— Надо еще написать Спенсерам и Фортунесам, сообщить им время начала работ.

— Я напишу им, — заверил ее Ральф. — А ты отправляйся домой. Нашему бизнесу не пойдет на пользу, если ты заявишься на прием к Джонсонам в таком изможденном виде, как сейчас.

Джейми понимала, что он прав. Публика с телевидения, среди которой вращались эти Джонсоны, придает имиджу такое же большое значение, как и состоянию, и хотя дела у компании Джейми и Ральфа шли неплохо, они не могут себе позволить терять возможную клиентуру.

Но вместо того, чтобы отправиться домой, Джейми пошла в парикмахерскую, куда раз в шесть недель ходила стричься.

Ей повезло, ее парикмахер оказался свободен. Когда Джейми сказала ему, что желает перемен, он, слегка поджав губы, пару минут сосредоточенно изучал ее.

— Так! Больше не стрижем, — категорично заявил он, закончив исследование, — а творим нечто юное и непринужденное.

Часом позже, когда Джейми выходила из дверей салона, она была полна сомнений, правильно ли она сделала, решившись на перемены. Ее волосы, свободно спадавшие к плечам, теперь сколоты на затылке в элегантный хвост, а спереди, почти от макушки, лоб закрывала пышная челка, уложенная с помощью геля и придающая прическе немного легкомысленный, но весьма непринужденный и свежий вид. Когда она усомнилась в том, идет ли ей этот стиль, не слишком ли он для нее юношеский, мастер только рассмеялся, сказав, что ее предыдущий стиль он всегда находил несколько старообразным.

Решив сделать карьеру и стать независимой и свободной от прошлого, Джейми весьма преуспела. В те, первые годы, когда она создавала свой бизнес, времени не оставалось даже для самых незамысловатых развлечений, и она к этому привыкла. Зато сейчас, когда ей всего-навсего двадцать четыре года, она основала собственное дело, обзавелась жильем, и может считать себя преуспевающей деловой женщиной. Но не потому ли порой она чувствует себя гораздо более взрослой, чем есть на самом деле?

Успех и независимость дают ей законное чувство удовлетворения, почему же подчас она испытывает такую опустошенность? Почему до сих пор не может освободиться от ужасного влечения к Джейку? Она не раскаивалась в своем решении отказаться от брака с ним. Но какая-то крошечная часть ее естества не могла не сознавать, как отличается ее жизнь от той, которая была бы у нее, не узнай она, почему он хочет на ней жениться. Но, как бы там ни было, она сделала выбор и твердо сказала себе, что лучше жить в пустыне одиночества, чем во лжи. Она узнала правду и приняла единственно верное в ее обстоятельствах решение. Поступив подобным образом, она сохранила самоуважение, но разбила свое сердце.

Ральф заехал за ней в семь тридцать и, увидев ее с новой прической и в невообразимо эффектом наряде, буквально вытаращил глаза. Тонкая нежность шелковистого трикотажа соблазнительно струилась по ее телу, а неуловимый, розовато-золотистый оттенок ткани волшебно подчеркивал великолепный рыжий цвет волос.

— Господи! Что так преобразило изможденную работой леди, которую я видел сегодня днем в офисе?

— Что, нравится? — кокетливо спросила она, слегка тронув искусно уложенную прядку, выбившуюся будто бы случайно.

— Я так восхищен, что это может послужить причиной нашего опоздания на коктейль, — ухмыльнувшись, сказал он.

Они всегда были добрыми друзьями, в их отношениях не наблюдалось ни малейшей примести сексуальности, а потому Джейми метнула в него предостерегающий взгляд, после чего он поднял руки и примирительно сказал:

— Хорошо, хорошо, я не забыл, что я всего лишь любезный сердцу братец, которого у тебя никогда не было. Просто сегодня, Джейми, ты выглядишь чертовски соблазнительно, и думаю, что я не единственный, кто это заметит.

— Неужели новая прическа и новое платье превратили меня в секс-бомбу? Я так должна тебя понимать?

