Даже с расстояния в несколько метров мне видно, как он изменяется, стоит ему заметить меня: искры безрассудства в глазах превращаются в настоящее пламя, маска лисьей хитрости ложится на обычно скучающее выражение лица. Я понимаю, что прятаться или убегать уже слишком поздно. Да и, право слово, глупо в моем возрасте убегать от бывших любовников, если уж называть все своими именами.

Есть какое-то предопределение в нашей встрече. Мы бы не избежали ее в любом случае. Как и не избежали когда-то последствий сильного притяжения.

Киваю ему в знак приветствия, и Виктория поворачивается в сторону двери.

- Джеральд! – радостно вскрикивает моя жена.

Мне ничего не остается как пригласить старого друга и его спутницу, наличие которой поначалу укрылось от моего внимания, присоединиться к нам. Он обнимает Викторию и протягивает мне руку для приветствия. Очень надеюсь, что моей секундной заминки никто не замечает.

И в этом моменте нет никакой напряженности, никаких электрических искр связи, лишь накат тягучей волны тоски, сжимающей сердце тисками. На лице Джеральда промелькнула приятная улыбка, но ни тени воспоминаний. Обменявшись быстрым взглядом с девушкой рядом, он представляет ее нам как свою невесту, Марию Дель Торо.

- Ох, Джей, поздравляю вас! - обнимает друга Виктория и получает в ответ широкую улыбку.

- Спасибо, - сдержанно отвечает он и за талию притягивает Марию к себе, невесомо целует в висок.

Я завидую невозмутимости Джеральда. Наверное, это и правильно: не придавать значения университетским утехам. Оставить все там, в бурной молодости, когда в голову лезут самые невообразимые идеи, когда хочется попробовать и успеть как можно больше, когда для тебя не существует запретов, а граница дозволенного проходит лишь там, где ты ее сам проведешь.

- Очень надеюсь получить приглашение на вашу свадьбу, раз уж на нашу ты не смог вырваться, - Виктория говорит без остановки, поток ее слов - фон для моих воспоминаний....

Наконец я отвлекаюсь от них:

- И мальчишник, Джей, - я прячу свои чувства за маской веселости, копируя беззаботность Виктории. - Будешь наверстывать пропущенное, раз уж мой ты пропустил.

Сейчас мне и самому кажется, что у меня отлично получается напускать равнодушие, имитировать воодушевление, как и самому Джеральду. Если бы не крошечный отблеск грусти в его ярких глазах, когда он чувствует фальшь в моих словах. Он отмахивается от наших шутливых обвинений:

- Ребята, я действительно не мог прилететь, оставить дядю и фирму, - он на секунду замолкает, словно вспоминая заученный текст. - Но я вас от всей души поздравляю! Надеюсь, мой подарок хорошо перенес перелет через Атлантику?

Джеральд подмигивает на последних словах, вгоняя в краску Викторию.

- О, да, друг, кресло отлично вписалось в нашу новую спальню, - восклицаю я.

- Что? – удивляется Мария. - Стилок, неужели, ты действительно подарил ребятам тантрическое кресло на свадьбу?

- По-моему, отличный подарок, что еще нужно молодоженам?

И дальше беседа завязывается как-то сама собой. К моему удивлению, ее основа - это Виктория и Джей. Они болтают как старые приятели, несмотря на то, что совершенно не общались в университете. В каком-то роде их можно было считать соперниками, но сейчас они добрые знакомые, друзья-однокашники, которым нечего делить, ибо я сделал свой выбор. И все это великолепно вписывается в так хорошо выстроенную мной иллюзию, если бы не короткие взгляды Джеральда, пойманные мной в отражении витрин таверны.

Утро незаметно перетекает в день, и мы вчетвером проводим его на пляже. И так же вчетвером ужинаем в небольшом ресторанчике в центре города. Все идет гладко и спокойно. Джеральд душа любой компании, воплощение харизмы, он не дает нам скучать, постоянно развлекая всевозможными историями, нелепыми загадками, смешными философскими анекдотами. И немного взбалмошная Мария великолепно дополняет его. Девочки очень быстро находят общий язык и непринужденно болтают о чем-то своем, а я с щемящей сердце радостью наслаждаюсь его обществом.

Все идет гладко и спокойно, но лишь до той секунды, когда Джей достает свой портсигар, заполненный сигариллами:

- Не возражаете? - просит он разрешения у Виктории и Марии.

