А тогда я была безумно зла на него. Так зла, будто он на моих глазах родину продал за глазированный пончик. Утром я осознала, что натворила, когда в моей мирке не осталось и напоминания про Джека, ничего. И я заплакала. Впервые из-за него по-настоящему плакала. В глазах все стояло то фото и наши разговоры, его сладкие фразы, его голос, его смех. Ну почему, почему он до сих пор молчит?.. От ломоты и жара не оставалось сил, меня замучила жажда и голод. Со спокойной душой я вышла на кухню, ожидая, что мама уже давно на работе, но это оказалось не так. Мама спокойно докуривала сигарету, когда я зашла. В моей голове вопрос: «Неужели я так рано встала?»

-Доброе утро, - пытаюсь сказать я уже совсем охрипшим голосом.

Она молчит. Я продолжаю:

-Почему ты не на работе?

-А почему ты еле говоришь?

-Я немного приболела, - смущаюсь, - кажется.

Думала, что она сейчас все вспомнит мне за вчера и сама добьет за то, что я простудилась. А она все молчала и курила. Я все ждала криков, а пока потянулась за водой, которая льдом окатила мне горло. Мама потушила тонкую сигарету и спокойнее трупа заговорила:

-Вчера, когда ты ушла, я собиралась сказать тебе, что я ушла с работы.

-Как ушла?..

-Вот так. Я там больше не могу, это слишком.

Меня словно водой окатили в тридцатиградусный сибирский мороз. Нет, я так боялась вновь услышать это фразу от нее, нет, только не снова. Мы остались без денег. Снова. Все мои попытки отыскать работу заканчивались неудачей. У папы давно уже дела шли еще хуже, чем у нас. Я вообще поражаюсь, как и на что мы существовали. Каждый раз, как мама находила новую работу, я молилась, чтобы она протянула там дольше, но все каждый раз заканчивалось одинаково. Каждый вечер она приходила уставшая и раздраженная. Всегда рассказывала мне о чем-то неприятном, что происходило или с начальством, или со здоровьем. И незамедлительно наступал день, когда она произносила фразу «Я ушла с работы». Казалось, что эта бездна никогда не закончится падением. Как только я затевала очередной разговор с ней по этому поводу, все заканчивалось одним и тем же.

-Ясно, - еле выговорила я и направилась в комнату.

Она пришла ко мне через несколько минут, я только-только успела утереть первые слезы.

-Ты не хочешь есть?

-Не хочу.

-Надо поесть, пошли.

-Мама, на что нам жить?

-Не начинай. Я что-нибудь придумаю.

-Когда?

-Скоро.

-Надо заплатить за школу.

-Что, опять?

-Учебники какие-то покупаем.

Мама тяжело вздохнула.

-Мари, еще один день на этой работе, и я бы просто упала замертво.

-Да? А как же, по-твоему, все остальные люди на Земле работают?

-прекрати упрекать меня!

-Мама, я всего лишь хочу, чтобы в этом доме, хоть изредка, были деньги. Хотя бы что-то, чтобы позволить себе без страха сказать тебе, что нужно что-то купить, чтобы было, как у всех нормальных людей, - я чувствую, как голос покидает меня. – А впереди университет…

-Своим умом поступишь. У нас таких денег нет, ты же знаешь.

-Да у нас никаких денег нет! Никогда!

-Какой же неблагодарной и скупой ты выросла!

-Хватит мама! Уйди, я прошу тебя, просто уходи!

Она кричала на меня еще, долго и давя на все больные места. Наконец за ней захлопнулась дверь моей комнаты, и сию же секунду я заревела с новой силой. В такие моменты бывает достаточно тяжело взять себя в руки, а для меня вообще невозможно. Я плачу по любому поводу и при всех. Как то даже читала в сети способы остановить слезы. Ни один не помог. Я просто села, поджав под себя колени, взяла в руки первую мягкую игрушку, и наполнила ее океаном слез. Фу! Ну как можно быть такой тряпкой. Но, как начнешь рыдать, потом уже не остановится. Случилась очередная неприятность, а я вспомнила все провалы за всю свою жизнь, и все нашептывала, как идиотка «Джек, пожалуйста, ты сейчас нужен мне…просто появись, просто появись». А его не было. И, слава Богу, что ему я показала эту слабость.