— Ну, не совсем… — ответил Ральф. — Надо признаться, что я всегда подозревал в тебе потенциальную красавицу, просто сейчас впервые увидел это явственно. Нет, Джейми, что-то определенно вошло в твою жизнь. Не знаю, что именно — или кто, — но должен предупредить тебя. Сегодня вечером, когда мужики наперебой бросятся выпрашивать у тебя телефончик, ты должна твердо знать, что они будут делать это отнюдь не потому, что хлопочут о покраске своих стен.

— Ральф, мне двадцать четыре года, — холодно ответила она, — и можешь не сомневаться, я сумею отличить овец от козлищ.

— Ну, если ты так уверена…

Еще один предостерегающий взгляд заставил его воздержаться от дальнейших рассуждений.

Открывая перед ней дверцу авто, он не удержался от вздоха. Джейми кое-что значила для него. Когда они познакомились, он рассчитывал на большее, чем просто дружба, но с годами привык смотреть на нее как на приятельницу и делового партнера. А сегодня вечером вдруг ожили все его былые надежды, и он злился, что она продолжает воспринимать его в прежнем качестве, осаживая всякий раз, как он пытается выразить ей чисто мужское восхищение. Впрочем, довольно быстро смирившись с этим, он завел мотор. У Джейми своя жизнь. Так всегда было, и так, скорее всего, всегда будет. Но все же его зацепило, что за этим стоит кто-то, кому удалось задеть ее за живое. Кто же он?

Когда они прибыли, вечеринка была в самом разгаре, и, стоило Джейми увидеть элегантность и изысканные одежды других женщин, она сразу поняла, насколько прав был ее стилист. Женщины гораздо старше ее украшали свои головки такими замысловатыми, а подчас и фривольными прическами, какие раньше могли себе позволить лишь юные девушки.

Говард Джонсон открыл им дверь и потащил их сквозь толпу гостей к бару.

— Сначала я хочу предложить вам выпить, а уж потом начну представлять своим друзьям. Здесь почти все друг с другом знакомы. Елена! — окликнул он жену, оживленно болтавшую в центре одной из групп. — Джейми и Ральф прибыли.

Елена Джонсон, тотчас прервав разговор, подошла к ним. Она несколько театрально, почти не касаясь, чмокнула Джейми в щечку, потом приступила к Ральфу, которого поцеловала заметно теплее, чем допускали правила приличия.

Наблюдая за Ральфом, с энтузиазмом откликнувшимся на приветствие хозяйки, Джейми с досадой подумала, что все мужчины вылеплены из одного теста, все они — самовлюбленные эгоисты, всегда готовые лететь, куда ветер дует.

Не успел бокал шампанского оказаться в руке Джейми, как Говард уволок ее от Ральфа и вверг в группу людей, с которыми он перед этим общался.

Представив ей гостей, но так быстро, что она не успела запомнить и пары имен, Говард покинул компанию. Разговор вокруг нее шел исключительно о проблемах тележурналистики, и был, на ее взгляд, излишне бурным и патетичным. Отхлебывая шампанское, Джейми стояла, ни в чем не принимая участия, а просто наблюдая за происходящим.

— Готова навострить отсюда лыжи? — услышала она за спиной голос Ральфа.

Утомленная пустой болтовней компании, в которой она безмолвно присутствовала, Джейми сейчас мечтала об одном — поскорее добраться до дому и рухнуть в постель.

— Благодарю за спасение, — пробормотала она, когда Ральф уволок ее от скучной компании.

— Ну, что ж, хоть я и надеялся, что ты немного развеселишься, да видно тому не бывать.

Защитительные жесты его рук ограждали ее от гостей, которые проявляли к ней повышенный интерес. Его непроизвольная реакция была естественным проявлением мужского чувства собственника, и Джейми испытывала к нему благодарность, но не могла не отметить, что его прикосновения к ней совсем не то, что прикосновения Джейка. Иными словами, давний друг ничуть ее не волновал… Но с какой стати она все время одергивает себя? К чему это постоянное сравнение всех и вся с Джейком? Так травить себя! Ведь уже шесть лет прошло с тех пор, как она сделала выбор, а все еще не может успокоиться и зажить другой жизнью!

За все это время она видела Джейка лишь два раза — на обряде крещения ребенка и в те выходные, что провела у Бет.

— Где ты блуждаешь, когда у тебя этот отсутствующий взгляд? — спросил Ральф, когда они выходили.