Помимо «справедливых цен» и тарифов, существуют и другие схемы для спасения отраслей «икс», и мы их кратко разберём. Первое: утверждается, что отрасль «перепродана» и необходимо сделать так, чтобы другие фирмы или компании не могли в неё проникнуть. Второе: доказывается, что правительству необходимо выкупить долги в отрасли «икс», разместить там государственные заказы или поддержать её прямыми субсидиями.

Но если отрасль «икс» действительно «перепродана» по сравнению с другими отраслями, то зачем ей запретительное законодательство, предотвращающее проникновение туда нового капитала и новых рабочих? Капитал не стремится в отрасли, где идёт отчаянная борьба на всё уменьшающемся жизненном пространстве. Инвесторы никогда в здравом уме не ищут предприятия с высокими рисками потерь и с минимальной отдачей. То же самое относится и к рабочим, когда у них есть какая-либо лучшая альтернатива: они не пойдут работать в отрасли, где заработные платы снижаются из-за отчаянного демпинга со стороны других рабочих, а перспективы занятости исчезают (в том числе и из-за отсутствия притока капитала). Нет никакого смысла в том, чтобы поддерживать отрасль «икс» — разве что для того, чтобы в очередной раз убедиться, что она начнёт выигрывать за счёт других отраслей.

Те же самые результаты последуют за любой попыткой спасти отрасль «икс» прямой раздачей денег из государственной казны. Налогоплательщики потеряют ровно столько же, сколько приобретут работники отрасли «икс». Также должно быть ясно и то, что другие отрасли потеряют как раз те деньги, которые отрасль «икс» получит. Они и оплатят налоги, собираемые для поддержки отрасли «икс», поскольку у потребителей, ранее покупавших что-либо в этих отраслях, станет меньше денег — а всё для того, чтобы отрасль «икс» стала больше.

Итогом субсидий окажется не только перераспределение богатства и сокращение других отраслей. В результате раздачи денег (не столь важно, каким способом) и капитал, и труд вымываются из отраслей, в которых они используются наиболее эффективно, в направлении отраслей, где они используются менее эффективно. Средний жизненный уровень становится ниже.

Подобные результаты по сути внутренне присущи любым доводам в пользу поддержки отрасли «икс». Идея о том, что при расширяющейся экономике все отрасли должны постоянно расти, по сути своей ошибочна. Чтобы новые отрасли могли расти, обычно требуется, чтобы некоторые старые отрасли прекратили своё существование. Этим они способствуют высвобождению необходимого капитала и рабочей силы для новых отраслей. Если бы мы хотели искусственно сохранить существование двухместных колясок с лошадьми, мы должны были бы замедлить развитие автомобильной отрасли. Но замедлить экономический и научный прогресс мы не смогли бы.

Однако именно это мы и пытаемся сделать, когда поддерживаем исчезающие отрасли, чтобы защитить квалифицированную рабочую силу и инвестированный в них капитал. Сколь бы ни казалось это кому-то парадоксальным, для здоровья экономики необходимо, чтобы умирающим отраслям было позволено прекратить своё существование, так же, как и растущим — позволено расти. В равной степени глупо сохранять устаревшие отрасли и методы производства, как и пытаться сдерживать появление новых методов производства. Более современные технологии должны заменять существующие технологии, как только становится очевидно, что те же потребности и желания можно удовлетворить лучшими средствами.

Аргументацию, приводимую в этой книге, можно соединить в следующем утверждении: для изучения воздействия любого экономического предложения мы должны выявить не только непосредственные результаты, но и результаты в долгосрочной перспективе; не только первичные, но и вторичные последствия, не только воздействие на какую-то отдельную группу, но и воздействие на всех. Недостаточно концентрировать внимание на каком-то отдельном моменте — изучать, например, лишь то, что происходит с одной отраслью, игнорируя то, что происходит в целом. Но именно из-за привычки размышлять об отдельной отрасли или процессе так, как будто он происходит на необитаемом острове, произрастают основные экономические ошибки.