Лицо опухло, покраснело. Глаза налились кровью. Мокрые растрепанные волосы в беспорядке сползали по щекам. Ободранные руки в бессилии лежали на полу. Я опустилась на него целиком. Теперь я лежу и смотрю в темный поток. В комнате холодно, но у меня температура. Горло сковало в режущей боли, я не могу глотать. Кожа в холодном поту, а рядом лежит мокрая игрушка. Облизываю губы – у них солоноватый привкус. Тишина. Я ничего не слышу, пытаюсь думать о чем-то хорошем. Ничего не получается, ничего. Мама снова без работы, нас, наверное, попрут с этой квартиры… Может, бабуля поможет. И угораздило же родиться в семье, где люди не умеют ничего добиваться. Посмотри, Мари, ты и сама такой стала. Ничего путного за семнадцать лет жалкого существования. В голову лезут истории успехов, счастливые лица счастливчиков, рассказы о чьих-то достижениях. Хватит. Я скоро взорвусь. Почему я сейчас не с ним, не с моим Джеком? Если бы только я могла дотронуться до его руки, прижать ее к своей щеке. Я бы, наверное, отдала бы все, чтобы только увидеть его, только разочек поцеловать, только раз шепнуть ему на ухо, что люблю… Как он нужен мне сейчас, как его не хватает тут. В этом месте все мертвое без него. От этих мыслей на моих глазах вновь слезы. Он слово не в другой стране, а на другой планете живет. К нему невозможно добраться, просто невозможно. Где-то там, там, где он, есть радость, есть легкость, есть гармония. Там, где он, там и небо всегда голубое, и проблемы решаются за секунду. Нет! Нет, если есть возможность видеть его и быть с ним, никаких проблем вообще не существует! Я не хочу, чтобы в этом мире был кто-то кроме нас. Я не хочу смотреть на все эти условности, которые нас окружают, я не хочу биться в истерике из-за одного призрака, маячащего в том райском месте, где всегда красиво и всем хорошо. Я бы убила за одно то, чтобы родиться там…

Мне жарко. Мне очень жарко и нехорошо. Такое чувство, что я вот-вот потеряю сознание. Но я уже не плачу. Мне легко. Тело словно ватное. Я не чувствую ни рук, ни ног. Только думаю о нем ежесекундно и постоянно прокручиваю в голове наши воспоминания. Ах, как много их у нас, Джек! Однажды мы отправляли друг другу видео. На одном я танцевала под какую-то музыку и вертела головой. «Ты глупая» написал он мне тогда. Я немного оторопела.

-Почему?

-Я о твоем видео.

-Ты считаешь, я на нем глупая?..

-Да. Очень глупо выглядишь.

Я ничего не ответила тогда, но стало обидно. Еще одна черта слабачки. Я постоянно обижаюсь на все: на слова, на тон, с которым было что-то сказано, на надменный взгляд. А тут совсем расстроилась. Почему он назвал меня глупой? Он потом часто так говорил. Особенно после каких-нибудь дурашливых сообщений или фото. «Моя глупышка», «глупенькая», «глупая». Такой вот я стала, глупой. Его глупышка, Боже… И да, приходится признавать, что я действительно глупа. Глупа в своей любви к несуществующему человеку, глупа в своем поклонении ему, глупа в привычке быстро привязываться к людям, глупа в своей вере в сказку, я глупа в слепом обожании того, кто играет мной, я глупа. Я верю в лучшее. Я верю в чудо. Глупая. Сама глупая из всех знакомых мне. Попросту дура. Я позволила себя одурачить и снова сделать больно. Я ничего не могу возразить тебе, Джек. Даже если ты назовешь меня чудовищем, уродиной, посмещищем, чучелом или как угодно еще, я не возражу тебе, но только посмеюсь в ответ. Настолько я глупая.

Я закрываю глаза. Почему же так жарок? Мне становится тяжело дышать. Делаю глубокие вдохи и становится совсем темно. Я засыпаю.

-Очнись! Мари! Мари! Прошу тебя, открой глаза!

Первое, что я чувствую, это безумная боль в горе и животе. Я явно заболела, но куда больше я хочу есть. Открываю глаза все в своей же комнате, на полу. Надо мной стоит мама. На ее лице выражается ужас. Она, как ненормальная бросается обнимать меня:

-Господи! Как ты меня напугала! Я не могла дозваться до тебя столько времени.

Я пытаюсь что-то сказать ей, но из моих уст не вырывается ни слова. Голос совсем пропал. Я как-то объясняю ей, что хочу есть и мама побежала за завтраком. Еще через час она просто сидела со мной на кровати и смотрела на меня так, будто я едва не умерла. Но что это было? Я потеряла сознание? Или просто уснула? Она закутала меня во все, что можно, а я и так умирала от жары. И обняла меня так нежно, как еще не обнимала: