Именно после одного из таких сеансов мы разделили наш первый поцелуй. Естественный, без всяких неуклюжих, чрезмерно пылких атак на язык, которые наблюдались у прошлых моих партнёрш. У меня тут же встал на мою подругу, и это жутко меня смутило. До того момента я никогда не смотрел на неё так. Но в ту ночь что-то изменилось, потому что на следующий день я начал замечать в ней зреющую женщину. Стал ловить и на себе её взгляды, когда она следила за моими передвижениями с любопытством, мерцающим в зелёных глубинах.

Прошёл почти год после смерти мамы, когда она сказала, что ей нужно поведать мне кое-что важное, и мы условились о встрече ночью на лодке моего отца.

Она колыхалась, пришвартованная у причала, и поскольку признаков Мии пока не наблюдалось, я залез под палубу, удивившись, когда обнаружил, что она уже дожидается меня там на выдвижной кровати. Я подполз на место рядом с ней под луной, служившей нашим единственным источником света. С мрачным выражением лица она рассказала мне, что её родители переезжают в другой штат, и что у них больше нет возможности поддерживать её обучение в частной школе.

Помню, как у меня скрутило в узел желудок, и я притянул её ближе к себе. Мне была невыносима мысль о её переезде. Отчаянно желая всё изменить, избавить Мию от слёз, я прямо там позвонил своему отцу. Попросил его заплатить за её учёбу, чтобы она могла остаться в Академии Линдена, но он мне отказал. Ответил, что у меня будут и другие девушки, и отдавать своё сердце в пятнадцать — не следует. Но он не знал, что я уже подарил ей своё сердце в тот день, когда мы познакомились. Нам было по пять, и я всё ещё помню, как первый раз её увидел. Она была такой крошечной, гораздо меньше остальных, и над ней издевались пара взрослых детишек. Не в силах смириться с мыслью что кому-то настолько беззащитному приходится страдать, я бросился к ней. Большие зелёные глаза впились в мои, пронзая меня насквозь, и глупая улыбка растянулась на её губах, поймав меня в сети. В тот день она завладела частичкой меня.

Когда я закончил разговор с отцом, выражение глаз Мии подсказало мне, что она уже знает его ответ. Но следующие слова, вылетевшие из её рта повергли меня в шок. Она сказала, что девственница (о чём я догадывался), и призналась, что хочет, чтобы я был её первым.

Господи, одна только мысль об этом разговоре возвращает меня назад в ту влажную июльскую ночь. У меня крутило живот от нервов, и хотя я знал, что нам, наверняка, не следует этим заниматься, мой член наливался свинцом при мысли о том, чтобы трахнуть её. Стать первым, кто окажется в ней.

Надеясь, что она не опустила взгляд к моим штанам и не заметила эрекцию, натянувшую штаны, я сказал ей, что нам нельзя. Мы даже не встречались, а учитывая её отъезд на следующий день, я переживал, как бы она потом не пожалела, ведь мне не хотелось, чтобы после ей было хреново. В ответ она заявила, что не хочет делить свой первый раз с кем-то другим, а желает запечатлеть его в памяти со мной. В общем привела очень убедительный аргумент, или, чёрт, возможно, мне и не особо нужны были убеждения.

Я согласился только потому, что заставил её пообещать: после её завтрашнего отъезда всё будет хорошо. Она поклялась, что продолжит жить дальше, примет свой переезд и начнёт встречаться с другими парнями в своей новой школе. И я ей поверил.

Я поцеловал её одним неторопливым поцелуем, прижался к ней губами, давая её шанс передумать и отпрянуть. Но она не передумала. Её язык облизал мою нижнюю губу, и когда я раскрыл рот, она проскользнула внутрь и погладила мой язык.

Миа была удивлена тому, что у меня с собой не оказалось презерватива. Она-то думала, что я уже занимался этим с несколькими девчонками из школы, с которыми гулял. На моё признание о том, что это будет и мой первый раз тоже, она поглядела на меня так, будто поняла, что мы оба поделимся друг с другом частичкой себя. Я побежал к дому, достал презервативы и через несколько минут вернулся на лодку. Мне казалось, что к тому времени как я вернусь, она передумает, но вышло наоборот — она разделась и спокойно, широко распахнув зелёные глаза, ждала меня под одеялом.

Я всё ещё помню, как крепко она стискивала мой член, её тяжёлое дыхание на моей шее, когда я полностью вошёл в неё, каково было впервые кончить в латекс, вытирать её после и волноваться, что она не испытала оргазм. Грудь сжимается, когда к похоти примешивается стыд. Той ночью я облажался.

— Коллинз? — зовёт она, вырывая меня из уплывших далеко мыслей.

Я откашливаюсь.

— Прости. Просто нереально тебя здесь видеть. Что привело тебя в ЛА? Ты всё ещё живёшь в Коннектикуте? — интересуюсь я. Ненавижу формальность своих вопросов, но мы утратили былые отношения, и испуганное выражение её лица, когда я открыл дверь, по-прежнему не оставляет мои мысли.

Миа делает громадный глоток.

— Это прозвучит безумно... — нервно усмехается она.

— Миа, я знаю тебя с пяти лет. Раньше мы рассказывали друг другу обо всём.

Я не знаю, причинил ли ей кто-то боль... или она бежит от чего-то, но терпеливо жду, пока Миа соберётся с духом и сделает несколько глотков своего напитка.

