Глава 7

Моя бабушка любила приговаривать: если в будуаре приличной леди обнаружится незнакомый мужчина, то первым делом стоит познакомиться. В кои-то веки она не права: если вы обнаружили у себя постороннего, то его нужно сразу же гнать взашей! Учту сию мудрость на будущее.

Он расселся на моем кресле, он съел все мои фрукты, а если он еще и храпит… Пока все активно ищут умертвие и, как оказалось, особо наглого вора, незаметно исчезнуть из ЛилиХолл не представлялось возможным. В доме рыскали слуги, в парке спустили собак.

Кстати, о воре. Граф поклялся честью рода, что сегодня ночью ничего не крал. И сам пострадал от рук злоумышленника.

Мансфилд решил скрыться, спустившись с третьего этажа по плющу. Но в коридоре налетел на еще одного человека. То ли мага, то ли прост увешенного амулетами, как новогоднее дерево.

А теперь представьте, встречаются в узком проходе две невидимки… Обменялись любезностями, итогом которых стали разгромленные помещения, сломанная мебель, сожжённые обои, синяк на графском челе и икающая служанка. Джеремайя был уверен: “общался” он именно с тем, кто тайно проник в дом и что-то искал.

– Вам знакома эта вещь? – он протянул мне небольшую брошку в виде листа с узором из алмазной росы.

– Да… – я задумчиво взяла украшение в руки. – Я думала, что больше ее не увижу…Мамина брошь. Семейная реликвия. Отец ее несколько лет назад Ларкинсу заложил. Откуда она у вас?

Надо было ее из кабинета выносить, а не непотопляемый и незарываемый пистолет!

– Нашел после… – маг осторожно дотронулся до синяка и зашипел.

Я достала платок, смочила его остатками холодной воды и протянула импровизированный компресс пострадавшему.

– Как вы думаете, вор мог побывать в тот день в кабинете Ларкинса?

– Если так, то он не нашел того, что искал. Иначе бы не вернулся сегодня. Я же вам говорил, покойника грабили как минимум пару раз. Исчезло орудие убийства. Ваш отец забрал свои долговые расписки. Любимый племянничек, господин Роббинсон, сымитировал самоубийство и что-то прихватил. Подозреваю, драгоценности и векселя. Его заметил Марк Аврелий и решил шантажировать. И Небо им судья! А вот сегодня кто-то решил забрать камешки Ларкинса себе.

– Вы догадываетесь, кто это?

– Не имею представления, леди. Надо лучше узнать про жизнь господина Ларкинса за стенами ЛилиХолл.

– Вы не против, если я составлю вам компанию?

Как говорила моя бабушка, держи друзей близко, а врагов еще ближе!

Когда я проснулась утром, Джеремайя уже исчез. На кушетке остался смятый плед с едва уловимые приятным запахом. В окна светило яркое солнце.

За завтраком Альбрус Роббинсон торжественно заявил, что грабителя вспугнули, и ничего не пропало. Я и не сомневалась, что он скроет факт исчезновения драгоценностей, которые стащил из кабинета своего убитого дяди.

Завещание должно было быть оглашено в полдень в Овальном зале. В центре длинной комнаты в бежево-коричневых тонах стоял дубовый стол в форме эллипса. Вокруг него в креслах расположились нотариус, семейство Роббинсонов, мы с Лаурой, зачем-то приглашенные лорд Мансфилд и барон Эрттон, мать-настоятельница из монастыря святой Елены, пожилой камердинер Ларкинса и незнакомый джентльмен в темном сюртуке.

Душеприказчик, господин Соммерсонши, поправил небольшие очки на толстой переносице и еще раз оглядел собравшихся.

Альбрус был серьезен и мрачен. Прекрасная Стелла в лиловом платье через равные промежутки времени прикладывала к глазам белоснежный кружевной платочек. И цепким взглядом держалась за фигурку матери Агаты и нахохлившегося незнакомца. Марк Аврелий скучал, ничего хорошего не ожидая. Миранда была словно замороженная, сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях и безучастно смотрела в одну точку. Его Сиятельство и Его Милость делали вид вежливого интереса и участия. Ни полшага от предписанного этикетом поведения. Лаура участливо похлопывала сестру по руке, что-то утешающее шептала. А я… мне оставалось занять свое кресло, держать в руках флакончик с валерьянкой и соображать, зачем весь этот фарс.

Ясно же, что все состояние покойного отойдет семье. Вероятно, будут оглашены небольшие суммы на благотворительность, но ничего неординарного не предвидится. Почему же за угрюмостью господина Роббинсона чувствовалась неуверенность и злость. А Стелла слишком качественно играла убитую горем родственницу. Для кого? Никто не заблуждался насчет ее отношения к старику. Зачем такая напускная скука у Марка?

Может, граф Мансфилд прав: все, кто побывал в комнате тем вечером, были приглашены в дом на ужин. Кроме отравителя. Как оказалось, ЛилиХолл – не неприступная крепость и тайно пробраться внутрь довольно просто. Человека, добавившего яд, нужно было искать среди тех, с кем общался убитый.

И я постараюсь, чтобы искали мы его упорно и безрезультатно! Аж до самого отъезда зеленоглазого проныры из нашей глуши обратно в столицу.

