Как ухватились богачи да нойоны друг за друга, так и приросли. Семь дней плакали, семь дней молились, а избавления нет и нет.

— Какая нечистая сила привела нас сюда и надругалась над нами?! — вопят богачи и нойоны.

Вдруг один из них говорит:

— Слыхал я, что неподалеку отсюда живет одна колдунья. Надо бы ее позвать, пусть она расколдует нас.

А кто пойдет? Ни один из гостей с места стронуться не может.

— Сбегай за колдуньей, — уже не приказывает, а просит хозяин парня.

— Мне не к спеху, — отвечает молодец Няня. — Так вам и надо, богачи и нойоны! Но если вы слезно просите — будет вам колдунья. Только вряд ли она вам поможет.

Привел молодец Няня колдунью. Стала она гадать да ворожить. Наконец говорит:

— Всему виной — седовласый старец с белой березовой тростью и его волшебство.

Только она это проговорила, как появился на дворе седовласый старец, опираясь на белую березовую трость.

— Богачи и нойоны, ламы и шаманы, — сказал он, — долго вы обижали бедного сироту, заставляя работать на себя с утра до ночи. Кормился он крохами с вашего стола, на сырой земле спал, полой рваного халата укрывался. Теперь ваше избавление в руках бывшего вашего раба.

— Сжалься над нами! — взмолились богачи и нойоны. Посулили они молодцу табун лошадей да три отары овец, вернули заработанные им деньги.

Вышел молодец Ня-ня на улицу и сказал: «Сообор-сообор!»

Стронулись богачи и нойоны со своих мест, подскочили шаман и лама, побежали со двора без оглядки.

А парень перегнал лошадей да овец к себе в улус и зажил припеваючи.

В прежнее счастливое время жил царь Гондол. Был у него дворец несказанной красоты, высотою до неба. А в том дворце двери — из перламутра; оконные рамы, полы и потолки — из чистого серебра. Во внутренних покоях в каждом углу свечи горели, а по стенам портреты прежних царей висели.

Было у Гондола две жены-красавицы, у каждой — по сыну. Сына старшей жены звали Му-Монто, сына младшей — Алтан Сэгсэ. Первый слыл дураком, второй — красавцем и умником. Сына старшей жены царь не любил, поэтому одевал его в худое платье, давал в руки железный арканный шест и посылал его пасти овец пешком. Сына же младшей жены баловал, одевал его в царские одежды, давал золотой арканный шест и лучшего коня из того табуна, который посылал пасти.

Однажды Му-Монто, выгнав на пастбище овец, заснул. Долго ли, коротко ли он спал, не ведаю. Если узнаете — скажите мне! Но только когда он пробудился, увидел огненный вихрь, достающий до неба, а внутри огненного вихря — скачущий в разные стороны клубок, который вертелся, метался и никак не мог вырваться из плотного кольца пламени. Тогда Му-Монто, не долго думая, зацепил клубок своим длинным железным шестом и выбросил из пламени. Ударился клубок последний раз о землю и превратился в прекрасного молодца. Сел он, поджав под себя ноги, и обратился к Му-Монто со словами:

— Подойди ко мне, мой добрый избавитель! Ты спас меня от верной смерти, и я не знаю, чем отблагодарить тебя.

Подошел к нему Му-Монто, поздоровался и спрашивает:

— Кто ты такой, какого роду-племени?

— Я царь Мого-хан, — отвечает тот. — Веду войну с царем Галта-Мого-ханом, который победил меня в последнем поединке и, захлестнув огненным вихрем, пустил по белу свету. Девяносто суток вертелся и горел я в огненном клубке. Ты избавил меня от страданий. Я хотел бы знать, как тебя зовут и чей ты сын?

— Я — сын царя Гондола, — отвечает Му-Монто.

— Ты оказал мне великую услугу, — говорит Мого-хан. — Будь моим гостем.

Му-Монто согласился и обещал в скором времени посетить Мого-хана. После этого новые друзья расстались и разъехались в разные стороны. Когда Му-Монто возвратился домой, он рассказал обо всем случившемся своей матери и попросил у нее позволения съездить к Мого-хану. Долго не решалась мать отпускать сына в далекие и неизвестные страны, но наконец согласилась, а в дорогу испекла хлеб, тесто которого замесила на молоке двух овец.

