Отец ободрился его дружеским тоном и признался Максу, что он уже зимою сшил себе такие же костюмы, в каких выходил на работу Макс, и сделал реквизит.

— Ну что же — сказал Макс, — завтра воскресенье. Мы тебе устроим дебют. В цирке сделать этого нельзя, неудобно. Я не хочу, чтобы над тобой смеялись, если ты сработаешь плохо.

А выступить тебе надо непременно перед публикой. Так я вот что надумал: мы с Тауриком пойдем в один из балаганов на ярмарке, и там ты нам покажешься.

На этом и порешили. Отец не спал всю ночь, обдумывая предстоящий дебют. На рассвете он встал, взял ходули и лоиатку и пошел в цирк. Там надел костюм и загримировался под Макса. Затем разбудил кучеров, дал им рубль и попросил посмотреть, похож ли он на Макса. Он проделал перед кучерами все номера. Работа отца им понравилась. Отец, радостный, пошел в уборную Макса, лег и заснул. Вдруг чувствует, его толкает кто-то. Раскрыл глаза — Макс. Зовет: «Иди, иди скорее, Таурик уже ждет».

Отец быстро вскочил, схватил свои костюмы и реквизит и пошел за Максом. Втроем они двинулись на ярмарочную площадь к балаганам. Вокруг шумела толпа зевак. Они едва могли пробиться ко входу в балаган. Хозяин балагана встретил их приветливо. Макс рассказал ему, в чем дело. Балаганщик пригласил их за кулисы и предложил отцу «разговаривать» с ним во время номера, т. е. быть его «шпрехом». Отец просил выпустить его во втором представлении, чтобы он мог обдумать, как вести номер и подготовиться.

Когда отец во втором представлении вышел на сцену, он растерялся. Он привык к манежу; и на сцене ни разу не выступил. Публика, же, увидев его, закричала: «Макс! Макс! Браво! Бис!»

Это придало отцу храбрости. Он проделал поочередно все номера, вводя в них им самим придуманные трюки, основанные на акробатике. Когда он кончил, его костюм был мокрый, как после купанья. После каждого номера публика: кричала: «Браво, Макс! Браво!»

Макс обнял отца, поцеловал его и сказал:

Не думал я, что ты такой способный. Я бы с тобой раньше занялся. Вижу, что ты себе сам дорогу пробьешь.

Таурик сказал, что берет отца и предложил ему восемьдесят рублей в месяц жалованья. Макс заметил, что за такую работу этого жалованья мало и что надо отцу положить сто рублей. Сошлись на ста рублях. Отец был в восторге. Таурик спросил отца, есть ли у него деньги на дорогу. У отца было рублей шестьдесят сбережений. Таурик дал ему еще двадцать пять рублей и велел через три дня приехать во Владикавказ.

Таурик уехал.

На другой день отец купил за десять рублей жетон, выгравировал иа нем: «Дорогому учителю от Адольфа-Сережи» и преподнес Максу.

Отец не знал, как ему быть с Тюриным, как сказать, что он через три дня уходит от него. Макс советовал отцу уехать тайком ночью. Отец не хотел делать этого, тем более, что у него» не было паспорта. Тогда Макс предложил говорить с Тюриным при нем. Вечером после представления Тюрин стоял с Максом. Отец подошел к ним и сказал Тюрину, что хочет уйти от него. Тюрин рассердился: — Мне теперь нужны холостые артисты для Закаспийского края. Я тебя к себе не звал, ты сам ко мне в труппу напросился. Не пущу тебя никуда, а удерешь, вытребую тебя обратно этапом через казачьего атамана.

Отец испугался и ушел от Тюрина со слезами на глазах.

Во время объяснения отца с Тюриным Макс молчал, но из цирка ушел вместе с Тюриным.

Отец всю ночь проплакал. Утром пошел к Максу. Оказалось, что Макс ушел с женою гулять за город. Отец еще больше расстроился. Пошел в цирк. В это время Тюрин репетировал с лошадьми. Он прервал репетицию, подозвал отца и, спросил его:

— Когда хочешь ехать?

Отец растерялся, молчит.

— Благодари Макса. Он уговорил меня отпустить тебя. Когда едешь?

— Послезавтра, — сказал отец.

— Хорошо. Тогда завтра твой бенефис. Будешь работать в трех отделениях все, что умеешь.

