вспыхнет у тебя внутри, словно пламя на сухом дереве? Стоило мне увидеть тебя, заговорить с

11

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

тобой, как мне показалось, будто всю мою прежнюю жизнь я знал и искал только тебя!

Я молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Слова потеряли всякий смысл. Сокол же

настойчиво продолжал:

- Я не могу и помыслить о том, чтобы уехать теперь, оставив на этих неприветливых берегах столь

прекрасный цветок. Ты отправишься со мной? Станешь моей подругой? Молю тебя, скажи да!

Я медленно обвела взглядом комнату. Семья смотрела на нас: мать, недовольно нахмурив брови;

отец, подперев щеку рукой, и сестра, в глазах которой полыхала такая ненависть, что мне стало

страшно. Неожиданно передо мной отчетливо встало моя будущая жизнь на Коннемаре: унылая,

одинокая, ведущая к безумию и печальной смерти.

Я перевела взгляд на Морриса и поняла, что готова отправиться за ним куда угодно, хоть к самому

Хэллю. Лишь бы он всегда был рядом со мной.

Сглотнув тугой комок, набухший в горле, я воскликнула без тени сомнения:

- Да!

И сжала руки капитана в ответ.

***

Я не спала всю ночь, хоть и пролежала, боясь разомкнуть веки. Перед глазами теснились кошмары,

сменяемые моментами абсолютного счастья. Мне то хотелось петь в полный голос, то побежать к

матери и забиться к ней под старое одеяло, как когда-то в детстве, чтобы не вылезать оттуда

никогда.

Мать и сестра не сказали мне ни слова после ужина, словно меня не существовало. Отец тоже

хранил молчание, грустно наблюдая за мной. Пару раз казалось, что он хочет что-то мне шепнуть,

но не решается. Пока я помогала сестре собирать со стола, они с матерью обменялись странными

взглядами, в которых читалась печаль, обречённость и странное облегчение.

Вот она, волшебная возможность раз и навсегда покинуть этот унылый остров, отправиться рука об

руку с любимым в огромный неведомый мир. Но это и страшило меня больше всего: я ещё никогда

не бывала за пределами Коннемары. Как я покину родителей? Сестру? Всё, что знакомо мне с

рождения? Этот остров – мой родной дом. Кто знает, что ожидает меня за его пределами? А если

смерть? Я же буду одна, совершенно одна…

«Нет!» - твердо сказала я себе. - «Как я могу быть одна, если со мной будет капитан Сокол?»

Одно только его имя разбудило восхитительные, незнакомые прежде ощущения. Низ живота

сдавила тягучая судорога, и больше ни о чём другом думать было просто невозможно.

- Мне плевать на опасности, - прошептала я, поворачиваясь на бок. - Мне ничего не страшно, если

ты будешь рядом!

И, уже засыпая, выдохнула:

- Любимый…

***

За кормой пенилась иссиня-зелёная вода. Пронзительные крики чаек метались по сероватому небу,

приветствуя новый день. Неприветливые берега Коннемары медленно таяли в утренней дымке.

12

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Я стояла у борта, задумчиво глядя на родной остров. К грусти примешивалась смутная, растущая с

каждым ударом сердца радость. Я чувствовала, что встала на правильный путь.

Прерывисто вздохнув, я прижалась к Моррису. Он послал мне счастливую улыбку и обнял за талию.

Я знала, что больше никогда не увижу свою Коннемару.

***

Два года спустя.

Побережье Двух Океанов.

- Том, старина! Какими судьбами?

Старый моряк, смоливший пеньковую трубку, поднял изборождённое морщинами лицо и просиял,

увидев старого знакомого:

- Ульвиг, старина! Давненько я тебя не видал. Какие новости?

Высокий пират, чьё лицо было покрыто россыпью мелких татуировок, осклабился:

- Я уже второй год хожу в команде Сокола. Слыхал о таком?

Старик не спеша отложил трубку на прогнившую бочку, служившую ему сиденьем, и степенно

проговорил:

- Как не слыхать. Тот самый Сокол, что ищет Призрака?

