Наша задача в кратчайшие сроки сформировать необходимый пакет данных, который перенастроит нейросеть Объекта-А на импульсный режим передачи информации. Кроме того следует побеспокоиться о возможности обрыва связи на более длительный срок. Не будем терять время...

* * *

На столе лежали четыре спецконтейнера. Они защищали содержимое от всех типов излучения, но Хакобер и так прекрасно знал, что в них находится. Такие контейнеры были основной статьей экспорта Лирна. Среднеразвитой планеты в далёком Фронтире. Конечно, экспортировались не сами контейнеры, а их содержимое. "Лирнская Пыльца". На этой планете "пыльца" проходила по документам как медикамент, но для всей галактики она была известна как один из самых дорогих наркотиков, и ее продажа жестоко каралась всеми государствами.

Цена каждого из этих четырех контейнеров на черном рынке империи была равна цене эсминца. Во фронтире таких денег, конечно, не выручить, но даже в худшем случае он мог получить за них столько же, сколько зарабатывал за 2-3 года работы, включая все "дополнительные" приработки.

С другой стороны, ещё его отец, перед тем как угодить на каторгу за разбой, строго-настрого запретил Хакоберу связываться с наркотиками. Кроме того, наркоторговля никогда не была ни безопасным, ни приятным делом.

В нём сейчас боролись две почти равные силы. Осторожность и бережливость. Или страх и жадность, кому как больше нравится.

В другой ситуации он бы поступил, как всегда поступал в подобных случаях - засунул найденные в тайнике одного ЗИПа контейнеры на самый верхний ряд стеллажей и забыл о них до лучших времен. Вот только на этот раз так сделать было невозможно. В отличие от "железа" и синтетики, с которыми он имел дело ранее, "Лирнская Пыльца" являлась продуктом биологического происхождения, а потому имела ограниченный срок годности, который истекал всего чрез два месяца. С каждым днём цена контейнеров падала на несколько процентов. Через два месяца Хакобер потратит больше денег на топливо, чем выручит за реализацию товара.

Он попробовал представить, как откладывает поездку на станцию еще на неделю и возможная выручка уменьшается, уменьшается, уменьшается...

В конце концов,часто бывает так, чтовыбора нет. Естьлишь иллюзиявыбора.

* * *

Первый день после того как оказался на "корабле" Иван думал, что у него появилась возможность наконец-то передохнуть, чего совершенно не получалось сделать на станции, но на следующий день реальность показала его неправоту самым неприятным образом. Отработав заложенную в память программу, система управления кораблем перевела его в неконтролируемый дрейф, и его единственный член экипажа оказался в состоянии невесомости.

Полтора века назад, когда инженеры разрабатывали имплантированный ему пилотажный комплекс, гравитационные технологии ещёне достигли необходимого уровня миниатюризации и, главное, стоимости, а потому они всерьез рассматривали возможность того, что пилот на длительное время окажется в состоянии невесомости. Специальные системы были внедрены во внутреннее ухо и контролировали движение заполняющих его жидкостей, избавляя от так называемой "космической болезни", схожей сшироко известной "морской". Другие системы контролировали тонус мышц, не давая им атрофироваться, крепость костей и многие другие факторы.

Но, не смотря на это, Ивану пришлось поломать голову как справлять естественные надобности в плохо оборудованном для этого месте, да еще и в невесомости. Эти мучения пробудили в нем неуёмную жажду знаний.

Для загрузки баз знаний необходимо было использовать специальный прибор, любезно предоставленный Ивану Хакобером. Он представлял собой изящный медальон с красивой гравировкой на тонкой витой цепочке. В настоящее время медальон был разломан на две части, и внутрь тянулись десятки тонких сверхпроводящих шлейфов от большого оплавленного куска композитов, содержащего внутри работающий микроконтроллер, взявший на себя функции процессора медальона, который полностью вышел из строя. Вся эта конструкция для прочности была щедро залита прозрачным вакуумным клеем, оставляя "свободным" только разъем для подключения информационных кристаллов.

К некоторому удивлению Ивана, "конструкция" работала без нареканий и через несколько минут почти два десятка новых баз знаний были загружены вего нейросеть. Начал он, понятно, с пилотирования. Его мозг уже достаточно перестроился, чтобы определить однозначную связь между выключением двигателя и наступлением невесомости. Фактически он хотел лишь научиться запускать двигатель, чтобы получить более привычную окружающую обстановку когда вверху потолок, а внизу - пол. Но сделать это оказалось не так-то легко. Пилотирование требовало знаний навигации. Невозможно было (на начальных уровнях знаний) просто приказать кораблю ускоряться в любом направлении. Нужно было еще указать точку назначения, причем так, чтобы система управления ее правильно восприняла.

Другой проблемой, с которой он неожиданно столкнулся, оказались настройки нейросети. Она упорно пыталась его убедить, что он уже находится в процессе изучения базы знаний, хотя было очевидно, что этого не может быть. Он же ничего сейчас не учил, не так ли?

К удивлению Ивана, оказалось, что он отлично разбирается как в нейросетях вообще, так и в одной конкретной (результат выученных баз). Быстро были найдены необходимые настройки и проверка на то, изучается ли сейчас другая база, просто отключились. Но это оказалось еще не все.

"Особые" технические решения, примененные Хакобером, потребовали изучения принципов работы двигателей, чтобы можно было стронуться с места, а потом Иван просто увлекся и учил все подряд, пока у него не кончились базы (те, которые он сам загрузил; о тех базах, что ему загрузили ученые он и не подозревал). При этом оказалось, что среди обучающих баз присутствовала одна "самопальная", содержащая коды разблокировки к старому флотскому оборудованию времен войны с архами -огромными разумными насекомыми.

Так и начался его полет. Если бы его впоследствии попросили описать, что он чувствовал в эти дни, он бы, скорее всего,сказал - неудобство и скуку. И если с первым еще как-то можно было справиться, например, привыкнув, то вторая его начала одолевать сразу по окончании изучения баз. Положение немного спасал браслет, задачки которого становились все заковыристей, но не до конца. В результате, утомившись разгадыванием очередной "шарады", Иван переключал управление "кораблем" в ручной режим и начинал маневрировать. Слово "ручной" здесь упоминалось скорее в переносном смысле, так как никаких органов управления кроме нейросети у него не было.

Помимо основной функции (развлечься), такие полеты несли и дополнительную. Дело в том, что выполнение команд, которые отдавал пилот, должно было выполняться мгновенно. И так бы и было, продолжай система управления находиться на штатном месте - внутри космического истребителя, но для управления "линкором" Хакобера она подходила с трудом. Истребители, созданные для боя, обладали совершенной системой контроля аварий. В случае повреждения какой-либо системы, сигналы управления начинали проходить через особый блок, моделирующий её работу, что позволяло "выжать" всё, что она еще могла дать без опасения совсем вывести её из строя.

Сейчас в этот блок была залита модель "корабля", созданного Хакобером и все системы, кроме самой системы управления были признаны "повреждёнными". В результате появилось запаздывание реакции на команду пилота длительностью в 5-10 секунд. За это время система управления преобразовывала команды управления в понятные двигателю, оценивала результат его работы на компьютерной модели "корабля". Если этот результат приводил к повреждению или аварии (что происходило очень часто), то моделирование проводилось снова с другими параметрами ускорений. Наконец получалась последовательность команд, которая должна была привести к запрашиваемому результату.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: