Глава одиннадцатая

Джонни навсегда запомнил свою первую ночную прогулку по рифу. Прилив кончился, луны не было, и звезды ярко сверкали на безоблачном небе, когда он и Мик сошли с берега, вооруженные водонепроницаемыми фонарями, копьями, масками, перчатками и мешками, которые они рассчитывали наполнить лангустами. Многие обитатели рифа вылезали из своих убежищ только с наступлением темноты, а Мику хотелось найти несколько особенно редких и красивых раковин, каких не сыщешь днем. Он неплохо подрабатывал, продавая их коллекционерам с материка; правда, торговля эта была недозволенной — фауна острова находилась под охраной закона штата Квинсленда о рыболовстве.

Обнажившиеся кораллы трещали у них под ногами, фонари выхватывали из мрака впереди лишь кусочек, очень маленький в сравнении с морем тьмы, окутывавшей риф.

Ночь была такой темной, что через сотню метров они уже совсем потеряли остров из виду. К счастью, красный предупредительный сигнал на одной из радиомачт служил им маяком. Без этого ориентира они бы безнадежно заблудились. Даже звезды не могли заменить его: путешествие до края рифа и обратно длилось так долго, что звезды успели проделать большой путь по небосклону.

Впрочем, Джонни и не очень глядел на звезды, на это не хватало времени: в ломком и прозрачном мире кораллов каждый шаг требовал напряженного внимания. Но когда он все-таки взглянул вверх, его глазам представилось нечто столь странное, что он застыл в изумлении.

В небо вздымалась огромная пирамида света, основание ее покоилось на западной стороне горизонта, вершина упиралась в точку, расположенную почти прямо над головой Джонни. Этот неяркий, но вполне отчетливый свет можно было принять за отблеск огней далекого города. Однако на расстоянии более ста миль в этом направлении не было никаких городов — перед ними лежало одно лишь море.

— Это еще что? — спросил наконец Джонни.

Мик, продолжавший шагать впереди, пока приятель глазел на небо, не сразу сообразил, о чем идет речь.

— О, — сказал он, поняв в чем дело, — это можно наблюдать в любую ясную безлунную ночь. Кажется, что-то такое в космосе. А разве из твоей страны этого не видно?

— Никогда не замечал, но у нас не бывает таких ясных ночей, как здесь.

Ненадолго выключив фонари, ребята глядели на чудо, которое лишь немногие видели с тех пор, как свет и дым городов окутали землю, погасив великолепие небес. То был зодиакальный свет, над загадкой которого астрономы бились целые века, пока не узнали, что это — свечение огромного пылевого облака в околосолнечном пространстве.

Вскоре Мик поймал своего первого лангуста. Рак полз по дну неглубокого озерка, и свет электрического фонаря так ослепил бедное животное, что оно даже не пыталось спастись. Лангуст отправился на дно мешка Мика, и вскоре к нему присоединились другие. Джонни решил, что такой способ ловли не спортивен, но это соображение не помешало ему потом с удовольствием уплетать тех же лангустов.

По рифу бродили и другие охотники — лучи их фонариков то и дело выхватывали из темноты тысячи маленьких крабов. Обычно при приближении Джонни и Мика те убегали, но иногда решали защищать свои владения и угрожающе размахивали клешнями, чтобы отпугнуть двух надвигавшихся на них чудовищ. Джонни подумал: что это, храбрость или просто глупость?

По кораллам то там, то здесь ползали причудливо раскрашенные каури и конусы. Было трудно представить себе, что для более мелких жителей рифа даже эти медлительные существа — страшные хищники.

Весь чудесный, обворожительный мир, лежавший под ногами Джонни, являлся полем битвы. Каждое мгновение в окружавшем друзей безмолвии происходили бесчисленные убийства и нападения из засады.

Джонни и Мик приблизились к краю рифа, где глубина воды достигала всего нескольких сантиметров; они шли, разбрызгивая ее во все стороны. Море светилось вовсю, так что при каждом шаге из-под ног у них вылетали звезды. Даже когда они стояли, от малейшего их движения искорки света проносились по поверхности воды. Но если они направляли лучи своих фонариков вниз, вода казалась совершенно безжизненной. Существа, испускавшие свет, были слишком малы или прозрачны, чтобы их можно было разглядеть.

Глубина постепенно увеличивалась, и из окружавшего их мрака до Джонни донесся гром: то был рев волн, бившихся о края рифа. Джонни продвигался медленно и осторожно. Хотя днем он бывал в этих местах раз десять, ночью, освещаемые только узкими лучами фонарей, они выглядели странными и незнакомыми. К тому же он знал, что в любой момент может свалиться в глубокое озерко или затопленную долину.

И все же то, чего он опасался, застигло его врасплох: коралловое дно вдруг ушло из-под ног, и он очутился на самом краю таинственного мрачного озера. Луч фонарика проникал туда только на несколько сантиметров — вода была прозрачной, как хрусталь, но свет сразу терялся в глубине.

