Предметом изображения в повестях является родная Гоголю украинская деревня или украинская народная старина, которая обычно ассоциируется у него с эпохой героической борьбы украинского народа за свою национальную независимость. Особняком стоит повесть об И.Ф. Шпоньке, в которой Гоголь обращается к сатирическому изображению помещичьего быта. Это произведение выпадает из общего плана «Вечеров» и стоит ближе к повестям, вошедшим во вторую книгу писателя – «Миргород».

В «Вечерах» сразу вырисовывается писательское лицо Гоголя. Автор стремится оттолкнуться от окружавшей его неприглядной современной действительности и уйти от нее в мир народной жизни.

Уже в последние годы пребывания в Нежинской гимназии Гоголь осознавал себя противостоящим окружающей пошлости. В письмах этого времени домой он иронически называл жителей Нежина «“существователями”, задавившими корою своей земности высокое назначение человека». Для Гоголя-юноши были нестерпимы низменные привычки провинциальных дворян, отсутствие в их жизни духовных, человеческих интересов.

Очутившись по окончании гимназии в Петербурге, Гоголь живо чувствует ту лживость и пустоту жизни аристократического общества и столичной бюрократии, которая всякому свежему человеку бросалась в глаза. На позиции обличителя этого общества Гоголь придет позднее: он противопоставляет ему красочный, духовно богатый и глубоко поэтический мир народной жизни.

В «Вечерах» нашла своё выражение любовь Гоголя к народной поэзии, пленившей его богатством содержания и задушевным лиризмом. Работая в 1833 г. над историей Украины, Гоголь писал в письме к товарищу: «Моя радость, жизнь моя, песни! Как я вас люблю! Что все чёрствые летописи, в которых я теперь роюсь, перед этими звонкими, живыми летописями!»

В «Вечерах» нет изображения жизни современной Гоголю крепостной деревни. В книге нет даже упоминания о крепостном праве, нет картин народного угнетения, нет образов помещиков, за исключением Ф.И. Шпоньки и его тётушки. Обойдена писателем и трудовая сторона крестьянской жизни. Украинская деревня изображается в «Вечерах» главным образом в праздничные и вообще небудничные дни: на свадьбе, ярмарке и т. п.

В «Вечерах» Гоголя интересует не столько социальная обстановка жизни украинского крестьянства, сколько изображение отдельных сторон его духовного облика: жизнерадостности, находчивости, искренности, силы и непосредственности чувства, простоты в человеческих отношениях, здорового юмора, глубокой поэтичности.

Белинский писал о «Вечерах» Гоголя, что в них «комизм весёлый… Тут всё светло, всё блестит радостью и счастьем; мрачные духи жизни не смущают тяжелыми предчувствиями юного сердца, трепещущего полнотой жизни. Здесь поэт как бы сам любуется созданными им оригиналами».

Здоровую народную основу гоголевского смеха сразу почувствовал Пушкин: «Сейчас прочёл «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая весёлость, искренняя, непринужденная… А местами какая поэзия, какая чувствительность! Всё это так необыкновенно в нашей литературе, что я доселе не образумился». Между Гоголем и великим поэтом возникли добрые отношения, не прекращавшиеся до самой смерти Пушкина.

Подали голос и литературные противники из «Библиотеки для чтения»: «В продолжение двух томов вы только и видите, что малороссийских мужиков, казаков, дьячков, мастеровых. Публика г. Гоголя утирает нос полою своего балахона и жестоко пахнет дёгтем, и все его повести, или правильнее, сказки имеют одинаковую физиономию. Литература эта, конечно, невысокая».

Элементы сатиры встречаются в «Вечерах» там, где появляется всякое местное начальство: головы, старосты, заседатели. Этих людей Гоголь неизменно изображает как чревоугодников, пьяниц, любителей запускать руку в чужой карман. Они оказываются постоянным объектом шуток и одурачивания.

В жизнь крестьян у Гоголя постоянно вмешивается всякая нечистая сила: черти, ведьмы, колдуны, русалки, оборотни. Все эти персонажи враждебны людям и стараются разрушить их счастье. Но им мало что удается. Этот мир народных суеверий у Гоголя лишён мрачного характера. Его ведьмы и черти более смешны, чем страшны. Ум и смелость трудового человека торжествуют над их кознями и происками («Ночь перед рождеством»),

В «Вечерах» реалистические элементы тесно переплетены с романтическими. Романтизм повестей проявляется в самых сюжетах и в их развитии, где действительность соединяется с вымыслом, во вмешательстве в жизнь человека сверхъестественных сил, в повышенном лиризме повествования.

