Бросил заведомо безнадежные попытки перевода статьи и с нарастающей паникой наблюдаю как бодро на английском языке представляются входящие в аудиторию девочки и мальчики, прекрасно понимая, что им на том же языке говорит бывшая лапонька, затем берут билеты и уходят готовиться. Шелестят под их пальцами газетные листы и страницы словарей, шепотом повторяют они чужие, такие не родные просто ужасно не русские слова.

Продолжая рассматривать экзаменатора, обдумываю страшную месть. Ладно, вот если по ее вине провалю экзамен, то женюсь на ней, а уж тогда-то ... мало тебе милочка не покажется, я тебе все припомню ...

-- Вы готовы? - глянув в мою сторону, бесцеремонно прерывает полет моих фантазий будущая жертва семейной жизни.

-- Уес! - почти на английском уверенно отвечаю я.

Чего там, два раза не умирать, одного не миновать. Хотя на вступительных экзаменах можно умереть, через год опять воскреснуть абитуриентом и снова умереть, так сказать, практикой опровергнуть материализм и атеизм.

-- Прошу вас, подойти - довольно равнодушным тоном приглашает экзаменатор. И манит тонким пальчиком.

Эх если бы не экзамен, если бы ты меня вечерком так пригласила, побежал бы, а так мнусь у своего стола, тяну секунды перед расстрелом. У девушки на лице проступает гримаса неудовольствия. Страшное это дело, когда девица тобой недовольна, я ты от нее зависишь. Все пора!

Иду, иду милая. Иду в английскую петлю, иду на позор, но гордо иду, не клоню головы. Не стучи так нетерпеливо пальчиками без колечка по столешнице, а то наманикюренные длинные ноготки сломаешь. Да ладно тебе не злись, чуток потерпи и я прямо сейчас героически умру у твоих стройных ног. И пусть тебе будет стыдно, пусть потом тебя мучают кошмары и гложет совесть. Ну-с я готов!

Быстро пересекаю разделяющее нас расстояние и усаживаясь на стул и не давая ей раскрыть узких аккуратно накрашенных губ сразу начинаю:

-- Вот из ю найм? - с самым настоящим неподдельным волжским произношением, самыми подлинными русскими буквами, бегло говорю я якобы английские слова и боясь что она не разберет мой акцент, тут же перевожу:

-- Как вас зовут?

-- What is your name - совершенно машинально исправляет она и не только глаза, но зрачки у нее расширяются.

-- А майн найм Джон Грей, - даже и не подумав хоть в чем-то изменить произношение брякаю я и не дав ей вставить хоть слово, как смертник из штрафбата пошел в последнюю атаку:

-- Именно так на допросе представился мне шпион, которого я собственноручно захватил в горах Афгана ...

И пошел строчить брехней. Есть такой известный армейский анекдот, как при помощи фразы: "What is your name?", а вернее предложения: "Вот из ю найм?" наши разведчики хотят узнать у захваченного языка, сколько боевой техники в его части и какие планы у вражеского командования. И когда пленный в сотый раз устало отвечает: "My name John Heat" Наши орут: "Ты чего это вые...шся? А ну быстро говори где ваши танки стоят!"

Творчески перерабатываю анекдотичное наследие армейских прикольщиков и получилось ... такая вот херня получилась:

Черные горы, холодные камни, а я в засаде. Ночь, призрачный свет от кривого ятагана небесного полумесяца чуть освещает идущую цепочку вооруженных автоматами врагов. То что это враги, я точно знаю, по выступивший на коже нервной сыпи. Надо стрелять! Но приказ командования: "Взять их живыми!" и вот подобно могучему джину из восточной сказки я вырастаю перед врагом. Схватка! Даю натуралистическое описание страшного рукопашного боя (кстати не в одном рукопашном бою не участвовал, а армейские драки хотя и довольно жестокие, не в счет). Враг повержен, связан, пленен, морально сломлен. Допрос пленного, ну разумеется на английском языке, он во всем признается, я торжествую, чуть позже самый главный разведчик нашей страны вручает мне медаль.

-- Хеппи энд! - с тем же ужасающим произношением оканчиваю я рассказ и заодно ненавязчиво показываю своё знание иностранного языка.

