К сожалению, нянюшка не желала ему подыгрывать.

— Никаких цветов, — заявила она. — Никаких шариков, никаких пикников…

— Я думал, что ребенку мог бы понравиться пикник…

— О, да! — Аврора захлопала в ладоши.

Мелисса обняла девочку и прижала ее к себе.

— Ребенком не пользоваться! Со мной эти номера не пройдут, Рейли! Мы договорились.

— А о чем именно мы договорились?

О том, что их роман не будет мешать работе. О том, что он не будет понижать голос, как он это сделал только что. О том, что он не будет бросать на нее испепеляющие взгляды. О том, что он никогда не будет брать ее за руку и многозначительно ласкать большим пальцем.

— У меня идет урок. — Мелисса вздернула голову, указывая на глазастую свидетельницу.

— У вас случайно не растяжение затылочной мышцы? — Рука его немедленно проследовала к названному месту, помассировав ей шею таким образом, что у нее мурашки забегали по позвоночнику. — У твоей учительницы, по-моему, жар, девочка.

— Я же сказала ей, что она бледная!

— Верно. — Рейли стал взглядом сверлить Мелиссу. — Мы ведь не можем держать такие вещи от девочки в секрете, любовь моя?

— Тогда мы не можем продолжать, — ответила она, внезапно охрипнув. — Я имею в виду, разговаривать об этом в детской.

Они не могут так глядеть друг на друга, думать подобным образом, переживать эти ощущения.

— Нам нельзя, — добавила она.

Рейли на мгновение задумался. Из кучи цветов на тележке он выбрал розу, а затем, встав на одно колено, подал ее ребенку.

— Принцесса видит много, а говорит мало. Полагаемся на ваше благоразумие, ваша светлость.

— Благодарю.

— Вы не выдадите нашу тайну?

— Никогда. — Аврора ударила его розой по плечу. — Можете подняться.

Рейли так и сделал, слегка улыбнувшись. А когда он поглядел в упор на Мелиссу, то выражение его лица стало жестким и упрямым, взгляд решительным и бесконечно кровожадным. Он не собирался отступать ни на шаг.

Он поднес ее руку к губам.

— Я обещал любить тебя. И я ставлю себе целью завоевать тебя.

— Меня опять предупреждают заранее?

— Вас уже начинают завоевывать.

— Значит, так вы себе представляете завоевание? Если я правильно понимаю, то оно является заменой… других вещей?

Рейли окинул взглядом длинные ноги Мелиссы, облаченные в облегающие кремовые бриджи для верховой езды. На лошади она сидела, как заправский всадник-профессионал, а ее небольшой зад легко подпрыгивал, когда они скакали по дорожке в восточной части имения.

Аврора шла рысью в нескольких шагах от них, причем девочка вслух давала указания своему пони.

Рейли не сводил глаз с камушков на верховой дорожке. Свежий воздух и физические упражнения никогда еще не гасили у него желания, а, наоборот, горячили кровь. И если он не хотел, чтобы эти желания наглядно вырисовывались под его бриджами, то ему следовало переключить мысли на что-нибудь другое.

Он пустил лошадь впереди Мелиссы.

— Думаю, будет лучше, если мы какое-то время будем держаться на расстоянии. С учетом нашей спутницы.

— От нее почти ничего не ускользает.

— Зато от меня ускользаете вы.

Она сдавила бока лошади коленями, тем самым невольно дав ей посыл. А когда она натянула поводья, то кобыла затрясла головой. Рейли пришло в голову, что Мелисса с удовольствием сделала бы то же самое.

— Это вы в последнее время держитесь от меня в стороне, — заявила Мелисса.

— Вы отослали меня прочь.

— Вы отказались заниматься со мной любовью.

— А я-то думал, что именно этим я и занимался.

— Значит, вы думаете, что мне довольно ваших поцелуев? Прикосновений? Ласок, от которых возникает мысль, будто я для вас фарфоровая статуэтка? — Щеки у нее запылали от воспоминаний. — Я женщина. И если вы собираетесь любить меня…

— Как женщина, вы в полном порядке.

В глазах у нее появился блеск:

— И что же это значит?

