Джейми слушала дискуссию молча, готовая вмешаться, если Аманда попросит о помощи. Как она и уверяла Аманду, ее отец более внимательно отнесся к тому, что дочь действительно повзрослела, когда та сообщила ему свои планы и привела веские аргументы в пользу того, что она сумеет их осуществить. Так что выступление девушки оказалось более действенным, чем если бы Джейми попыталась сделать это за нее.

Расчет Джейми оказался верным: отец Аманды, подобно многим преуспевающим и привыкшим распоряжаться людям, лучше относился к тем, кто способен веско ему возражать. Было видно, что впечатленный спокойной решимостью дочери, в душе он гордился ею, хотя и пытался всячески это скрыть.

Как только семейство укатило к себе домой, мысли ее вернулись к той части события, которая касалась Джейка. Без поддержки Джеральда Фамера он быстро убедится в невозможности заставить Аманду вступить с ним в брак, что наверняка разозлит его, особенно когда он узнает, какую роль сыграла во всей этой истории она, Джейми.

Неужели это неприятное ощущение, холодком пробежавшее по спине, рождено страхом? В отличие от отца Аманды, Джейк редко повышал голос: он не нуждался в этом, она и так всегда начинала нервничать от одного взгляда его ледяных глаз, которые подчас бывали пугающе ядовитыми. Джейми вскинула подбородок. Давно прошли те дни, когда она была так зависима от Джейка, так подотчетна ему во всем. Тут она вспомнила, какие чувства испытала, когда впервые услышала от Бет о желании Джейка жениться на Аманде.

Какая глупость — ревновать! В конце концов, если бы она сама захотела, то была бы сейчас его женой. Роль Аманды в его жизни может быть точно такой же, какой была и ее собственная роль. Не очень-то он обучен любить юных девиц. Но вот на их любовь к себе претендует.

Джейми прошла на кухню и принялась за мытье чашек. Разум подсказывал ей, что она правильно поступила, уйдя шесть лет назад от Джейка, даже не попрощавшись и отказавшись прочитать его ответное письмо, которое он послал ей, как только узнал, где она живет. Да, в отказе от брака, цинично задуманного им ради имущественных интересов, все было правильно. Но вот эмоционально… Ах, это уже другая история. Эмоционально она по-прежнему зависит от него, потому и теперь так отчаянно противостоит любой возможности встретиться с ним, потому и боится ехать на Рождество к родным.

А ее помощь Аманде? Помогла ли она ей бескорыстно, просто пожалев ее, или за этим таится обыкновенная ревность?

Впрочем, какое это имеет значение? Аманда была против брака с Джейком еще до того, как попросила у Джейми помощи. Но поймет ли это Джейк? Отец Аманды обещал встретиться с ним и сообщить, что не намерен принуждать дочь к замужеству. Джейми не особенно надеялась, что Фамеры воздержатся от упоминания ее имени. Смешно на это рассчитывать. А значит, Джейк рано или поздно попытается учинить возмездие, для чего, несомненно, выяснит все, что касается подробностей ее вторжения в его жизнь.

Хорошо, спросила она себя, ты что, боишься его? Да и что он тебе сделает? Он всего лишь человек.

Всего лишь человек… Даже ее собственные слова, казалось, издеваются над ней. Кого она обманывает? Всего лишь человек… Раньше Джейк был для нее одним единственным, да и теперь не стал всего лишь человеком, и если она не понимала этого прежде, то в последний уикэнд, проведенный у Бет, это ей было доказано самой жизнью.

Стоило ей увидеть его, как она утратила самоконтроль, и все ее чувства возмутительно отозвались на его присутствие. Физическое влечение, которое он возбуждал в ней в восемнадцать лет, за эти годы, как выяснилось, не уменьшилось, а только возросло.

В целомудренной жизни нет ничего хорошего, решила она. Воздержание заставляет разум концентрироваться на том, чего нет. Лучше бы уж она имела вереницу любовников. Беда только, что она слишком привередлива, никак не отрешится от мысли, что истинную страсть способен возбудить в ней один только Джейк. Нелепо, что она, такая страстная с одним, совершенно холодна с другими. Какой-то причудливый выверт натуры, раздражавший ее. Но ей удавалось не придавать этому особого значения, пока она не встретила Джейка во плоти. Тогда все и началось — тяжелое сердцебиение, внутреннее напряжение, повышенная раздражимость кожи, болезненно реагировавшей на его прикосновения.

