгорая от желания зарыться лицом между её бедер и впитать до последней капли влагу её киски.

Моя рука продолжает ласкать её щёку.

— Коллинз, — стонет она, сжимая бёдра.

Я вспоминаю слова Татьяны во время нашего последнего разговора. Она легонько сжала мой член, сказав: «Не позволяй ей его касаться». Порочная мысль вторгается в мой разум. Я не нарушу обещания, если воспользуюсь собственной рукой. Мой похотливый мозг осознаёт, что эта логика в корне неправильная, но меня это ни капли не волнует.

— Ты сделаешь кое-что для меня? — задыхаясь, спрашиваю я.

Она кивает.

— Я хочу, чтобы ты потрогала свою киску, — шепчу я.

Она втягивает воздух, поражённо округлив глаза.

Я запускаю большой палец в её рот, и её губы приоткрываются, принимая меня. Внутри горячо, влажно, а когда она окружает языком мой большой палец, я представляю на его месте головку своего члена, и из меня вырывается сдавленный стон.