-У-у-у… - Света удрученно вытерпела мои крики и жалобы, и с жалостью положила руку мне на плечо. – Зря ты так, хотя я тебя понимаю.

Мне действительно стало стыдно за свои слова. Я так расклеилась перед подругой, жалуюсь постоянно, утрирую все и просто веду себя некрасиво. А она всегда меня слушает, всегда поддержит, а главное – никогда не осудит.

К нам подошла ее мама, и я быстренько взяла себя в руки, встретила ее с улыбкой. Светина мама – прекрасный человек. Она веселая, всегда радостная и улыбчивая, очень свободная и раскованная. И хотя Света сама частенько не ладит с ней, как по мне, она замечательная мать. Возможно, мне самой очень бы хотелось, чтобы и моя давала мне столько воли, ведь они даже не жили вместе.

-Девчонки, привет! Сейчас поймаем такси и поедем, , -и она с этим быстро справилась. Через две минуты мы уже были в машине и ехали по вечернему центру.

У нас всех завязался непринужденный разговор. У Светиной мамы с таксистом, а у нс между собой. Мы как-то расслаблено оглядывали знакомые места и, смеясь, вспоминали о чем-то своем.

Мне было хорошо и спокойно. Я даже не думала о маме, которая сидит там одна и, скорее всего, утирает горькие слезы, думая о чем-то своем, совсем не радостном.

Но вот мы приехали и зашли в маленькое кафе при театре. До начала оставалось минут сорок. Я впервые была в этом помещение. Стоит отметить его специфичность. Такое небольшое кафе, из выбора, по большей части, напитки. Есть балкон на втором этаже, где мы и сели. Оттуда нам было видно бармена и проходящих всюду актеров. Пока мы ждали свои каппучино и ягодный чай, рассматривали буклеты с анонсами, к нам вдруг подсел Марк Яшенковский. Ничего не ждешь от этой жизни и тут известный театральный критик и писатель здоровается с тобой. Он просто начал задорно беседовать со Светой и ее мамой. А я сидела с открытым ртом. Раньше я видела его только по ТВ и подумать не могла, что когда-то буду сидеть с ним за одним столом в кафе с эксцентричным интерьером, когда всюду на тебя глядят куклы и фигурки клоунов. Вечер прошел как во сне. Начало представления не заставило себя ждать. Света оказалась, как всегда, права. Мы весь вечер просидели с открытыми ртами и смеялись как наркоманы под кайфом. Люди, зачем вы употребляете? Лучше сходите разок на хорошую комедию, прочтите книгу или потащите друга в театр на Маски Шоу. Эффект будет куда лучше.

Мы задержались дольше обычного. Нас слишком затянуло общение со всеми до и после всего. Как только прозвучали последние благодарные аплодисменты, мы медленно потопали к выходу. Там маленькими группами людей стояли артисты и гости. В одной из таких групп мы со Светой отыскали ее маму и все вместе побрели до остановки.

-Девочки, ну как вам?

-Все прошло прекрасно, - говорю я. – Мы посмеялись от души.

-Да, мам, в этот раз они сделали все еще лучше, чем в прошлый. Ну, а ты помнишь, какой ажиотаж был во время их «Подкидыша».

-О, да, - со смехом протянула она, - папа не появлялся дома пару месяцев и так волновался, что я думала, он упадет в обморок в день премьеры.

-Это наш-то папа? – Света берет меня под руку. – Да ему бы только Валерьянку рекламировать в графе «после».

Мы смеемся. Еще несколько минут мы ждали отправки полупустой маршрутке, пока водитель курил. Я нервно смотрела в окно, думая только о том, чтобы скорее добраться до дома и проверить сообщения.

-Расслабься, - слышу милый голос подруги.

-Да я расслаблена.

-Да уж, - ухмылка, - я заметила.

-Нет, правда, - я опускаю голову. – Просто немного страшно возвращаться домой, там мама и свежий скандал…Свет, который час?

-Половина одиннадцатого.

Мои глаза раскатались в бильярдные шары:

-Так поздно…

-Как там Джек? – она сменила тему.

-Он в порядке. Наверное. Не знаю. Сегодня я еще не общалась с ним.

-Вау. Это рекорд, - смеется.

-Да, да. И как мы только до такого докатились, - обе смеемся.

