* * *
Обсуждение и критика в печати произведений ука-
занных выше авторов вызвали широкие отклики в сре-
де писателей и послужили поводом к обобщающим
оценкам современного состояния и задач советской
литературы.
Ряд писателей положительно реагирует на критику
политически вредных произведений и осуждает творче-
ские позиции их авторов.
Писатель Леонов Л.М.: «Книга Федина о Горьком пло-
хая. Недопустимо опубликование писем и высказываний
Горького без учета, что это в итоге исказит образ Алек-
сея Максимовича. Горький не сразу стал тем писателем
и учителем жизни, которого высоко чтит советская стра-
на. И бестактно сейчас, в интересах личной писатель-
ской биографии, публиковать то, что было сказано Горь-
ким совсем в другое время, на иной стадии нашей обще-
ственной и литературной жизни.
У меня тоже есть письма Горького, воспоминания о
беседах с ним, но я не предаю и не предам этот материал
гласности в интересах сохранения в народе цельного об-
раза великого писателя, пришедшего к полному едине-
нию со своим народом, с партией, с советским государ-
ством».
Писатель Сергеев-Ценский С.Н. на заявление одно-
го из писателей о невозможности создавать реалисти-
ческие произведения в условиях советской действи-
тельности сказал: «Подлинный писатель всегда, при всех
препятствиях, проявит себя, свой талант. Реализм — это
вовсе не все, без разбору, подробности жизни, какие на-
блюдает писатель. Писатель находит нужную дистанцию
для изображения и показывает основное в жизни. Рань-
ше, до революции, существовала власть денег, страсть к
накоплению и рабство нестойких писателей перед мо-
дой, перед требованиями публики, искавшей острых,
скажем, половых проблем. Настоящий писатель был то-
гда в меньшинстве, — это заставляло меня жить в уеди-
нении и быть раньше всего художником. Теперь есть воз-
можность писать и печатать, и я этому пример».
Драматург Волков И.Д.: «Федина критиковали слабо,
о его книге можно было бы написать сильнее. У нее два
больших порока. Во-первых, с каждой страницы веет вы-
сокомерным отношением автора к советской власти, а,
во-вторых, автор разделяет жизнь и литературу и стара-
ется доказать, что литература может развиваться свои-
ми самостоятельными, независимыми от жизни страны
путями. Взгляд этот абсолютно ошибочен и вреден. Воз-
мутительно то, что себя и «Серапионовых братьев» Фе-
дин как бы противопоставляет всей остальной литерату-
ре СССР, и не только литературе, но и общественно-поли-
тической жизни государства».
Писатель Нилин П.Ф.: «Федин — не настоящий писа-
тель, его писательская работа — имитация, повторяющая
идеи и мысли чуждых нам заграничных писателей. Федин
как-то без основания, вдруг, занял у нас место «великого
русского писателя», он страдает преувеличенным само-
мнением и ничего не дал созвучного нашей эпохе. Он —
ложно революционный, а не народный писатель...».
* * *
Отдельные писатели, считая правильным осуждение
произведений Асеева, Зощенко, Федина и других, выра-
жают резкое недовольство системой руководства лите-
ратурой, осуществляемого, по их мнению, некомпетент-
ными лицами, отсутствием авторитетных указаний в об-
ласти направления творчества, строгостью цензуры и
неудовлетворительной воспитательной работой среди
писателей.
Литературный критик Лежнев ИХ.: «Наша литерату-
ра ограничена определенными историческими условия-
ми — международными, внутриполитическими. Эти ус-
ловия не позволяют развернуть искусство, подобное ис-
кусству прошлого, с его критикой и проповедничеством.
Это следует признать как неизбежное. Может ли в усло-
виях вышеотмеченных развиваться наша литература?
Да, может. Однако она введена в круг более узкий и бо-
лее ограниченный, нежели тот большой историко-соци-
альный круг.
Малый круг определяется деятельностью Управле-
ния агитации и пропаганды. Когда Александров высту-
пал на пленуме, он призывал писателей глядеть даль-
ше и видеть больше, чем обычный интеллигент. Одна-
ко практически это не осуществляется. Всякая попытка
заглянуть вперед ограничивается и пресекается тем же
Александровым.
Я говорю не о тех враждебных книгах, которые были
осуждены, я говорю о другом. Сейчас многие писатели
дезориентированы. Всеволод Иванов говорил мне, что пи-
сать невозможно, так как «нет камертона». Он готов идти с
партией, но он привык получать указания, а не дубину.
Вместо того, чтобы объяснить писателю, в чем смысл
событий и какие проблемы нужно ставить, его дергают и
фактически помогают антипартийным двуруким людям.
Получается, что враждебная книжка, вроде книги
Федина, может выйти в свет, а партийная критика на эту
книгу появиться не может. (Лежнев имеет в виду свою
статью о книге Федина, не пропущенную в газете «Лите-
ратура и искусство».)
Нам не дают развивать критику. Писателю нужно до-
верять, если от него хотят чего-либо добиться. А этого
доверия нет. Наши центральные газеты и журналы пе-
чатают критические разборы вредных книг, но ведь это
статьи извне, а не критиков. Они исходят не из писатель-
ской среды.
Произносятся патетические речи на собраниях, пи-
сателей зовут писать, но ведь над этими речами смеют-
ся, потому что знают — в ЦК всякое свежее слово задер-
жат. В результате люди устают от битья, перестают писать
и разлагаются.
В этом я вижу главную причину того, что наша ли-
тература не развивается. Она и не может развиваться в
этом узком круге, который ее душит. Люди боятся писать,
потому что их могут «проработать».
Растет какая-то беспартийщина. Всякое слово о клас-
совой борьбе приходится протаскивать контрабандой».
* * *
Писатель Эрлих А.И.: «Наши последние провалы на
литературном фронте — прямой результат того, что в ре-
дакциях сидят люди низкого уровня. Хорошее произве-
дение не может пробить себе дорогу, потому что редак-
торы не в состоянии его оценить, они мыслят штампами,
находятся в плену у шаблона. Не умея самостоятельно
мыслить и не полагаясь на себя, они идут на поводу у
громких имен и потому зачастую печатают халтуру, поли-
тически недоброкачественную дребедень, если она под-
писана более или менее апробированным именем — на-
пример, Зощенко.
Я выражаю твердую уверенность, что с окончанием
войны все эти люди, которым сейчас Управление пропа-
ганды ЦК доверило руководство литературой и печатью,
будут сметены, — следа от них не останется. Им придут
на смену новые люди, талантливые, смелые, понимаю-
щие, политически твердые».
Писатель Вирта Н.Е.: «Писателю сейчас ставятся
очень большие преграды в цензурном отношении, твор-
чество писателя чересчур зависит от случайного мнения
тех или иных лиц. Я не согласен, когда на страницах цен-
тральных газет появляется сразу убийственный приго-
вор тому или иному писателю. Считаю, что такая критика
не нужна и подчас даже вредна. Лица, которые пишут по-
добные отзывы, являются мало компетентными судьями
и во всяком случае плохими критиками».
Писатель Лидин В.Г: «Совершаются грандиозные дела.
Нашим вождям не до литературы, не до наших личных су-
деб, не до того, что в могучей стране литератор не обеспе-
чен заработком и служит литературе как подвижник.
Но я мечтаю о том, что когда-нибудь Сталин позовет
писателей для душевного разговора. Только выйдет ли
разговор? Шагинян в качестве партийной неофитки про-