А я моментально во внимании, как завороженный наблюдаю за его действиями. Для меня этот процесс всегда был сродни колдовскому ритуалу. Изящным и быстрым движением он вытаскивает сигариллу из позолоченной, видавшей виды коробочки. Из ниоткуда, как у фокусника, в руках Джеральда искрой мелькает зажигалка, спустя секунду на ее конце появляется голубой огонек, и он делает первую затяжку, чуть прикрывая глаза. Несколько затяжек - и воздух над нашим столом наполняет терпкий, согревающий запах шоколада и вишни.

Это его первый выстрел в мое заштопанное сердце. Джеральд прекрасно знает мою слабость к этому аромату, которым всегда пропитаны его губы. И я, не таясь, наблюдаю за ним, пока он неспешно, с наслаждением курит, выпуская вверх тонкие струйки дыма, продолжая нашу неторопливую беседу, но теперь гораздо чаще бросая на меня заинтересованные взгляды.

Уже поздней ночью мы гуляем по старым мощеным улочкам в свете тусклых фонарей, сопровождаемые музыкой, льющейся из открытых окон всевозможных ресторанчиков.

А потом, лежа в постели, я долго ворочаюсь и не могу уснуть. Мысли назойливо перешептываются у меня в голове, но ни одну я не могу ухватить, они ускользают, стоит только зацепиться. Джеральд и Виктория, танцы и ром, море и черный песок, любовь и свобода, выбор и обязательства, боязнь и нерешительность – все это водит в моей голове многочасовой хоровод, а когда я все-таки проваливаюсь в дрему, за окнами обозначают свое присутствие рассветные сумерки.

Но, к сожалению, выспаться мне не удается. Просыпаюсь спустя примерно час. Голова раскалывается на части. Аккуратно вылезаю из постели, стараясь не потревожить свою мирно спящую женщину, и выхожу на балкон. Небо вновь затянуто облаками, и, похоже, сегодня дело закончится дождем.

Я наблюдаю за волнением на море. Волны, точно шеренги солдат на параде, идут одна за одной и склоняют свои белогривые головы перед песчаными берегами-военноначальниками. Мои ночные мысли до сих пор кружат в голове, сплетаясь в еще более плотный узел, развязать который необходимо как можно быстрее, но знаю, мне пока это неподвластно.

Остаюсь на балконе, горький запах шоколадно-вишневого табака преследует меня... Или это мерещится мне?

На горизонте солнце ведет борьбу за господство над небом, пытаясь пробиться сквозь свинцовый мрак туч, но вновь и вновь проигрывает эту битву. Время будто становится вязким, тягучим, застывает и совершенно не двигается вперед. По ощущениям, прошло уже несколько часов, но при взгляде на часы оказывается, что минутная стрелка преодолела всего несколько делений.

Совершенно неожиданно, буквально на пустом месте, у меня появляется желание прогуляться. И я не сопротивляюсь этому влечению, может быть, это именно то, что мне сейчас необходимо, чтобы распутать тугой клубок мыслей, уже причиняющий дискомфорт. Тем более время еще раннее, Виктория проснется нескоро, вчерашняя ночная прогулка скажется на ней.

Возвращаюсь в номер, стараюсь бесшумно одеться и, наскоро нацарапав записку, отправляюсь на пляж.

Легкий туман сеткой влаги оседает на моей коже, как только я покидаю стены отеля. Я складываю руки на груди, чтобы плотнее завернуться в старый мягкий джемпер, и направляюсь вдоль прибрежной линии. В ветвях деревьев медленно просыпаются птицы, заводя робкие трели с нотками уныния, под стать погоде.

Я иду вдоль самой кромки прибоя, холодный песок студит, встречает жестко царапающим сопротивлением. А темные пенистые волны, точно стая доберманов, охотятся на мои босые ступни, но, так и не поймав своей добычи, миллионами осколков разбиваются о прибрежные камни и песок.

Морской воздух, пропитанный запахами йода и озона, наполняет легкие, выгоняя из головы горечь вишневого табака. Двигаюсь не спеша в сторону диких пляжей, стараясь разобраться в причинах своей головной боли. Только тут не надо делать глубокий психологический анализ, все на поверхности: я возвращаюсь к тому, от чего убежал на пятом курсе университета.