Нотариус прочистил горло и начал:

– Дамы и господа! Мы собрались, чтобы узнать последнюю волю покойного господина Самюэля Авраама Ларкинса, записанную в моем присутствии 31 октября 1863 года и подтвержденную господином Лаурненсом, землевладельцем, и господином Вудвордом, землевладельцем. Заверено магической печатью и обжалованию не подлежит.

– Но это было почти десять лет назад! – хозяин дома даже с места своего привскочил.

Господин Соммерсонши был невозмутим:

– Я прошу Его Сиятельство графа Мансфилд, как присутствующего здесь практикующего мага, засвидетельствовать целостность печати и законности изложенного в документе.

Джеремайя подошел к нотариусу, взял пергамент с завещанием, долго разглядывал и кивнул:

– Подтверждаю. Все законно. Печать наложена без нарушений.

– Тогда, если господа и дамы не против, я продолжу, – еще раз поправил очочки Соммерсонши. – Только я должен вас предупредить, что последняя воля покойного записана несколько своеобразным языком.

– Да зачитывайте вы уже! – начал злиться Роббинсон.

Нотариус еще раз прокашлялся:

– Дорогие мои родственнички! Наконец-то вы дождались сего светлого момента, когда я покинул сей бренный мир. Понимаю, вы не сильно опечалены моим преждевременным уходом. Надеюсь, небольшое наследство сможет умерить вашу скорбь и останется в семье на добрую память.

В комнате словно раздавался ехидный старческий голос.

– Итак, оставлю уверения, что я вас всех люблю и прочее. Начну то, ради чего вы все собрались. Верному камердинеру Джефри завещаю 500 фунтов и мой греческий медальон. Его и рекомендательное письмо к Генри Шлиману ты получишь у моего поверенного. Рекомендую не затягивать с отъездом, старина, если не хочешь ловить авантюриста по всему земному шару.

У меня перехватило дыхание. Откуда? Этот камердинер служил у Ларкинса всего лет семь или восемь! А десять лет назад он уже завещал ему сумму, на которую вполне можно жить представителю среднего класса.

– Мать-настоятельница, старая ты перечница, а помнишь… Ой, миль пардон, сейчас, наверное, мы с матерью Триной будем пить небесный эль, а на посту ее сменила благочестивая сестра Агата. Хороший выбор, сия дама всегда меня поражала неженской практичностью. На нужды приюта для девочек завещаю 1000 фунтов. На содержание библиотеки и прихрамовой богадельни – по 500 фунтов соответственно. Уверен, вы сможете мудро распорядиться этим пожертвованием.

Альбрус и Стелла злобно зыркнули на опешившую то ли от фамильярности, то ли от щедрости монахиню.

– Миранда, милая моя девочка. Все еще не привыкла быть изгоем? Твое обучение будет оплачено полностью. Включая аспирантуру, о которой ты еще не думаешь. Тебе также отныне принадлежит и моя личная библиотека. Ты стала мудрее и не будешь слишком увлекаться. По завершении образования на твой личный счет в Имперском банке будет зачислено сто тысяч фунтов золотом. Это твое приданное, малышка. Советую обратить внимание на того нескладного мальчишку, что учится на курс старше. Пусть тебя не пугает его одержимость дирижаблями. Человеку суждено покорить и небесный океан.

Тихо охнула Лаура. Сто тысяч фунтов золотом! Да это же целое состояние! У дочери мэра приданное было в два раза меньше! Нам такое и не снилось… Стелла сразу же закатила истерику. Вот и понадобилась моя валерьянка. Сама Миранда осталась невозмутимой и спокойной.

Мне тоже стало нехорошо. На ум пришла та страшная книга из кабинета. Редкая, дорогая, красивая, опасная. И она теперь в собственности у девчонки! Кто знает, какие еще опасные раритеты хранятся на полках старинной библиотеки? И на что они способны…

Когда успокоили мою старшую сестру, продолжили оглашение завещания:

– Моей невесте, Изабелле Марлин Уильярд дарю пару пистолетов из моего кабинета. Пусть хранит на память обо мне.

Да я и с одним пистолетом вас не забуду! Второй-то мне зачем? Даже если и предположить, что Ларкинс каким-то чудом узнал будущее так подробно… Стоит, конечно, уточнить у магов, но точные предсказания, тем более на десять лет вперед считаются невозможными!

– Невеста! – голос Стеллы сорвался в писк. – Да ничего она не получит!

– Ничего мне и не надо! Я не знала, что отец задумал!

– Не знала она! Да все ты знала! Змея подколодная! Если бы не похоронили так быстро, так наверняка и замуж за труп вышла бы!

– А что? В газетах писали, что такое возможно, – вставил Марк Аврелий.

Соммерсонши постучал ладошкой о стол. Вышло громко.

– Я продолжу, если вы не возражаете? Моему возлюбленному племяннику отдельно завещаю все драгоценности из сейфа в кабинете. Если, конечно, он сможет их удержать. Ему и всему его семейству, которые считают себя самыми умными, также будет принадлежать ЛилиХолл. Сроком на год. Они вольны делать все, что посчитают нужным и целесообразным. Если за год ничего не изменится, то поместье, прилегающие земли с доходом, а также все мое движимое и недвижимое имущество, за исключением указанного выше, будет передано во владение Церкви и господина Шепарда.