- Он самый, - важно кивнул Ульвиг, потирая разодранную в клочья мочку уха. Когда-то давно, в

пьяной драке ему выдернули серьгу вместе с мясом. - По мне, пусть ищет хоть Пожирателя

волн(12), лишь бы сполна платил долю.

Старый Том с прищуром смотрел на собеседника. Щурился лишь один глаз - левый. На месте

правого зияла пустая глазница, которую он и не думал прикрывать.

- А правду говорят про его подругу?

Ульвиг плотоядно хохотнул. Глаза его маслянисто заблестели.

- Да уж. Вроде капитан подцепил её на каком-то островке. Хотел бы я знать, где водятся такие

красотки. Фигурка, голосок - прелесть, а не девчонка. Только... - пират заговорщически подмигнул

приятелю и умолк.

- Только?

- Не дело нам тут трепаться, - важно сказал Ульвиг. - Пошли в "Лисицу", там и поговорим.

- Пошли, - пожал плечами старик. - Только ты угощаешь. У меня-то в кармане только медяки звенят.

Он с кряхтением поднялся с насиженного места и медленно последовал за приятелем.

***

Пока Ульвиг заказывал выпивку в "Пьяной лисице", Том вспоминал всё, что ему было известно о

Соколе и его подружке.

13

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Старик видел её пару раз. Лицо, дрожа, расплывалось в памяти, но зато он хорошо помнил звонкий

смех, искристые золотистые глаза, сияющие каждый раз, когда она смотрела на Морриса, и

длинные тёмные волосы.

А ещё она пела. Мелодичный голос поневоле воскрешал в памяти легенду о морской ведьме,

завлекающей моряков своими песнями в пучину на корм подводным чудовищам. Только девушка

была совсем не похожа на ведьму.

Том всегда поражался тому, как она, живя среди головорезов, не вымаралась во всей этой грязи.

Наверное, в том была заслуга Сокола, который неотступно следовал за ней, оберегая от малейших

невзгод. Это слегка удивляло Тома: давно знал Сокола и всегда полагал, что тот большой ценитель

женщин. Красотки вились вокруг Морриса непрерывной чередой: он не делал различий между

простолюдинками и знатными богатейками, если таковые встречались на его пути. Поигравшись с

прелестницей пару-тройку недель, он безжалостно обрывал связь и устремлялся к следующей.

Однако с этой островитянкой все вышло иначе: шёл уже второй год, как Сокол был с ней. Может,

он действительно влюбился? Подумав об этом, Том искренне порадовался за девушку: почему-то

одно лишь воспоминание о ней веяло мягким, уютным теплом.

Тем временем Ульвиг опрокинул остатки лэя из глиняной кружки и удовлетворенно рыгнул:

- Эх, хорошо! Сюда бы ещё красивую бабу и хорошую песню!

Том пожал плечами, задумчиво оглядывая таверну. Вокруг шумела обычная для пиратской базы

обстановка: пьяный гогот вперемешку с кокетливым женским хохотом и звоном монет; стук кружек

о протёртые временем до блеска столы и смачная матросская ругань.

Ульвиг наблюдал за бурлящим вокруг действом с жадным удовольствием.

- Ты хотел мне что-то рассказать, - напомнил старик.

- Ах, да, - пират оттолкнул кружку и, растягивая паузы между словами, деловито сообщил:

- Проиграл наш капитан свою подружку-то.

Том моргнул:

- Как так – проиграл?

- Натурально. Сам, что ли, никогда в «Монетку под горой» не проигрывал? У него был выбор: либо

"Отчаянный" ставить, либо девчонку. Ну, судном капитан никогда рисковать не станет, ясное дело,

а девок вокруг больше, чем устриц в бороде Наронга(13). Да и, кажись, надоедать она ему стала в

последнее время.

От таких новостей у старика голова пошла кругом. Несмотря на бурное пиратское прошлое, его

сердце так и не смогло одеревенеть. Ему стало по-настоящему жаль никому не известную девочку,