— Помнишь обещание, которое мы дали друг другу? — произносит она.

Я спокойно смотрю на неё. Ей бы внести больше конкретики. Чёрт, прошло же пятнадцать лет.

— О чём? — прощупываю я.

— О нас. Когда нам исполнится тридцать... — Она нервно сглатывает.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь понять к чему она ведёт.

— Миа?

— Когда нам было десять. Мы поклялись друг другу, что если никто из нас не женится к тридцати, мы поженимся.

Воспоминание всплывает в голове. Её проникновенные зелёные глаза, глядящие на меня как на её героя, наши сцепленные в единении мизинчики. Господи, мы же правда это пообещали друг другу? Чемодан у двери. Тот факт, что мне исполнится тридцать через несколько месяцев. Всё это разом обрушивается на меня, и в груди зарождается паника.

Стук каблуков по деревянному полу привлекает наше внимание.

— Вот ты где, — произносит Татьяна, показавшись в библиотеке. — Какой же большой этот дом. — Она замечает присутствие Мии и замирает. — Оу, прости, я думала, ты один. Привет, я Татьяна. — Она протягивает руку, и Миа встаёт, отвечая на рукопожатие.

— Миа. Приятно познакомиться. Простите, мне пора уходить... — она ставит напиток.

Я вскакиваю на ноги и кладу руки Мии на плечи.

— Тебе не нужно никуда уходить. Путешествие наверняка выдалось длинным. Присядь, пожалуйста.

Она сглатывает и с беспокойством смотрит на меня.

— Ты уверен?

Я киваю.

— Конечно. Похоже, нам предстоит многое наверстать. — После чёртовой бомбы, которую она только что скинула на меня, ей отсюда ни за что не уйти.

Она кивает с неуверенной улыбкой.

— Может, присоединишься к нам, Татьяна? — интересуюсь я, двинувшись к бару.

— Разумеется, — плоско реагирует та.

Я делаю малиновую соду с водкой, которую она любит, и протягиваю ей стакан. Татьяна садится напротив, скрещивает ноги в прямой, как прут, позе и бесстрастно глядит на меня. Всё ещё бесится из-за случившегося.

Я рассказываю Мии о минувших пятнадцати годах — о том, что я и все мои братья живут в Лос-Анджелесе, и что под моим управлением успешная инвестиционная компания. Рот говорит, но мозг всё пытается усвоить тот факт, что она заявилась сюда после стольких лет.

Обе женщины смотрят на меня и слушают, Миа время от времени вставляет вопросы, радостно смеясь, когда я рассказываю о том, как остепенились мои младшие братья — Пейс обзавёлся маленьким сыном, а Колтон женился в прошлом месяце.

Миа особо не рассказывает о своей жизни, или о том, что побудило её приехать сюда, видимо, присутствие Татьяны сдерживает её. А мне ещё так много хочется узнать!

— Простите, — прерывает Татьяна, — так кем, ты сказал, вы были?

— Миа была моим лучшим другом детства, — отвечаю я, недовольный тоном.

— Да. Мы были неразлучны до пятнадцати лет.

— И что же случилось, когда вам стукнуло пятнадцать? — спрашивает Татьяна, не подозревая на какое минное поле ступила.

Я встречаюсь взглядом с Мией, и у неё краснеют щёки. Видно, она помнит наш первый и единственный сексуальный опыт. Меня до сих пор волнует, что я был с ней слишком груб. То, как после дрожало её крошечное тело в моих руках, кровь, которую я увидел между её ног. Меня тошнит от одного лишь воспоминания. Будь у меня возможность изменить всё сегодня, я бы занялся с ней таким хорошим сексом, что она не захотела бы уезжать. Господи, неужели у меня и мозг воспалился? Нужно выкинуть эту мысль. Миа здесь не для секса. Я повторяю это, как мантру, в голове.

— Моя семья переехала, — отзывается Миа, моргая и отводя от меня взгляд. — А ты кто? — спрашивает в свою очередь она, отпивая от напитка.

Татьяна хмурится, глядя на меня, очевидно, не обрадованная тем, что я не разгласил эту информацию.

— Я его девушка.

Глава 2.

Миа

— Я его девушка, — произносит Татьяна. Отвечает мне, но взгляд направлен на Коллинза.

Я как раз делаю глоток, когда её признание вынуждает меня вдохнуть воздух — и выпивку тоже — не в то горло, отчего я захожусь кашлем.

— Простите, — заикаюсь я в паузах между кашлем. — Извини. Я не сомневалась. — Умудряюсь вернуть себе дыхание, но лицо опаляет жар. Смущение — не то слово, каким можно описать мои чувства. У него есть девушка? Мне хочется умереть.

Я вспоминаю экскурсию по дому, устроенную им. Место удивительное и красиво оформленное, но в нём нет их совместных фотографий или женского отпечатка. Даже уютного уголка нет, в котором девушка могла бы свернуться в клубок и почитать книгу или модный журнал. И когда пришла Татьяна, они, конечно, показали, что знакомы друг с другом, но без единого намёка на романтику. Они не задерживали друг на друге взгляд, и исходя из расстояния, что разделяло их, я решила, что она его сотрудница. Чёрт, да этот дом такой огромный, что в нём могло жить сразу несколько его подчинённых.