У отца от волнения подогнулись коленки. В шесть часов вечера вернулся Макс. Отец бросился к нему с рассказом. Макс сказал, что обо всем знает и что это ему удалось уговорить Тюрина дать отцу бенефис.

На другой день появилась афиша: «Бенефис клоуна-гимнаста Адольфа».

Но отцу не повезло в его первый бенефис. С утра лил сильный дождь. Прекратился он только к шести часам вечера. Сбор был неполный, хотя и неплохой. Макс настоял, чтобы отец проделал номер на ходулях. Во время этого номера Тюрин и все артисты вышли смотреть и по окончании номера хвалили отца.

В третьем отделении Тюрин преподнес отцу серебряный жетон с надписью. «Прилежному молодому артисту от директора цирка», а Макс подарил ему серебряные часы с цепочкой и надписью «Славному Адольфу, будущему знаменитому клоуну от Макса Высокинского». После представления Тюрин дал отцу семьдесят пять рублей и сказал:

— Это тебе с бенефиса. Пусть тебе Таурик столько даст.

Макс устроил на манеже ужин для всей труппы. Беседа шла до утра.

— Пьянки не было, — вспоминал об этом ужине отец, — так как сам Макс не пил ни водки, ни вина. Все было очень, очень скромно.

На ужине была даже жена Макса, которая вообще редко бывала в цирке. Она подарила отцу ею самою вышитую рубашку. Утром отец пошел в город и купил себе брюки, тужурку и шляпу того фасона, какой носил Макс. Обедал он у Высокинских. На прощанье Макс дал отцу много ценных советов и спросил его, как он назовет себя, выступая у Таурика.

— Адольф-Макс, — ответил отец.

Впоследствии, когда отца уже считали хорошим клоуном, про него так и говорили: «Это клоун Адольф-Макс». Максов же в подражание Максу Высокинскому развелось очень много. Едва ли не каждый клоун называл себя Максом.

На другой день вечером отец уехал. Провожали его Макс с женой. Жена Макса принесла отцу целый сверток еды, а Макс подарил ему два своих старых клоунских костюма.

Расставаясь, все трое так плакали, что отца потом его шутники по вагону спрашивали: «Вас кто провожал? Отец с матерью?»

Отец приехал во Владикавказ и прямо с вокзала отправился в цирк. По дороге он увидел афиши, извещающие об открытии цирка. На афише крупными буквами извещалось о выступлении клоуна Макса. В самом цирке шла суета. Первое представление было назначено на следующий день. Таурик обрадовался его приезду и сразу познакомил его с некоторыми артистами. Отец заметил Таурику, что именовать его в афишах Максом неудобно, и просил писать «Адольф-Макс». Таурик обещал изменить имя, ио обещания своего не исполнил. Отцу помогли найти комнату. Он взял с вокзала свой багаж и отвез его в цирк. В цирке ему указали уборную артистов, и он приготовил все, что было нужно для выступления на следующий день.

Рано утром он проснулся, пришел в цирк тогда, когда в нем еще никого не было, прошел в уборную, проверил весь реквизит и решил проверить еще раз всю свою работу. Надел старенький костюм Макса, загримировался и начал проходить номер с ходулями. Неожиданно в цирк пришел Таурик. Он очень одобрил работу отца и сговорился с ним до спектакля прорепетировать все его номера, так как шпрехом на представлении должен был быть сам Таурик.

Во время репетиции он велел отцу звать его не «хозяин», а «господин директор». Отца же сам называл «господин клоун». Отец долго не мог привыкнуть к такому обращению и все ошибался. Тогда Таурик вечером перед выходом крепко перевязал отцу тоненькой бечевкой палец. Палец отекал и неприятное ощущение напоминало отцу, что надо говорить «господии директор».

Первое представление дало хороший сбор, но аншлага не было. Отец выступал во втором отделении последним номером. Он так волновался, что не помнил потом, как шло представление. Перед его номером объявили, что выступает клоун Макс. Отца встретили бурными аплодисментами.

Выход свой отец начал полечкой иод музыку, проделал под аплодисменты акробатические упражнения со стульями и с кубиками. Затем вышел Таурик и подал ему ходули. Номер этот отец провел очень хорошо под дружные аплодисменты и крики «бис». Только от волнения он несколько раз ошибался и называл Таурика «хозяином».