- Что думаешь насчёт кухарки? – спросил меня Евгений Александрович, когда мы ушли с кухни.

- Что думаю? Мне всё-таки она кажется подозрительной, да и опыт у неё уже есть, а искренность и я могу изобразить, когда очень надо ложь выдать за истину. Я считаю, что её пока не стоит сбрасывать со счетов, - сказал я. – И кстати, я забыл поделиться с Вами одним интересным результатом наблюдения в комнате Рубцовых. Помните, когда Вы пытались подписать найденный нами осколок ручкой, которую дала Инга Рубцова, эта ручка не писала?

- Да, - ответил коллега. – В ней действительно закончились чернила. Но что в этом странного? Ведь, если помнишь, ещё в гостиной, когда ты писал этой ручкой, ты заметил, что чернила заканчиваются.

- Да, я заметил. Однако, по моим расчётам чернила должны были кончиться не сразу. Ручкой можно было бы ещё что-нибудь написать, поэтому Инга Валентиновна и собралась идти завтра в магазин за новой ручкой. Однако, она всё же решила отправить горничную за покупкой сегодня. Мне это кажется странным. Да и кроме того, я отлично помню, что когда в гостиной я уронил ручку и блок бумаги на пол, то ручка упала так, что оставила след на верхнем листе бумаги. Однако, когда Рубцова давала Вам блок, чтобы обернуть осколок бумагой, я заметил, что верхний лист был абсолютно чист.

- А ты наблюдателен, - сделал мне комплимент Евгений Александрович. – Однако, я не уверен, что это поможет нам в расследовании. Ведь ты помнишь, что сама госпожа Рубцова сказала, что она часто пишет какие-то заметки для себя на этих листках, поэтому вполне вероятно, что она сама написала что-нибудь, не имеющее отношения к делу.

Я согласился со словами бывшего сотрудника правоохранительных органов и замолчал, не зная, что ещё сказать. В этот момент мы вошли в гостиную, где сидели все гости обеда в доме Игоря Валентиновича Павловского. Нам надо было поговорить с самим Игорем Валентиновичем и его женой, и Евгений Александрович решил, что сделать это будет лучше всего именно в гостиной. Поэтому мы предложили всем гостям разойтись по их комнатам, но по нашему первому требованию они должны были снова собраться в этой комнате.

Когда остались только мы с моим бывшим коллегой и Павловские, Евгений Александрович спросил, где в момент кражи находились дети. Игорь Валентинович сказал, что их никто не подозревает, потому что они закончили есть раньше всех, а разговаривать со взрослыми им было неинтересно. Поэтому Катя и Коля, закончив есть, сразу же удалились в детскую комнату, которая находилась прямо напротив гостиной. Нам с Евгением Александровичем это показалось более чем подозрительным, и я на всякий случай стал рассматривать детей как потенциальных грабителей, что ранее мне никак не могло попасть в голову.

Помимо вопроса о детях Евгений Александрович попросил рассказать ему, кто из гостей удалялся из этой комнаты до момента обнаружения пропажи. Игорь Валентинович ответил, что выходили все, кроме его самого и его жены. Это для меня тоже было несомненно странно, потому что из рассказа хозяина мы должны были подумать, что подозревать можно всех, кроме Игоря Валентиновича и Валерии Сергеевны. Возможно, что они просто пытаются войти к нам в доверие, а сами могут быть причастны к преступлению. Хотя с другой стороны они могут действительно говорить абсолютно искренне, что говорит о том, что мы действительно должны подозревать всех гостей.

Когда в моей голове роились такие мысли, я услышал, что во входную дверь вставили ключ, провернули его и открыли дверь. Как оказалось, это слышали все, включая гостей, которые находились в своих комнатах и высыпали оттуда, как только услышали странный звук. Мы с коллегой и супругами Павловскими также вышли из гостиной, чтобы посмотреть на происходящее в прихожей, и Валерия Сергеевна, увидев женщину в возрасте и молодого мужчину рядом с ней, объяснила нам с Евгением Александровичем, что это пришли горничная и некий Константин Павлович Морозов, который считается другом семьи Павловских.