-- Замечательно, вы настоящий герой! - хоть и довольно фальшиво, но все же восторгается экзаменатор, я перевожу дыхание, а вредная девица предлагает:

-- А вот теперь переходите к ответу на первый вопрос билета.

Связан, повержен, морально сломлен, такое значит было у меня состояние. Смотрю на девушку и ясно вижу, нет даже проблеска сочувствия или хотя бы минимального интереса в ее карих глазах.

-- Если вы служили в десантной части, то в каком городе располагался близлежащий аэродром? - после непродолжительного молчания так и не дождавшись начала моего ответа, спрашивает девушка.

Думая только о своем провале, машинально отвечаю в каком городе и провинции.

-- А сколько ВПП (взлетно-посадочных полос) там было? - мелодичным сопрано звучит новый вопрос

С легким удивлением отвечаю, сколько было полос.

-- Меня Ирина Константиновна зовут, - представляется экзаменатор и продолжает:

-- На каких парашютах и с какого типа самолетов вас десантировали для выполнения заданий?

-- А какое собственно это имеет отношение ... - откинувшись на стуле и пристально не мигая разглядывая Ирину попытался спросить я.

-- Приступайте к чтению статьи и ее переводу, - мигом отрезала Ирина Константиновна

-- С парашютами в Афгане, за исключением сбитых летчиков, никто прыгал, - испугавшись перехода к экзамену я сразу стал выдавать "военные тайны", - десантировались исключительно с вертолетов.

-- Тип вертолета и его тактико-технические данные? - на экзамене по иностранному языку уверенно проводит экстренное потрошение-допрос гражданского вида девица.

-- Вы шпион? - напрямую рублю я ее вопросом.

-- Я нет! - ловко парирует удар Ирина и тут же наносит болезненный укол по моему самолюбию, - А вот вы не только самодовольный павлин и тщеславный самец, но еще и полный дурак. Неужели вы думаете, что это военная тайна?

-- Вертолет Ми-8, броня дрянь, вооружение слабое, отсек вмещает одно десантное отделение, при необходимости можно и взвод запихнуть, но тогда машина маневрировать плохо будет, и это все что я знаю, - смущенно пробормотал я и замолчал.

-- Какой авиационный полк, базировался рядом с вашей частью? - продолжает допрос экзаменатор.

-- Не скажу, - замкнулся я. И тут же вспомнив все виденные в кино допросы ихних шпионов и наших разведчиков, безудержно рассмеялся. Пока я неприлично с повизгиванием хохотал, Ирина преспокойненько перечислила:

-- 181 отдельный вертолетный полк, а ваша часть это 56 - я бригада. Так?

-- Э... - тупо уставился я на Ирину, а та победно улыбаясь, меня добила:

-- Ты пацан думал, что один в Афганистане служил? Ты кому тут по ушам елозил?! Герой под такую мать! Ты хоть одного духа видел? Такие трепачи обычно или писарями придуривались или кашку на кухне помешивали.

Молча обтекаю ребята, если буквально то едким потом, если фигурально то дерьмом. Лихо девочка меня с говном смешала. Вот только она-то откуда все это знает? Да неужто?

-- Ну хватит Ира, - тоже перейдя на "ты" прошу я, - соврал малость, думал на жалость надавить и дымовую завесу поставить, сама же видишь не знаю я английский. Сама-то как в Афгане оказалась?

-- Мой муж военный летчик, - с мстительным удовольствием разглядывая моё вытянувшееся и сразу поглупевшее лицо, тихо говорит девушка, - полгода назад он по замене из Афгана убыл. Теперь он в местном авиационном полку служит. Мы к его сослуживцам в гости, или гости к нам, так только одни разговоры ... Афган ... Кабул ...Баграм ... Кундуз ... Кандагар ... номера частей и их дислокация ...полки, эскадрильи, бригады ... штурмовки ... потери ... поневоле все запомнишь ...

И вероятно заметив мой взгляд, направленный на ее не окольцованный пальчик, насмешливо добавляет:

-- Жарко очень, вот я пока обручальное кольцо и не ношу.

-- Я тоже с бортами на штурмовки летал, пулеметчиком был, бортовое вооружение у вертушек слабое было, вот нас и привлекали, - вставая со стула, вяло и не на что не надеясь сообщил я, - Пока Ира, мужу привет от десантуры передавай.