И она, плача, сказала кормилице:

— Что за час и день настали для меня, подобно огню сжигающие мое терпение? Каждый новый день судьба преподносит мне новую печаль, — по вине ли Морава, или планет, или же самого несправедливого рока. Страна эта — плавильня Для тела; это не город Морав, а глубокий и темный колодец. Этот великолепный расписанный дворец — заманчивый, как рай, для других — для меня темен и тягостен, подобно аду.

Днем увеличивается моя печаль, а ночью множатся несчастья. С каждой минутой мне все хуже и хуже. Я так ненавижу эту мгновенную жизнь, что не считаю себя среди живых, ибо потеряла надежду на жизнь. Я как-то во сне видела лицо Виро. Он возвращался с охоты верхом; был опоясан мечом, а в руках держал копье. Он возвращался с охоты с настрелянной дичью. Приблизившись ко мне, обрадованный встречей, он сказал: «Как ты поживаешь, о ты, любящая брата душа, живущая на чужбине? Как ты чувствуешь себя без меня в руках врага?» Затем я видела, будто он лег рядом со мной, обнял меня, поцеловал лицо и глаза и исцелил мое раненое сердце. Мне чудится, что я и сейчас слышу голос, которым он говорил со мной вчера ночью, и пока еще вдыхаю аромат его тела. Но так как судьба приносит мне столько горя, я не хочу больше жить. Я не могу больше терпеть, что душа моя мертва и лишена радости, а члены тела моего живы. Ведь ты сама знаешь, кормилица, что в этом городе Мораве, среди сотворенных богом людей, нет никого, кто был бы так прекрасен, как Виро.

Проливая кровавые слезы, Вис положила себе на голову руку кормилицы. Тут кормилица сказала ей следующее:

— О свет очей матери твоей! Пусть твоя кормилица умрет раньше тебя! Пусть не даст мне бог увидеть твое горе! Я выслушала твои слова, и они мне показались тяжелыми, как железо и медь. Не печалься так, не отравляй напрасно себе жизнь в этом сладком мгновенном мире. Развесели сердце, сколько можешь, ибо веселье умножает дни человеческой жизни.

Притча. Мгновенный мир подобен караван-сараю[16], а мы в нем — путники. Они останавливаются в караван-сарае ненадолго. Горе и радость мира сего неотделимы друг от друга и, подобно облачной тени, ни на мгновенье не остаются незыблемыми.

Если преходящий мир лишил тебя одной радости, он одарил тебя тысячью других. Ты прекрасная дева-царица. Твоим повелениям будет покорна вся земля. Не лишай себя радости и не ввергай разум в отчаянье. Все молодые люди мира сего ищут удовлетворения своих желаний и стремятся этого достигнуть. Одного влечет одно, другого утешает другое. Одни любят военное искусство, другие — своих жен и родителей, некоторые кичатся разряженными рабами, другие любят зрелых девиц. Так же по-разному радуются жены и дочери царей и вельмож; сидящие в комнатах, устланных коврами, предаются всяким удовольствиям; хотя у них есть мужья — прекрасные цари, но они имеют и возлюбленных, с которыми тайно предаются любви. Ты день и ночь предаешься скорби и напрасно убиваешься. Никого ты не вспоминаешь, кроме Виро, и никто тебе не нужен, кроме Виро. Хотя он и царского рода и царь, но он не ангел, взращенный в раю. Недавно ты спросила меня: есть ли в городе Мораве красавец, подобный Виро, или видела ли я ему подобного? Богу известно, что я в Мораве видела многих солнцеподобных юношей, на которых человеческий глаз не мог бы наглядеться. Станом они все похожи на кипарис, лицом прекрасны, а храбростью прославлены на весь мир. Если строго разобраться, — они превосходят Виро. Среди них есть один подлинный герой, подобный льву, достойный хвалы, которой не придумать уму человеческому. Другие юноши перед ним — звезды, а он — месяц среди них; другие — простые камешки, а он яхонт. Таким он выглядит среди них — царственный отпрыск, ведущий род от Адама, любимый брат царя Моабада, счастливый и благодатный. Имя ему Рамин; он ангел на земле и див в бою. Лицом он очень схож с Виро. Все мужчины и все здешние женщины влюблены в него. Бесстрашные герои воздают ему хвалу, и никто не может победить его на ристалищах. В Иране нет всадника, который соперничал бы с ним красотой. Копьем он может пронзить волос. В Туркистане и в Хорасане нет более искусного стрелка. По его повелению птицы на лету лишаются жизни. В бою он подобен разъяренному льву, а щедростью напоминает майский дождь. Его украшает множество добродетелей. Сердце Рамина так же носит печать любви, как и твое, и в той же мере чувствительно. О желанная и любимая всеми мужчинами, ты и он — словно яблоко, разрезанное на две части. Вы оба стали схожи. От чрезмерной печали он уподобился волоску, окрашенному в золотой цвет. Он, оказывается, как-то видел твое лицо и безумно влюбился в тебя. Рамин вспоминает тебя и живет надеждой на твою любовь. Из его прекрасных, подобных нарциссам, глаз день и ночь проливаются дожди, как из туч. Цвет его лица, сияющего, как луна, от великой печали стал желтым, как солома. Сердце его много претерпело от горестей безумной любви. Он много пил напитка любви — горького, как яд. Мне и тебя жаль, и его за безумную любовь, ибо все чувствуют сострадание при виде прекрасного лика, омраченного печалью. Я с состраданьем гляжу на вас обоих, — влюбленных, лишенных воли, потерявших сердце и отчаявшихся.