Пока все здоровались с Константином Морозовым, Евгений Александрович шепнул мне:

- Младший лейтенант, звони в своё УВД и проси, чтобы тебе прислали криминалиста. Нужна его помощь для подтверждения некоторых моих догадок.

Я послушно прошёл в гостиную, позвонил Ивану, который у нас работал экспертом-криминалистом, и попросил его как можно скорее приезжать в этот дом.

Когда я закончил разговаривать, господин Морозов и родственники Павловских как раз входили в гостиную. Последними шли Евгений Александрович и Марина Рубцова. Я заметил, что у моего консультанта лицо было красного цвета, а сам он как-то странно дышал. Внезапно он почти упал на стену. Я подошёл, чтобы поднять его и усадить на стул, а сам Борисов в это время попросил Марину принести ему стакан воды. Она тут же убежала на кухню.

Кроме меня и Марины Рубцовой, как оказалось, никто больше не обратил внимание на инцидент с Евгением Александровичем. Пока я размышлял о равнодушии гостей и о здоровье моего напарника, Марина вернулась со стаканом воды, и осушив его, Евгений Александрович сказал, что чувствует себя уже лучше. Тогда мы с Мариной осторожно помогли ему подняться, подвели к дивану и усадили на него. Коллега сказал, что мы можем о нём не беспокоиться, поэтому Марина присоединилась к беседе своих родственников с Константином Морозовым, а я задумался о том, кто же всё-таки из присутствующих в этой комнате украл ожерелье у Инги Валентиновны Рубцовой, или оно всё же закатилось под диван, стол, стул или куда-нибудь ещё.

Прошло около десяти минут, и в дверь позвонили. Горничная открыла, а все вновь высыпали из гостиной и увидели молодого человека, до сих пор никому здесь неизвестного. Тогда я объяснил, что это эксперт-криминалист, которого я вызвал, чтобы он помог расследовать кражу. По выражениям лиц гостей Павловских стало понятно, что на миг они вспомнили о преступлении, произошедшем сегодня, но никто не хотел портить вечер и встречу Константина Морозова, поэтому не увидев ничего интересного для себя, все удалились в комнату, где, как я услышал, Константин Морозов спросил, что за кража произошла в этом доме, и Валерия Сергеевна нехотя начала рассказ о произошедшем.

Тогда мы, пользуясь тем, что на нас никто не обращает внимания, провели Ивана в комнату Рубцовых, чтобы он мог обследовать место преступления. Евгений Александрович дал Ивану бумажку, в которую был завёрнут найденный нами осколок неизвестного происхождения, и стакан, шепнув что-то криминалисту, что, вероятно, не было предназначено для моих ушей. За недоверие ко мне я обиделся на Евгения Александровича и решил, что больше не сообщу ему ничего, что посчитаю подозрительным.

Тем временем мы оставили Ивана одного, а сами ушли с напарником в гостиную, чтобы проследить за поведением гостей. Но когда мы вышли в коридор, нам открылась картина проводов Константина Морозова. Когда мы подошли ближе, то услышали, что его уговаривают остаться, но сам Морозов объясняет, что у него много дел, и он не может задержаться в этом доме, хотя очень этого желает.

- Стоять, - громко и отчётливо сказал Евгений Александрович. – Из этого дома никто не выйдет до того момента, пока мы с младшим лейтенантом Казаковым не позволим это кому-либо сделать. А в особенности я попрошу остаться именно Вас, уважаемый Константин Морозов, так как Вас прямо сейчас обыщет младший лейтенант Казаков в рамках расследования кражи в этом доме дорогого украшения.

- Вы не имеете права, - начал Морозов. – Я свободный человек, да и к делу не имею никакого отношения, поэтому прошу разрешить мне идти, - и он направился к двери.

- Ошибаетесь, - ответил ему мой консультант, и Морозов остановился. – Я соглашусь с тем, что до сих пор Вы были свободным человеком, но к делу Вы точно имеете самое прямое отношение, что прямо сейчас докажет нам товарищ полицейский. Прошу, - сказал он мне, не обращая внимания на недовольство Константина Морозова.

Я обыскал Морозова, и в кармане его джинсов обнаружил то самое ожерелье с рубином, которое оценивается в 14 миллионов долларов.