Простившись с матерью, Му-Монто отправился в путь. Долго брел он горами, долинами, степями широкими, одолел множество непроходимых болот, оставил за спиной немало рек, морей и безбрежных океанов, пока не износились его сапоги. Тогда он пошел босиком, и ступни его протерлись до костей. Пополз на четвереньках — и ладони стер. Тогда лег он на землю и покатился колесом. Долго катился, пока не привела его дорога к низкому крыльцу. Войдя в дом, спросил Му-Монто:

— Далек ли путь до дворца Мого-хана?

— Я подданный этого хана, — отвечал хозяин, — и дворец его близко.

Ввел он в дом странника и угостил чем мог. Передохнул Му-Монто у доброго человека, оправился от ран и снова стал в дорогу собираться. Тут хозяин ему говорит:

— Когда предложит тебе Мого-хан половину подданных, половину своего золота и серебра, ты скажи: не надо мне подданных, которыми я не смогу управлять, не надо мне золота, которого я не сумею перечесть. Уступи мне лучше царевну Агу-Ногон, что сидит на постели за десятью занавесками.

Этим временем от Мого-хана прибыла карета, запряженная тремя парами лошадей. Сел в нее Му-Монто и поехал к ожидавшему его Мого-хану. С радостью встретил хан дорогого гостя, провел его во дворец, где они пировали десять суток, но прошествии которых Му-Монто стал собираться домой. Тогда хан и говорит:

— Возьми у меня половину подданных, возьми половину золота и серебра.

— Не надо мне подданных, которыми я не смогу управлять, — отвечает Му-Монто, — не надо мне золота, которого я не сумею перечесть. Отдай мне лучше царевну Агу-Ногон, пусть она станет моим верным спутником в жизни.

— Ты говоришь то, о чем и говорить нельзя! — сказал Мого-хан. — Ты просишь то, о чем и мечтать никто не смеет! Но я твой должник и отдаю тебе царевну, потому что ты спас мне жизнь.

После этого хан подарил молодым птичку с синеватым опереньем, завернутую в золотой платок, и благословил супружество. Затем дал желтого щенка и сказал:

— Когда пойдете под березами, щенок поймает вам тетерку. Ею вы и утолите свой голод. Когда пойдете под соснами — поймает сокола. Его тоже можно съесть. Щенок и станет вашим кормильцем.

Выслушав напутствие хана, положил Му-Монто птичку за пазуху, взял свою жену Ага-Ногон за руку, свистнул щенка и отправился в обратный путь.

Долго ли шел Му-Монто назад, не ведомо. Знаю только, что желтый щенок ничего им не поймал. Рассердился Му-Монто, хотел для острастки наказать щенка, да не рассчитал своих сил и убил до смерти. Совсем расстроился Му-Монто, голодным лег спать.

А проснулся утром и глазам своим не верит: лежит он на богатой мягкой постели, в прекрасном дворце, за семьюдесятью занавесками, а рядом дремлет красивая женщина. Испугался Му-Монто, подивился собственной дерзости, соскочил с кровати, напялил на себя свою телячью шубу, опоясался веревочным поясом и кинулся бежать из дворца.

Оказавшись на улице, увидел он красивый город и большой базар. Пошел Му-Монто по базару, а тут голод снова напомнил о себе. Стал Му-Монто у торговок калачи отбирать да есть. Наевшись, отправился бродить по городу. Бродил, бродил, наконец и ночь настала, а он не знает, куда голову приклонить, потому что никто такого оборванца ночевать не пускает.

Забрался Му-Монто в чью-то конюшню, но лошади стали его кусать и лягать. Пошел на псарню к собакам, еще хуже. Залез к свиньям, и того тошнее. Делать нечего, отправился на поиски дворца, в котором переспал прошлой ночью. Долго искал, наконец нашел. Вошел и спрашивает, нельзя ли переночевать. «Можно!» — сказали ему, и Му-Монто лег в самом темном углу.

Проснулся утром, видит, опять лежит на той же широкой кровати и с той же женщиной. Опять хотел бежать Му-Монто, уже и шубу свою драную схватил, но женщина вырвала ее и бросила в печь. Сгорела телячья шуба Му-Монто, один пепел остался. Тогда Му-Монто и говорит женщине:

— Сжальтесь надо мной, отпустите с миром.