Я решил, что мужчина заметил какие-то следы от моего удара по его машине и идёт ко мне разбираться. Я уже приготовился к новому разговору на повышенных тонах, но этот мужчина в возрасте, подойдя ко мне, неожиданно спросил:
- Ты случайно не меня ждёшь, младший лейтенант?
- Нет, мне нужен Борисов Евгений Александрович, и я сомневаюсь, что это Вы, - ответил я, постепенно замедляя свою речь и понимая, что я, судя по всему, ошибаюсь.
- Ну вообще, в паспорте у меня записаны именно эти фамилия, имя и отчество, - сказал он, как мне показалось, загадочно.
Эта его фраза меня уже не удивила, но я всё еще находился в ступоре и понимал, что зря наша встреча началась с конфликта.
- Здравствуйте, Евгений Александрович. Извините за произошедшее. Я слишком разнервничался, потому что это первое дело, расследовать которое я был отправлен самостоятельно.
- Ничего, у нас сейчас вся молодёжь такая нервная. Ну давай пройдём в дом, что ли?
- Да, конечно, - ответил я и набрал номер квартиры на домофоне.
Ответила мне женщина лет сорока, в чём меня уверял Евгений Александрович, сказав, что он прекрасно разбирается в голосах. Узнав, что я из полиции, женщина открыла нам дверь без лишних вопросов. Лифта в доме не оказалось, так что пришлось подниматься на четвёртый этаж по лестнице. Дверь в квартиру была открыта, возле неё нас поджидала хозяйка. Мы вошли в квартиру, сняли обувь, потому что открывшая нам дверь женщина – которая, собственно, и была хозяйкой – сказала, что все гости этой квартиры должны одевать тапки, которые здесь держат в огромных количествах, в чём мы с Евгением Александровичем смогли убедиться, когда хозяйка открыла шкаф с тапками. Надев свои тапки, мы пошли в гостиную, где, как сказала хозяйка квартиры, нас должны были ждать свидетели.
Надо сказать, что прихожая в этой квартире была такого размера, какой, например, в моей квартире имеет спальня. Прихожая продолжалась длинным коридором, куда выходили все остальные комнаты. Гостиная была второй комнатой справа. В ней за столом сидели девять человек. Увидев нас, один из мужчин встал и представился:
- Добрый день! Рады вас видеть. Меня зовут Павловский Игорь Валентинович, и я владею этой квартирой. А это, - сказал он, указав на только что вошедшую в комнату хозяйку, - моя жена, Павловская Валерия Сергеевна. Это мои дети – Катя, ей 16 лет, и Коля, ему 13 лет. Ровно неделю назад я провёл презентацию своей первой книги, которую писал в течение полутора лет. В честь этого важного события в моей жизни и был устроен сегодняшний обед, на который были приглашены, - сказал Игорь Валентинович, по очереди указывая на каждого гостя, - наши самые близкие родственники: моя сестра, Рубцова Инга Валентиновна, её 19-летняя дочь Марина, отец моей жены, Рыбников Сергей Иванович, её мама, Рыбникова Елена Николаевна, и моя тётя, её зовут Воронцова Юлия Дмитриевна.
- Очень приятно с вами познакомиться. Прошу извинить нас за то, что вам пришлось представиться первыми. Однако, постараюсь исправить эту оплошность. Я младший лейтенант полиции Николай Казаков, а это мой консультант, Борисов Евгений Александрович, который будет помогать мне расследовать преступление. А теперь прошу ввести нас по возможности в курс дела, - ответил я, стараясь подражать их манере говорения и придерживаясь высокого этикета, которого, на мой взгляд, придерживались люди с крупным состоянием, как те, с которыми я говорю сейчас.
- Конечно, - сказал хозяин квартиры. – Дело в том, что сегодня за обедом у моей сестры было украдено бриллиантовое ожерелье с рубином, имеющее форму сердца.
- По-моему, ожерелье никто не украл, а оно просто где-то потерялось в этом доме, - прервала его Марина. – Поэтому предлагаю отправить навестивших нас сыщиков обратно к себе домой или в отделение полиции, куда им больше нравится, а самим приняться за поиски ожерелья.
- Мариночка, не волнуйся ты так, - сказала её мать, Инга Валентиновна. – Я сама не особо желаю, чтобы поисками занималась полиция, однако, Игорь сказал, что будет лучше, если они нам помогут.