Любовные сцены и описания природы у Гоголя исполнены с особенным чувством. На всю жизнь читателю запоминаются – «Знаете ли вы украинскую ночь?» из «Майской ночи», «Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии» («Сорочинская ярмарка»), «Чуден Днепр при тихой погоде…» («Страшная месть») и т. п.

Романтизм и реализм непосредственно соседствуют в «Вечерах». Гоголь равно искусно владеет и тем и другим стилем, подобно тому как талантливо смешиваются у него две языковые стихии – русская и украинская, затрагивая и лексику, и синтаксис, и всю систему изобразительных средств.

Гоголь – превосходный рассказчик. Ведя повествование от лица пасечника Рудого Панька, он до конца выдерживает манеру рассказа в соответствии с малой образованностью, наивностью и литературной невзыскательностью этого вымышленного автора.

Гоголь сразу нашёл своих читателей. Это была главным образом учащаяся молодежь, не обращавшая внимания на выходки «Библиотеки для чтения» и подобных ей изданий. Известный критик В.В. Стасов пишет в своих воспоминаниях: «Новое поколение подняло великого писателя на щит с первой минуты его появления. Тогдашний восторг от Гоголя ни с чем не сравним. Его повсюду читали точно запоем. Необычайность содержания, типов, небывалый, неслыханный по естественности язык, отроду ещё неизвестный никому юмор – всё это действовало просто опьяняющим образом».

Восторженный Белинский написал о «Вечерах» подлинное стихотворение в прозе: «Это были поэтические очерки Малороссии, очерки, полные жизни и очарования. Всё, что может иметь природа прекрасного, сельская жизнь простолюдинов обольстительного, все, что народ может иметь оригинального, типического, всё это радужными цветами блестит в этих первых поэтических грёзах г. Гоголя. Это была поэзия юная, свежая, благоуханная, роскошная, упоительная, как поцелуй любви… Читайте вы его «Майскую ночь», читайте в зимний вечер у камелька, и вы забудете о зиме с её морозами и метелями; вам будет чудиться эта светлая, прозрачная ночь, полная чудес и тайн, вам будет чудиться эта юная бледная красавица, жертва ненависти злой мачехи, это оставленное жилище с одним растворённым окном, это пустынное озеро, на тихих водах которого играют лучи месяца, на зеленых берегах которого пляшут вереницы бесплотных красавиц…»

«Миргород» (1835). Вторая книга Гоголя включала в себя четыре повести. Предметом изображения здесь, как и в «Вечерах», оставалась Украина, но содержание и приёмы обработки материала были иными. Повести – «Старосветские помещики» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» написаны в реалистической манере. В двух других Гоголь возвращается к изображению народной старины («Тарас Бульба») и народных суеверий («Вий»), В них присутствуют традиции романтической литературы.

В жизни персонажей повести «Старосветские помещики» Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны отсутствуют духовные стремления и интересы. Она ограничена пределами маленького хозяйственного мирка, где потребности несложного хозяйства, еды и сна целиком заполняют существование его обитателей. Гоголь старается подчеркнуть положительные качества старичков: добродушие, гостеприимство, взаимную любовь и заботу. Повесть обретает характер своеобразной идиллии.

Стиль повести находится в полном соответствии с её содержанием. Повествование движется медленно и спокойно, прерываясь небольшими авторскими отступлениями, дополняющими отдельные картины и имеющими характер мягкой беззлобной иронии. В описаниях большое внимание уделено мелочам: «Комната Пульхерии Ивановны была вся уставлена сундуками, ящиками, ящичками и сундучочками. Множество узелков и мешков с семенами, цветочными, огородными, арбузными висели по стенам. Множество клубков с разноцветной шерстью, лоскутков старинных платьев, шитых за полстолетия прежде, были укладены по углам в сундучках и между сундучками. Пульхерия Ивановна была большая хозяйка и собирала всё, хотя иногда сама не знала, на что оно потом употребится». С особенным чувством описаны последние дни старосветских помещиков. Белинский писал: «Гоголь – истинный чародей, и вы не можете представить, как я сердит на него за то, что он и меня чуть не заставил плакать о них, которые только пили и ели и потом умерли». Но дело ещё и в том, что Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, при всей «низменности» своего существования, выгодно отличались от простаковых и скотининых, из которых преимущественно состояло тогдашнее провинциальное барство.