Он почти поровнялся с нею, так что их ноги едва не соприкоснулись. И остановил ее обжигающим взглядом:

— Это значит, что тело твое теплое и мягкое, и я могу заполнить им свои объятия. Когда я прижимаю тебя к себе, пульс у тебя убыстряется. Я ощущаю на своих руках сладкий твой аромат. Ты не статуэтка. Иначе я бы спокойно, ничего не боясь, брал бы тебя к себе в постель.

Она натянула поводья, чтобы лошадь окончательно встала. Он сделал то же самое.

— Так вы говорите, что мне не доверяете?

— Вы не даете мне проехать! — Пони Авроры топтался вокруг них, порываясь вперед. Из-под черного шлема торчал светлый «конский хвост», такой же, как и у ее пони. При помощи «тпру-у!» она заставила животное остановиться.

— Почему мы встали?

— Я задаю тот же самый вопрос, — нашлась Мелисса, вынуждая Рейли на ответ.

— Я решил, что мы движемся слишком быстро.

Обескураженная Аврора недоверчиво посмотрела на них.

— Совсем не интересно, если нельзя двигаться быстро.

— Иногда надо двигаться медленно, — ответил Рейли, не сводя глаз с Мелиссы. — Надо приноровиться к поведению своего животного.

— Это совсем не трудно, — заявила Аврора. — Надо сказать «Пошел!», и пони поскачет, и «Тпру!», и пони остановится.

Мелисса задорно вздернула подбородок.

— По-моему, это вполне осмысленно. Я уже который день говорю «Пошел!».

Рейли решил объяснить Авроре, что он имел в виду.

— Позволь, девочка, поставить вопрос так. Я проехался на данной конкретной лошади только один раз. И чувствую, что вместе мы можем зайти далеко. Но прежде, чем перейти к прыжкам, я хочу получше изучить ее натуру.

— А мы займемся прыжками? — радостно спросила Аврора.

— Не ты, девочка. Это для более взрослых наездников.

— Понятно, — пробормотала Мелисса.

Аврора пожала плечами и направила своего пони назад, по верховой дорожке. Рейли искоса поглядел на Мелиссу. Их лошади сами собой прошли еще километр.

— Так ты теперь не хочешь со мной разговаривать? — спросил он.

Мелисса изучающе разглядывала деревья.

— Значит, проехался на данной конкретной лошади один раз? — сухо повторила она. — Не мог придумать более оскорбительной метафоры?

— Я вовсе не собирался…

Она подняла руку в перчатке, чтобы прервать извинения. Сама принцесса Анна не смогла бы более холодно поставить его на место. Мелисса спрятала запрыгавшие было в глазах веселые искорки. Она имела полное право посмеяться над его «животными» сравнениями. По непонятной причине его терпеливые объяснения Авроре в сочетании с тем, как крепко он держал поводья собственной лошади, вызвали у нее сочувствие. Он старался пройти по такой же тонкой нити, как и она сама.

На миг ей пришла в голову мысль обернуть эту ситуацию в свою пользу.

— Мне бы не хотелось говорить на эту тему, — высказалась она.

Он подался вперед в седле.

— Вот поговорить-то нам как раз и надо. Мы занялись физической стороной слишком быстро, и все прочее стало ускользать от нас.

— Как сорвавшаяся с привязи лошадь? Нам снова надо ее взнуздать, так, что ли?

— Ага, — пробормотал он. — Слова мои были убогими, как дерьмо, и я о них уже жалею.

Переход Рейли на столь вульгарный язык был для Мелиссы до такой степени неожиданным откровением, что она чуть не задохнулась. То, что она сумела взять верх в разговоре с ним, наполнило ее поднимающим ввысь чувством превосходства.

— Мне хотелось бы побольше узнать о вас, — сказал он. — Вот и все. Если вы будете так бурно реагировать на каждую мелочь…

— Вы же дали мне понять, что не доверяете мне…

— Вы сами мне так советовали.

И впрямь советовала. Игры кончились. Голос ее смягчился.

— Вам не следует привязываться ко мне, Рейли. Моя работа заключается в том, чтобы приглядывать за Авророй. Если она уедет, уеду и я. — Мелисса улыбнулась. — Вот вам грубая истина прямо из конюшни.

Он еще раз тихо выругался. Не полагаясь на слова, он ухватил ее за запястье. От резкого движения лошадь ее повело вбок. Он не ослаблял хватки.