Когда Вис услыхала эти скорбные слова кормилицы, она долго не удостаивала ее ответом и горько зарыдала. Чувствуя стыд перед кормилицей, Вис опустила голову и замолкла. Затем она подняла голову и так ей ответила:

— Самое ценное сокровище для человека — стыд.

Притча. Как хорошо сказал Хосров воину: «Так как у тебя нет стыда, то говори, что хочешь».

Если бы ты была в своем уме и стыдлива, ты бы не повела такую речь. Как не совестно тебе предо мной и пред Виро, что ты пренебрегаешь нами и не можешь забыть Рамина? Он так же не живет в моей памяти, как волос на ногте. Я не ожидала от тебя такого коварства. Если ты моя мать и я твоя дочь, — ты старше меня, а я моложе, и ты не должна поучать меня заигрыванию с мужчиной и бесстыдству, ибо неискренность обесчещивает женщину. Разве сердце мое успокоилось и возрадовалось настолько, что ты уже считаешь возможным огорчать меня? Я запятнаю себя навек позором и буду лишена прощения и рая. Если даже Рамин стройностью подобен кедру, а храбростью превосходит Рос-тома, я не хочу его близости, как бы красив он ни был. Он не мой брат, хотя ты говоришь, что он похож на Виро. Ни он не сможет соблазнить меня драхмами, ни ты своей речью. Почему ты сама выслушала его слова, а если выслушала, как ты смела пересказать их мне? Почему ты не обругала его? Почему не дала должной отповеди на его дурные речи?

Притча. Хорошо сказал Моабад Ошангу: «Женщины больше стремятся к страсти, чем к славе; женщины рождены несовершенными, страсть всегда побеждает их; они могут отказаться от этого мира и от вечного мира из-за удовлетворения одного своего желания и забывают о том, что в конце концов они останутся посрамленными».

Зачем я, зная нравы и превратности мира, отдам ему сердце? Женщина всегда является дичью для мужчин. Она легко соблазняется щедрыми посулами и увещеваниями; мужчина клянется женщине в любви, но, удовлетворив желание своего сердца, становится высокомерным и заносчивым, не восхищается в ней больше ничем и уже желает другую.

Как он любезничал с первой, так он поступает и со второй. и обо всем говорит открыто. Невоздержание в конце концов делает женщину несчастной, и мужчина неожиданно покидает ее. И вот женщина оказывается пойманной в сети, она становится распутной, начинает торговать честью, мужчины перестают ее уважать, и она теряет уже всякий стыд. Мужчина перестает считаться с ней, хулит и уязвляет насмешками. Увы, женщина, тщетно надеющаяся на перемену с его стороны, начинает таять, как снег от солнца. Пораженная любовью, она подобна раненой дичи: не может найти покоя и не в силах бежать.