- Что тебе, девочка, надо достать? Говори, я сегодня добрый!

- А что ты можешь достать? - усмехнулась Ева.

- Все, что хочешь, - широко повел рукой Том, будто и впрямь готов был ей отдать весь мир.

- Для начала одну сигарету, - улыбнулась она. - Только хорошую.

Том вскочил с пола, ушел в другую комнату и скоро вернулся с непочатой коробкой "Мальборо". Ева распечатала красивую красную пачку, извлекла сигарету, и Том тут же галантно чиркнул зажигалкой. Ева любила американские сигареты, С удовольствием затянувшись, она благосклонно посмотрела на Тома, вновь расположившегося у ее ног.

- А ты и впрямь полезный человек, - выпуская дым, заметила Ева.

- Джинсы? Кожа? Замша? Очки? - небрежно произнес Том. - Мы все могем.

Последняя фраза прозвучала слишком вульгарно, но Ева и вида не подала, что это резануло ее ухо.

- На меня джинсы трудно подобрать, - вздохнула она, вспомнив про портного Леню, который, впервые увидев ее, сказал, что такие классические фигуры, как у Евы, редко встречаются, поэтому для нее брюки нужно шить только на заказ. Слишком длинные ноги.

- Я подберу, - многозначительно посмотрел на нее Том и тут же перевел взгляд на ее колени. - Только я сам их тебе примерю...

- Ты за джинсы покупаешь меня? - поинтересовалась Ева.

- За джинсы? - усмехнулся он. - Это было бы невыгодно. Фирменные джинсы, например, "Вранглер", стоят полтора рубля...

- Сто пятьдесят? - уточнила Ева, ее стал этот рискованный разговор забавлять. - Неужели я не стою этих денег?

- Я коммерсант и не люблю переплачивать... даже таким красоткам, как ты.

- Оставим этот дурацкий разговор, господин коммерсант, - сказала Ева, почувствовав досаду: не надо самой было поощрять его. Вот и дождалась!

- Почему дурацкий? - с улыбкой возразил Том. - В нашем мире все сейчас продается и покупается. Уж я-то на этом деле собаку съел!

- Смешно, - задумчиво сказала Ева. - Я читала в книжках, что раньше парни гордились, что они летчики, офицеры, метростроевцы, а теперь хвастаются перед девушками, что они бармены, официанты, торговцы...

- Все профессии хороши, - примирительно заметил Том. - Но торговля двигает прогресс.

"Глуповат ты, господин коммерсант, или меня за дурочку принимаешь?" - подумала Ева, а вслух произнесла:

- Вы давно знаете Марию?

- Я ей дубленку устроил, - ответил Том.

Ева видела эту дубленку. Ничего не скажешь, хорошая, но ее дубленки почему-то не волновали, хотя она и любила хорошо одеваться. Может быть, потому, что на очень уж многих сейчас дубленки. Дубленки и джинсы захватили в плен весь мир. Разве что Африку пощадили, и то потому, что там чертовски жарко.

Мария мигнула Еве, мол, выйдем. Они уединились на скамейке под яблоней. Подруга была немного пьяна, на порозовевшем толстогубом лице ее рассеянная улыбка.

- Ну как он тебе? - спросила она.

- Никак, - ответила Ева. - Какой-то торгаш.

- Он все может, - сказала Мария. - Такими бабками ворочает... Это его дача. Правда, записана на престарелого родителя.

- А мне-то что? - насмешливо посмотрела на нее Ева. - Ты мне предлагаешь за него замуж выйти?

- Я же вижу, ты ему очень понравилась.

- Я многим нравлюсь, да вот беда, мне никто не нравится... - Ева заглянула в глаза подруге. - Мне девятнадцать, а я еще никого не любила.

- Никого-никого? - хитро прищурилась Мария.

- Я имею в виду по-настоящему... Ну чтобы мучаться, страдать... Я и слов-то таких никогда не произносила: "Я тебя люблю"... Боюсь, Маша, никогда из меня Джульетты не получится...

- А ты встречала теперь Ромео? Или хотя бы Отелло? - засмеялась подруга. - Век такой, Евочка, рациональный и меркантильный.

- Твой Том выдал мне сейчас, заявил, что я паршивых джинсов не стою.

- Джинсы теперь дорогие... - балагурила Мария.

- Пожалуй, мне пора смываться, - взглянув на часы подруги, сказала Ева.

- Ты что? - всполошилась Мария. - Всю компанию испортишь! Томик, кроме тебя, ни на кого не смотрит.

