На сим откланиваюсь. Не хворать и до скорой встречи.

Ваш дядюшка.

Нотариус закончил чтение и в полнейшей тишине аккуратно сложил документ в портфельчик.

– Что это значит на год? – глухо выдавил из себя Роббинсон.

– А после? Неужели мы останемся нищими? – его жена приложила платочек ко лбу.

– Насколько я могу судить из написанного, – важно произнес законник. – Где-то в поместье есть документ с дополнительными условиями к завещанию. И да, если они не будут обнародованы в течение года, то все останется так, как есть. Естественно, продать поместье не представляется возможным.

– Кто этот, Шепард? И почему он претендует на наши деньги?

– Я не вправе оглашать такого рода информацию.

– Я буду оспаривать завещание! Марк, ты же будущий юрист! Должна же быть лазейка…

– Отец, документ составлен в присутствии нотариуса, заверен подписями и действительной магической печатью.

– Но он же явно был не в своем уме! – заламывала руки моя старшая сестра.

– В завещании и не указано, что он был в трезвом уме и добром здравии!

Женщина подавилась очередными возражениями.

– Значит, будем искать… – Альбрус откинулся в кресле и в задумчивости начал рассматривать присутствующих.

Стелла с лихорадочно блестящими глазами схватила меня за руку:

– Белла, милая, прости меня! Совсем с чувствами не справляюсь! Прости за резкие слова, сестренка!

– Все хорошо, дорогая. Я не обиделась.

Неужели никого не смутило абсурдность завещания?

А Стелла… Это Стелла. Она всегда такой была.

– Ваше Сиятельство, вы ведь к нам надолго? – вежливо спросил Роббинсон-старший.

– Да. У вас очень милый городок и интереснейшие люди, – без эмоций кивнул Джеремайя.

– У меня к вам деловое предложение, граф. Как видите, наш глубоко уважаемый родственник решил напоследок проявить свое оригинальное чувство юмора. Как вы смотрите на то, чтобы найти спрятанное?

Лорд Мансфилд приподнял бровь со шрамом:

– Господин Робинсон, вы в курсе, что поиск сокрытого зачастую обнаруживает очень нелицеприятные вещи?

Я бы восприняла эту фразу как завуалированную в шелка вежливости угрозу. Мой зять лишь небрежно отмахнулся:

– Само собой разумеется, размер гонорара обговорим отдельно.

Тут впервые за все время барон Эртонн проявил некоторое подобие эмоций. Поджал губы, скрывая улыбку, в карих глазах блеснули искорки смеха.

– Да, – подтвердил маг. – Согласно расценкам гильдии.

– И надеюсь, вы не откажетесь, если мой сын, Марк Аврелий вам поможет? Он учится в Люнденвике, считается одним из перспективнейших студентов. Я думаю, работа в паре с вами даст ему бесценный практический опыт.

То есть будет шпионить и наушничать. Если не рискнет начать свою игру.

– И насколько я понимаю своего любимого дядюшку, найти им спрятанное сможет только тот, в ком течет кровь Роббинсонов. Также прошу вас воспользоваться моим гостеприимством и пожить какое-то время в ЛилиХолл.

Граф согласился.

Прощаясь, Джеремайя Мансфилд поцеловал мне руку и тихо прошептал:

– Ну хотя бы без внебрачных детей обошлось.

Я чудом сдержала улыбку. На сердце стало тепло от его слов. А ведь ничего такого и не сказал! Лаура, стоящая рядом, что-то прощебетала в ответ на вежливые фразы джентльмена.

К нам подплыла старшая сестра:

– Девочки мои, мне так плохо! Столько нервотрёпки в последние дни! Я держусь буквально из последних сил. Может, вы поживете у нас несколько дней?

В смекалке Стелле не откажешь. За несколько дней у Лауры Марии будет бессчетное количество возможностей познакомиться поближе со столичным гостем. И как знать, партия с титулованным магом слишком хорошая, чтобы не идти ва-банк. А пригласить одну младшую сестру – неприлично.

– Хорошо, – я позволила себя уговорить. А кто бы не согласился, глядя в сияющие надеждой голубые глаза Лауры. – Надо только предупредить отца. И забрать вещи…

– Ни о чем не беспокойся, практичная ты наша! – Стелла покровительственно сжала мою руку. – Я пошлю экипаж за вашими нарядами. И пусть отец не беспокоится – я сама вывезу вас на бал в ратуше на следующей неделе.

– Но ваш траур!

– Так я не буду танцевать! Просто постою в сторонке! – легкомысленно качнула локонами госпожа Роббинсон.

Но я все равно настояла на том, чтобы самой съездить в УильдРивер. При мыслях об отце становилось неспокойно на душе.

Джон Леонард Уильярд мог учудить все, что угодно. Но убийство старого знакомого сильно на него повиляло. От суетливо-деятельного человечка, горящего новыми прожектами и идеями, осталась бледная тень. В глубине души я надеялась, что он станет серьёзнее, начнет осмысленнее подходить к жизни. Разумом подозревала: по прошествии некоторого времени он придет в себя и снова возьмётся за старое – вкладывать остатки денег в авантюры.

Но лишь бы в период непривычной депрессии ничего страшного не учинил!

Я раздала указания собрать наши вещи и какие-то распоряжения касательно хозяйства и поместья. Приказала, при любых приказах отца вначале протелефоновать мне и получить одобрение.

Но господин Уильярд как сидел в кабинете, так оттуда и не вышел. Я стучала в дверь, звала, но он крикнул, чтобы его не беспокоили. Из тайной комнатки я подсмотрела, что отец сидит в кресле и «общается» с очередной бутылкой виски.

Ночью я плакала в постели от бессилия, отчаяния и одиночества. А снилось мне, как кто-то, умеющий быть понимающим и добрым, молча сидел рядом, прогонял кошмары и гладил по волосам.