Безумная любовь похожа на глубокое море, и мудрым не следует в пего пускаться. Доколе мне суждено жить, я не хочу видеть Рамина. Если даже я буду жить столько, сколько тысяча Мафусаилов[24], все же я не смогу обелить мою душу. Зачем я напрасно мучила мою несчастную душу, зачем проливала напрасно мою невинную кровь, зачем не слушалась твоего повеления, зачем не искала для себя покоя? Если отныне я еще раз провинюсь перед тобой и совершу дурной поступок, то поступай со мной, как тебе угодно, у меня не будет слов против твоего гнева. Будь Рамин даже львом, он не одолеет меня; если он станет даже ветром, он не проникнет в мою душу. Клянусь, что никогда не нарушу данное слово. Если захочешь, чтобы я была твоей рабыней, с сегодняшнего дня я буду тебе покорна. Еще раз обрати ко мне милостиво лицо твое, и я буду служить, как тебе угодно, во мне утвердился дух правдивости.

Шахиншах поцеловал ее в глаза и в лицо, и они ублажали друг друга так, что вытравили из своих сердец ржавчину недоверия и ненависти.

Когда собираются тучи, небо темнеет; от жестокого ветра земля тревожится. То же и с влюбленными: когда судьба собирается их разлучить, она уже заранее готовит козни, ищет повода и находит его. Если человека лихорадит, его сперва бросает и жар. Когда Рамина измучили любовные тревоги и неотступные мысли о Вис, он внял словам Бего и послал человека к шахиншаху, чтобы передать ему следующую просьбу:

«Здешний климат мне вреден, я часто болею. Если разрешит твоя милость, я отправлюсь в Ирак и там буду служить тебе; назначь меня начальником над тамошним войском, и я буду выполнять все, что будет требовать служба, когда же повелишь, я тотчас явлюсь на твой зов. Может быть, мне удастся благодаря твоей милости избавиться от болезни и печали! Охотой в горах и равнинах возрадую сердце. Я буду охотиться то с барсами, то с соколами, то с собаками. Конь мой отвык от всадника, и доспехи мои за шесть месяцев заржавели. Разреши мне уехать, а когда прикажешь, я предстану пред тобой, как раб».

Услышав все это, шахиншах обрадовался. Он исполнил просьбу Рамина и назначил его военачальником над Реем-. Гурганом, Хойстаном, Хамианом и всем Ираком. Пожаловал ему богатое платье и оповестил всех о его назначении. Рамин преклонил колени перед шахиншахом, возблагодарил его и велел разбить лагерь за городом. Из дворца он ушел тайно. Когда Вис узнала об этом, она чуть не лишилась жизни, сердце ее мучительно сжалось, и она стала стонать.

Тем часом, приготовившись в путь, Рамин пришел проститься с Вис; ему оставалось только сесть на коня, он был в полном снаряжении. Вис сидела на троне. Рамин вошел в зал и сел рядом с ней. Но Вис оттолкнула его и сказала ему:

— Встань, царский престол не для тебя. Пока ты раб, ты не должен пытаться занять место владыки. Рано тебе искать царский престол. Ты заблуждаешься по недомыслию.

Рамин сильно опечалился и ушел омраченный. Проклял он день своего рождения и стал жалеть о горестях, причиненных ему Вис. Он так сказал в сердце своем:

«Теперь я понял, как относится ко мне Вис. Что же она сказала мне напоследок при разлуке? Пусть никто не ищет сострадания у женщины, пусть никто не выращивает розы на солончаке. Любовь их я уподоблю ослиному хвосту: не удлинишь его. Долго я мерил ослиный хвост, долго выращивал розы на солончаке и ходил по следам дива. Ныне, слава богу, открылись глаза мои, и я сумею отличить славу от позора. Зачем я растратил понапрасну молодость? Зачем я загубил дни моей жизни? Они невозвратимы. Горе моему сердцу, еще жаждущему любви! Зачем я лишал себя радостей молодости, если мне суждено было быть покинутым Вис! Лучше человеку покончить с собой, чем услышать подобные слова. Хорошо, что я вовремя услышал холодные слова, чтобы укрепить сердце. Оно влекло меня к пей, но так как я решился расстаться с Вис, что мне от того, что я внимал недобрым словам? Чем скорее опустошится дом, куда не заглядывает счастье, тем лучше. Бог помог моей разлуке. Напоследок я получил награду взамен горестей. Будь я разумен, мне следовало бы отдать тысячу драгоценных камней за такие слова Вис. Но бог послал мне удачу, и я без всякой платы услышал их. О сердце мое, довольствуйся этим и остерегайся бед этого преходящего мира; беги от позора и постарайся его забыть. Ни из-за кого не исходи кровью, поверь мне и отступись. Если ты ныне не отвергнешь всего этого, то когда же отвергнешь?»

Рамин так размышлял в сердце своем, и оно казалось ему начиненным перцем.

Когда Вис увидела, что Рамин уходит нахмуренный, она стала упрекать себя и говорить: «Зачем я огорчила его моей несдержанной речью?»