Но мы наконец поехали. Они проводили меня довольно близко к дому:

-Дальше я сама, - улыбаясь, говорю я.

-Уверена?

-Конечно. Если что – обещаю кричать, а вы не успеете далеко уйти.

Обнимаю их на прощание и благодарю за то, что вытянули меня развеяться. Я шла медленно, постоянно оглядываясь. Всегда было неловко, когда кто-то шел со мной, хоть мама и считала, что гулять можно только так и никак иначе. Было уже приблизительно одиннадцать, стал противно дуть холодный ветер. На площадке у дома сидели люди. Я видела только их неясные силуэты и звук разбивающегося стекла. Прошла совсем близко к ним, и увидела пару знакомых лиц. У себя около дома мне никогда не было страшно в любое время суток. Это как с монстрами под кроватью: пока эта кровать твоя – монстры тебя не тронут. А в подъезде на нашем этаже нет света. Кажется, кто-то выкрутил лампочку. Я звоню в дверь, а там тишина. Мама открыла мне через минут десять. Она ничего не сказала мне в тот вечер, не обронила ни единого слова и даже не посмотрела на меня. Какое же счастье, когда она просто оставляет меня в покое и не лезет в вечных попытках разобраться в ситуации.

Я долго не решалась подойти к телефону. Медленно переодевалась и тихо ждала какого-нибудь действия со стороны мамы. А она все сидела на кухне. Без радио, без телевизора. Просто тихо сидела там. Мне жутко хотелось есть. Пальцы на ногах и на руках онемели от холода. Болело горло и стало морозить по всему телу. Закрыла дверь в своей комнате и с головой зарылась под одеяло. Мое сердце забилось в радостном предвкушении нового сообщения, но на экране не было ни одного уведомления. Рядом со своим отправленным сообщением я видела пометку «прочитано». Я оторопела. Впервые он мне не ответил. Если раньше бывали дни его молчания, то проигнорированное сообщение стало неприятным открытием. Неприятное открытие…Как сдержано звучит. Да я убить его была готова! После довольно долго пребывания в виртуальной реальности, я успела на своем опыте убедиться, что прочитанное и оставленное без ответа сообщение равносильно прямому заявлению «До свидания. Ты мне наскучила». Но на Джека это было слишком непохоже. Он ни разу не позволил себе такого. Причем не только ко мне. Он как в принципе так не делал. Даже своих бывших, с которыми он расстался далеко не по-дружески, он не забывал и изредка писал им, не говоря уж об игноре, когда им нужна была помощь. Неизвестно, хорошо это или плохо. Для меня скорее плохо, но для мужчины в целом – большая редкость. Вот я и стала думать, что бы там такого могло случиться, что он не ответил. В таких размышлениях я и уснула. По привычке встала вреди ночи, но, когда и тогда я ничего не услышала от него, сильно разозлилась. И, знаете что? Я просто удалила все его фото с телефона и с планшета. И с таким удовольствием, будто это что-то меняет. Ровным счетом ничего. До сих пор не могу простить себе этого. Там были фотографии, которые уже больше не повторятся. Те, первые, были моими самыми любимыми его фотографиями. Их он делал, еще когда испытывал самое большое влечение ко мне. Тогда, когда его чувства с каждым днем росли только вверх. Кроме того, там были и просто удачные кадры. Например, я очень любила ту, на которой он сидит, завернувшись в плед. Причем на нем какие-то бурые мешковатые штаны, и он только что с ванны. Бритый и коротко стриженый Джек. Он сидит, чуть согнувшись, на большом темно-зеленом диване, рядом валяются коричневые подушки. Уже вечер, за его спиной видно большое окно, завешенное толстыми шторами, тут же стоит торшер и слева входная дверь. Все в теплых тонах, он сам пребывает в полумраке и прекрасно видно его красивое, без изъянов лицо. Уж не знаю, как у него это получилось, но он выглядел подобно божеству их женского Playboy. Никогда больше он не выходил на фото таким неотразимым. Я была просто влюблена в этого него… и собственными руками нажала на кнопку «удалить». Ну, зачем, зачем я это сделала? Почему не оставила хотя бы эту одну?! Наверное, это лихорадка так на меня повлияла. Будь у меня шанс, я бы вернулась в прошлое, хорошенько себе вмазала и оставила бы каждую его фотографию.