Когда она закончила, я сказал:
- Уважаемые господа, я понимаю, что вы считаете ниже своего достоинства общаться с простыми сотрудниками полиции, но мы сюда приехали не по своему желанию, а по вашей же просьбе. Так что прошу довериться нам и сообщить всю информацию, которая поможет расследованию, а мы, будьте уверены, займёмся этим делом не хуже частных детективов и даже вас самих. Кстати, кто конкретно вызывал полицию?
- Я, - ответила Валерия Сергеевна, жена хозяина. – Мой муж убедил всех в том, что лучше всего сообщить о пропаже в полицию, и поручил это дело мне.
- Хорошо, спасибо за ваш звонок, - ответил я. – Между прочим, поскольку дело расследуем мы с Евгением Александровичем, а вам всем может потребоваться связь с нами, то мы хотели бы оставить вам свои контакты. Могу ли я попросить листок бумаги и ручку?
- Сейчас принесу, - сказала потерпевшая. – Я всегда с собой беру клейкую бумагу и ручку для написания различных заметок, чтобы в будущем вспоминать то, что не отложилось в моей памяти.
Она ушла, и я спросил, не обращаясь к кому-то конкретно:
- Интересно, почему бумага и ручка Инги Валентиновны хранятся в какой-то из комнат этой квартиры. Ведь она сказала, что всегда берёт их с собой.
- Дело в том, что все наши родственники живут достаточно далеко отсюда, - ответил мне глава семейства и хозяин квартиры. – Например, Инга и Марина живут в особняке под Воронежем. Поэтому для всех наших гостей мы приготовили комнаты, чтобы они могли здесь прожить до конца недели.
- Понятно. А почему вы не живёте в особняке, как ваша сестра? Я всегда считал, что люди с таким состоянием, как вы, живут в коттеджах или особняках, - снова спросил я.
- Дело в том, что мы сейчас испытываем некоторые финансовые затруднения. Понимаете, я любил азартные игры, - сказал Игорь Валентинович, - и в итоге спустил на покер и рулетку больше половины всех своих денег. Так что мы с Лерой, к сожалению, не можем позволить себе такой роскоши, как дорогой особняк, чего нельзя сказать об Инге, которая обязана своему богатству нашему отцу, оставившему ей громадное наследство.
Когда он закончил говорить, в комнату вошла его сестра и дала мне листок клейкой бумаги и ручку. Я заметил и сказал ей, что чернила в ручке уже заканчиваются, поэтому ещё на пару листов бумаги, вероятно, хватит, а потом нужна будет новая ручка. Инга Валентиновна ответила, что завтра обязательно купит новую. Евгений Александрович вручил потерпевшей свою визитку, а я быстро написал моё имя, адрес и место работы и передал листок Инге Валентиновне.
Но случайно в спешке, передавая ей лист бумаги, я уронил на пол блок из клейких листов и ручку. Я знал, что в этой семье очень не любят людей, служащих в правоохранительных органах, и пытаются критиковать все наши поступки, поэтому я, стараясь сохранить спокойное лицо, быстро поднял бумагу и ручку и с извинениями вручил их Инге Валентиновне. Она сказала, что не видит в этом ничего страшного, однако выражение её лица очень точно демонстрировало её истинное отношение к произошедшему и ко мне лично. А это выражение было таким, каким оно могло быть если бы эти вещи уронил человек с кривыми руками, который по определению не может ничего сделать так, как следует. Передо мной фактически предстала немая сцена: Инга Валентиновна сначала многозначно посмотрела на меня, а затем также многозначно посмотрела на ручку и блок бумаги, Евгений Александрович отрешённо смотрел на пол, все остальные переводили взгляд с меня на Ингу Валентиновну, а я осторожно, но при этом сохраняя невозмутимый вид, смотрел на поднятые мной вещи.
Наконец, мой бывший коллега решил разрядить обстановку и перейти к делу. Он сказал:
- Господа, в связи с кражей дорогого ожерелья мы с младшим лейтенантом Казаковым с вашего позволения поговорим отдельно с каждым из вас. Я надеюсь, что мы сможем найти пропавшее украшение, используя полученную от всех вас информацию, и найдём человека, укравшего его, если ожерелье действительно кто-то украл. Сначала мы бы хотели поговорить с потерпевшей. Инга Валентиновна, Вы не возражаете?