Сердце ее было словно ранено мечом из-за причиненного Рамину огорчения. Она приказала принести сто тридцать тюков. В каждом из них было тридцать кусков броката, расшитого золотом, и еще куски китайского и багдадского аксамита — один лучше другого. Вис велела передать их казначею Рамина. И одарила его еще роскошными одеяниями, холстами, которые преподносятся брачащимся, и к этому добавила шапки и чалмы. Затем она обратилась к Рамину с такими словами:

— Не давал ли ты клятвы в том, что не покинешь меня, пока жив? И вот ныне ты от нее отступаешь.

Он объяснил ей, почему он вынужден удалиться. Затем они взяли друг друга за руки, пошли в сад и стали обниматься. Их лица озарились любовью, и сад расцвел, и от аромата их волос ветер стал благоуханным. Они то радовались тому, что, они вместе, то плакали, опасаясь разлуки. Прекрасноликая Вис проливала кровь из глаз, ланиты ее становились цвета золота. Из ее очей изливались слезы, словно струи дождя из тысячи туч, и ее душу тяготили тысячи печалей. Она царапала лицо и грудь и говорила:

— О возлюбленный друг, зачем ты омрачаешь мой свет, удаляясь? Разве далек тот день, когда ты поклялся мне в вечной преданности? Неужели прошло так много времени, что ты уже пресытился моей близостью? Как случилось, что твое сердце так изменилось? Такой у вас прав, у мужчин: вы открываете сердце человеку и этим завлекаете его сердце, а потом становитесь жестокосердными. Твердость сердца нужно иметь в бою, но не для обмана друга. Почему ты считаешь, что твой поступок не заслуживает божьего осуждения? Я — та же Вис, солнцеподобная, белоликая, со станом кипариса, источающая аромат мускуса; я всегда была нежна с тобой; почему же ты изгнал из сердца любовь ко мне? Если ты обрел новую возлюбленную, не бросай в море мою давнюю любовь и не покидай меня, Рамин, не радуй моих врагов. Я знаю, ты скоро возвратишься ко мне и будешь каяться. Не обрывай нашей любви, она не струна арфы, которую можно связать. Ты вспомнишь этот день, когда ты начнешь стонать и склонять лицо предо мной, как ты умеешь, и умолять меня, говоря, что ты не в силах жить без меня; тогда раскаянье не поможет тебе. Ты будешь искать меня и не найдешь. Ныне ты пресыщен мною и объят высокомерием и неразумием, а тогда ты будешь несчастен, и ты увидишь, как я с тобой поступлю. Не воображай, что я оставлю добро или зло без возмездия. Тогда ты будешь нежен со мной и будешь заискивать у меня.

Рамин ей так ответил:

— Бог читает в моем сердце, и ты знаешь также, что я не могу прожить ни одного мгновения без тебя. Но я боюсь и избегаю твоих врагов. Все люди враждебны нам; даже мои рубашки способны мне вредить, даже мыши набрасываются на меня, как тигры, а рыбы грозят мне, подобно драконам, и солнце взирает на меня с презрением, и облака жалеют для меня влаги. Так много упреков я слышу от всех, что меня заставляют заглянуть в ад. Потому я надеюсь лишь на помощь самых близких и опасаюсь моих друзей, как кровных врагов. Кто бы пи поил меня водой, я опасаюсь яда. На меня столько наговорили шахиншаху, что я боюсь, как бы он не убил меня предательски, и если это случится, я не буду принадлежать ни тебе, пи самому себе. Я же предпочитаю ныне удалиться и, будучи сердцем разлучен с тобой, все же остаться живым. Я тем более хочу жить, что если я лишусь души, то такая возлюбленная, как ты, будет навеки разлучена со мной. А мне приятнее остаться живым и иметь около себя такую душу, как твоя. Ныне будем терпеливы. Этот год проведем в разлуке, а затем все дни моей жизни будем жить безбоязненно вместе. Я слышал, что ночь беременна, но никто не знает, что родит утро. Судьба всегда строит козни, и кто знает, что она нам преподнесет! Ты не представляешь себе, какой великий свет осенит нас после мрака разлуки! Хотя я болен по воле судьбы, но надеюсь, что она же меня исцелит. Какой бы ни был туман, все же я не теряю надежды на ясную погоду и на лунный свет. Мы разлучаемся для того, чтобы потом еще теснее слиться сердцами; пройдет день скорби — и настанет время ликования и радости. Пока я жив, я не перестану тебя любить. Ты мое солнце, и если твои лучи не касаются меня, то свет в моих глазах становится цвета твоих волос. Ах, ах, как много горестного ниспослала мне судьба, и причиной всего, оказывается, была любовь к тебе. Я думаю, что пришел конец нашим бедам и нам еще достанется доля радости. Конец всякой великой скорби — радость. Мет такой закрытой двери, которая бы не открылась; нет такого подъема, который бы не имел спуска; весна наступает тогда, когда зима уходит в горы.