На ошибке изоляции основана школа «производства для потребления, производства не ради прибыли» с её атакой на полагаемую порочной систему плавающих цен. «Проблема производства, — говорят последователи этой школы, — может быть решена путём статистических расчётов; учёные, эксперты по производительности, инженеры, технические специалисты давно решили её. Но мир управляется не инженерами, думающими только о производстве, а бизнесменами, цель у которых одна — прибыль. Бизнесмен будет производить любой товар, пока это будет выгодно, но если прибыль не будет получена, безнравственный бизнесмен прекратит производство, несмотря на то, что желающим купить товар он по-прежнему нужен. Правда, они не готовы платить за него, но…»

В этом воззрении содержится столь много ошибок, что их невозможно распутать сразу же. Но главная ошибка заключается в том, что здесь, как правило, рассматривается лишь одна отрасль, а если даже и несколько, то они рассматриваются так, как будто каждая из них существует автономно. В действительности же каждая из отраслей существует во взаимодействии со всеми остальными, и любое важное решение, принимаемое в ней, воздействует не только на неё, но и на решения, принимаемые в других отраслях.

Мы поймём это лучше, если разберёмся с одной небольшой проблемой, которую должен решить бизнес. Чтобы максимально упростить нашу задачу, представим себе проблему, которую требуется решить Робинзону Крузо, находящемуся на пустынном острове. Его потребности поначалу кажутся бесконечными. Он насквозь промокает от дождя, он дрожит от холода и страдает от голода и жажды. Ему нужно всё: питьевая вода, еда, крыша над головой, защита от хищников, огонь, места для отдыха. Он не может одновременно удовлетворить все эти потребности; у него нет времени, энергии и ресурсов. Он должен заняться наиболее актуальной потребностью. Больше всего, допустим, он страдает от жажды. Он выкапывает ямку в песке, чтобы собирать дождевую воду, и сооружает доморощенный сосуд. Однако, обеспечив себя небольшим количеством воды, он теперь должен заняться поисками пищи, а не усовершенствованием сооружённой конструкции. Он может попытаться ловить рыбу, но для этого ему нужен крючок с леской или сеть, и этим ему предстоит заняться. Но всё, что он делает, отодвигает или мешает ему заниматься чем-то тоже очень важным, но менее срочным. Он постоянно сталкивается с проблемой альтернативного применения своего времени и труда.

Шведской семье Робинзонов было бы проще решить эту проблему. Они могли применять на практике разделение и специализацию труда: отец охотится, мать готовит еду, дети собирают дрова. Но даже в семье невозможно позволить, чтобы один из её членов бесконечно выполнял бы одно и то же. Когда дети соберут вязанку дров, их никто не отправит в лес собрать ещё больше дров. Скоро, скажем, наступит время, когда одного из них надо будет направить за водой. Как и отдельный человек, семья постоянно стоит перед проблемой выбора наилучшего места и способа применения труда, и если у них есть ружья, рыболовные снасти, лодка, топоры, пилы и так далее, то перед ними стоит ещё больше альтернатив применения труда и капитала. И будет невообразимо глупо собиравшему дрова члену семьи жаловаться за обедом по поводу того, что вместе с братом они могли бы за день собрать ещё больше дров, если бы он не ловил рыбу, которую сейчас ест. На примере изолированного индивида или семьи становится очевидным, что каждый вид деятельности можно расширять лишь за счёт всех других видов деятельности.

Простые иллюстрации типа вышеприведённых иногда высмеивают, называя «экономикой Робинзона Крузо». И как обычно, высмеиванием часто занимаются те, кому эти знания больше всего нужны, те, кто не может понять этот конкретный принцип, показанный «на примерах» даже в самой простой форме, а также те, кто полностью забывает об этом принципе, приступая к анализу огромного по размерам и числу взаимосвязей экономического общества.