— Тут наверняка есть лангусты, — сказал Мик.

Он погрузился в озерко почти без всплеска, оставив Джонни наверху, в гремящей тьме рифа, метрах в восьмистах от берега.

Следовать за Миком было необязательно, можно дождаться его на месте. К тому же озерко выглядело зловещим и неприветливым, и легко было представить, что в глубине его кишат всякие чудовища.

— Но это же смешно, — сказал себе Джонни. — Вероятно, он нырял уже в это самое озерко и встречался со всеми его обитателями. Они должны испугаться его гораздо больше, чем он их.

Джонни тщательно осмотрел свой фонарик и сунул его в воду, чтобы проверить, будет ли он светить и там. Затем поправил маску, сделал полдюжины быстрых и глубоких вдохов и последовал за Миком.

Теперь, когда и он сам, и фонарик находились по ту сторону границы между воздухом и водой, свет показался ему необыкновенно ярким. Однако фонарик делал видимым лишь небольшой участок кораллового или песчаного дна, на который падал его луч. За пределами этого узкого конуса все оставалось мраком, тайной, угрозой. Первые мгновения этого ночного путешествия вглубь Джонни был близок к панике. Ему непреодолимо хотелось оглянуться через плечо, чтобы проверить, не следует ли за ним по пятам какой-нибудь враг…

Однако через несколько минут он взял себя в руки. Луч фонарика Мика, мерцавший в подводной тьме метрах в пяти от него, напоминал, что он не один. Теперь ему доставляло удовольствие заглядывать в пещерку и под выступы и сталкиваться с напуганными рыбами. Один раз он увидел красиво окрашенную, похожую на угря мурену; та, сидя в своем убежище среди скал, сделала угрожающее движение к нему; ее змеиное тело изогнулось в воде. Джонни не хотелось знакомиться с острыми зубами, но он знал, что мурены никогда не атакуют первыми. А у самого Джонни вовсе не было намерений наживать себе врагов в этом подводном путешествии.

Озерко было полно странных шумов, так же как и странных существ. Вот Мик задел копьем за скалу — там, наверху, Джонни услышал бы легкий скрежет, а здесь, под водой, этот звук оглушительно отдавался в ушах. Он слышал, порой ощущал всем телом, как ударяют волны о край рифа, всего в нескольких метрах от него.

Вдруг до него донесся новый звук, похожий на стук мелких градин. Стук был слабым, но очень отчетливым и, казалось, раздавался где-то поблизости. В тот же миг луч фонарика уперся как бы в облако тумана.

Этот свет привлек миллионы крошечных, не больше песчинки, существ, и теперь они бились о стекло, как мотыльки, летящие к пламени свечи. Их становилось все больше и больше, и вскоре луч фонарика уже не мог пробиться сквозь эту завесу. Те, кому не хватало места под светом фонаря, бились об обнаженное тело Джонни, покалывая его кожу. Они двигались с такой быстротой, что Джонни не мог разглядеть их как следует, кажется, некоторые из них были похожи на креветок величиной с рисовое зернышко.

Он знал, что это самые крупные и активные представители планктона — основной пищи почти всех морских рыб. Ему пришлось выключить свет и ждать, когда они рассеются и он перестанет слышать и ощущать эти мириады движущихся тел. Пережидая, пока исчезнет живой туман, он размышлял над тем, не привлек ли свет более крупных животных, например акул. Джонни был бы готов встретиться с ними при дневном свете, но после захода солнца…

Он с радостью поспешил за Миком, когда тот наконец стал выбираться из озерка. Однако был доволен, что не отказался от этого ночного путешествия: он увидел еще одно лицо океана. Ночь преображала мир, скрытый под волнами, так же как преображала мир над ним. Тот, кто изучает море только при дневном свете, не имеет о нем никакого понятия. К тому же лишь незначительной толще воды доступен дневной свет. Большая часть моря — это царство вечного мрака, потому что солнечные лучи проникают лишь на глубину в несколько десятков метров, а затем полностью поглощаются. В безднах океана никогда не появлялся свет, если не считать холодного свечения словно рожденных кошмаром обитателей этого мира, лишенного солнца и смены времен года.

— Что ты поймал? — спросил Джонни у Мика, когда оба они выбрались из озерка.

— Шесть лангустов, двух тигровых каури, трех мурексов и еще, смотри, такой свиток мне ни разу не попадался. Неплохой улов, хотя я видел там еще здоровенного лангуста, но не смог до него добраться. Наружу были только щупальца, а сам он засел в пещере.

Они двинулись домой по большой банке из живых кораллов, и путеводным маяком им служил красный огонек радиомачты. В темноте казалось, что до этой яркой звезды еще много километров, а между тем, пока они исследовали озерко, уровень воды, покрывавшей риф, сильно поднялся. Джонни стало не по себе — начинался прилив. Неприятно застрять здесь, так далеко от суши, когда море заливает банку.