- Плевать я хотела на твоего Томика, - вдруг рассердилась Ева. - Что я ему, игрушка?

Мария обняла ее за плечи и увела в комнату. Там налила себе и ей шампанского. Они выпили. Гремела музыка, слышалось шарканье подметок о вытершийся ковер. Под потолком, где висела хрустальная люстра, плавал сизый дым, пахло жареным мясом и свежим арбузом. К ним подскочил Борис и, осушив рюмку коньяка, утащил Марию на середину комнаты. Подошел Том и молча взял Еву за руку, таким образом приглашая потанцевать. Ева вырвала руку и сказала, что не хочет.

- Ева, у тебя характер оё-ёй! - присаживаясь рядом за стол, заметил Том.

- Какой уж есть.

Том налил ей в фужер шампанского, а когда она отвернулась, наблюдая за танцующими, выплеснул туда из своей рюмки коньяк. Ева увидела, но ничего не сказала. Она решила как можно скорее уйти, причем потихоньку, чтобы не заметили, а то опять начнутся упрашивания, уговоры. Еще светло, а до электрички не очень далеко.

- О чем ты думаешь, Ева? - спросил Том, подвигая ей фужер.

- То, о чем я думаю, тебя не очень обрадует, - ответила она.

- Выпьем? - поднял он свою рюмку. - Только до дна.

- Не поможет, Томик, - улыбнулась Ева. - Я редко бываю пьяной. Так что не стоит стараться, а если бы и напилась, это ничего бы не изменило.

Том нахмурился, обдумывая ее слова. Вернее, взвешивая. Она с любопытством смотрела на него. Том не мог долго выдержать ее взгляд. Светлые глаза его, опушенные короткими рыжими ресницами, скользили по ее фигуре, столу, танцующим. И еще она обратила внимание, что надбровные дуги у него выступают над глазницами, а лоб низкий.

- Ева, ты хочешь испортить мне праздник, - с упреком сказал он. И, сделав над собой усилие, постарался посмотреть ей прямо в глаза.

Ева не успела ответить - музыка вдруг резко оборвалась, и вся компания снова шумно уселась за круглый стол. Борис нагнулся к Тому и сказал:

- Ребята желают в картишки сразиться...

- Скажи девочкам, пусть уберут со стола, - распорядился Том.

Мария и еще две девушки в одинаковых коротеньких юбках принялись все перетаскивать на кухню.

- Бутылки и рюмки оставьте, - сказал Борис и развалился на стуле. В руках у него появилась колода новеньких карт. Пощелкивая ими, он с улыбкой на длинном чернявом лице оглядел присутствующих. Взгляд его остановился на Еве.

- Ева, пожелай мне счастья, - сказал он. - С выигрыша - тебе флакон французских духов.

- Ты же мне обещал, скотина, - уничтожающе посмотрела на него Мария.

- Разве? - ухмыльнулся Борис. - В таком случае я проиграю, ты приносишь несчастье... - И громко расхохотался.

- Может, мне пожелаешь счастья? - взглянул на Еву Том.

- Я не приношу людям счастья, - скрывая досаду, ответила она. Подумаешь, корчат из себя героев! Картежники несчастные... Случайно она взглянула на подругу и поразилась выражению ее лица: Мария сидела позади Бориса и, как зачарованная, следила за его руками, ловко раздающими карты. На губах у нее отсутствующая улыбка, толстая шея вытянута, напряжена.

Две девушки тоже пристроились возле своих парней и примолкли, наблюдая за игрой. Том показал ей свою карту, это была десятка червей, и шепнул, что сейчас обязательно выиграет. На столе уже лежало около пятидесяти рублей.

- Ваши не пляшут, - сказал Борис парню и показал ему туза и десятку.

Парень с кислой улыбкой бросил на стол две двадцатипятирублевки. Теперь Борис с улыбкой смотрел на Тома.

- Банк? - спросил он.

Том кивнул. Борис выбросил из колоды, зажатой в ладони, карту. К десятке пришел король. Ева видела застывшую улыбку на лице Бориса, его впившиеся в Тома желтоватые глаза.

- Еще карту, - спокойно сказал Том. - Открой!

Борис выбросил на стол семерку.

- Очко, - сказал Том и пододвинул к себе все деньги. Повернувшись к Еве, он с улыбкой заметил:

- А говоришь - несчастливая! Да с тобой я в два счета разделаю под орех этих мальчиков...