Работа, сказала она себе твердо, заканчивая мытье чашек. Работа — вот панацея от всех бед, вот лучшее болеутоляющее. Работа, работа и снова работа.

— Что, черт возьми, случилось с тобой на прошлой неделе? — нарочито серьезно спросил Ральф. — Работаешь так, будто завтрашний день не наступит.

— Внезапный прилив энергии, — ответила Джейми, поднимая голову от графиков, разложенных на столе. — Знаешь, люди торопятся закончить до Рождества все дела.

— Я знаю, как это бывает, — согласился Ральф, — просто никогда прежде не видел, чтобы ты занималась этой бумажной волокитой с таким усердием. Ты явно перебарщиваешь, работа для тебя будто наркотик, и все это не на шутку начинает меня беспокоить. Тебе нужно отдохнуть, Джейми. Если ты не… — Он проницательно посмотрел на нее. — Мне кажется, у тебя возникли какие-то чисто человеческие трудности.

— Думай о своих собственных делах.

Он принял ее резкость со слабой ухмылкой.

— Ага, значит, я прав! Милости просим, радость моя, в мир обычных человеческих радостей и скорбей. А то уж я начал думать, что ты из породы сверхчеловеков. И кто он? Я его знаю?

— Если мы провернем эти два контракта, нам удастся через неделю закончить у Джонсонов, они…

— Понял. Мне не дозволяется об этом говорить. В таком случае, это серьезнее, чем я думал. — Он взглянул на часы. — Надеюсь, ты помнишь, что вечером мы должны быть на коктейле у этих Джонсонов.

Джейми нахмурилась. Она и вправду забыла. Они с Ральфом обещали появиться на дружеской вечеринке у молодой пары, заказавшей им оформление своего дома в Челси. Говард Джонсон работал в одной из независимых телекомпаний, а его жена Елена — в рекламном бюро. Джейми знала, что на этом приеме можно будет завязать новые деловые контакты. Но, несмотря на это, ей страшно хотелось послать туда Ральфа одного, просто в отместку за его излишнюю наблюдательность.

— Ох нет, ты не сделаешь этого, — взмолился он, будто прочитав ее мысли. — Бизнес есть бизнес, радость моя, и бизнес прежде всего. Ты что, забыла? Это же твои слова. Пойми, мы оба должны быть там, иначе эти Джонсоны обидятся.

— Хм, они просто хотят похвастаться нами перед своими друзьями как очередным новомодным приобретением.

Ральф внимательно посмотрел на нее и пожал плечами.

— Ну, таковы законы бизнеса, тебе ли не знать. Прежде тебя никогда это не раздражало.

— Понимаю. Извини, Ральф, что я капризничаю, просто действительно немного устала.

— Сжигаешь свою свечку с обоих концов?

Впрочем, хотя Ральф и заподозрил, что в жизни Джейми появился мужчина, он не видел никаких признаков физической удовлетворенности, обычно заметных у женщины, которая обзавелась любовником. Напротив, она выглядела натянутой и изможденной, осунулась, вся излучала нервное напряжение, напоминая натянутую тетиву лука. Что-то произошло в ее жизни, и, судя по всему, не очень хорошее, но искать у него утешения она не станет. Не такой это человек.

Если она и влюбилась, это явно не принесло ей радости. Женатый мужчина? Но нет, это совсем не в ее стиле. Только теперь его вдруг поразило, как мало он знает о ее личной жизни, хотя они уже несколько лет работают бок о бок.

— Хочешь, заеду за тобой вечером? Не стоит тебе при такой усталости садиться за руль.

— Спасибо, Ральф, было бы неплохо. Я и правда не в силах сегодня бороться с лондонским уличным движением.

— Ну, на то и существуют друзья. Заеду за тобой в семь тридцать. Идет? — Он посмотрел на часы. — Смотри-ка, уже половина четвертого. Почему бы тебе не закончить и не пойти домой, чтобы немного отдохнуть? Ты столько переделала, что и работы не осталось. Со всеми графиками разобралась, так что…