Для этого необходимо остановить Приму. И вот это уже похоже на план, это Юрий может реализовать сам.

Засыпал Юрий удивительно умиротворенно, уверенный в завтрашнем дне. Спал крепко, лишь ближе к утру проснулся от ощущения чьего-то присутствия рядом. Какое-то время пялился в полумрак, слушая собственное дыхание, потом повернулся к стенке и снова заснул.

Стыковка ознаменовалась изменением гравитации и натужным рычанием маневровых двигателей. Только что проснувшегося Гарина приподняло над кушеткой, пришлось хвататься за торчащую из стены скобу. Запоздало вякнула сирена под потолком.

Юрий попытался прислушаться что же происходит по ту сторону двери, но ничего толком не смог разобрать. От скуки размялся, приводя свое тело в тонус. Ощутил, как требовательно заурчало в желудке.

Время шло, а не вахтенный матрос, ни дежурный офицер не появлялись. Гарин начал терять терпение, решил было вновь напомнить о себе криками и стуком, как лязгнул замок и дверь распахнулась. В карцер вошел Амаранте с напряженно поджатыми губами. Выглядел он устало, под глазами темнели круги. За его спиной, в коридоре, топтались Рэй и Одегард, участливо заглядывая внутрь. Если бы не перегородивший им дорогу матрос с парализатором, контракторы давно бы ввалились вслед за лейтенантом.

– Гарин, тебе действительно есть что сказать по поводу Примы? – раздраженным тоном спросил командир «блох».

Юрий посмотрел поверх его плеча на товарищей. Норвежец многозначительно выставил большие пальцы вверх, довольно оскалившись.

– Да, есть, – твердо заверил Юрий. – Крайне важная информация.

– Что за такая информация, которую я ЕЩЕ не знаю про Приму?

Было видно, что для лейтенанта этот разговор не более чем формальность. Должно быть, Рэй и Боб умудрились хорошенько достать лейтенанта, потому он пытался как можно скорее избавиться от их внимания.

Что ж, придется пускать в ход козыри.

– Не мне тебе говорить, командир, что Прима та заноза, которая может погубить всех, – Гарин постарался быть убедительным. – На «тридцать третьей» его ждет сообщник, который поможет Лу стать еще сильнее и опаснее. Это точная информация, проверенная. Ты ведь понимаешь, как себя будет вести со всеми нами более сильный и опасный Прима?

Да, Юрий блефовал. Он понятия не имел что именно задумал Прима. Но, отцы-духовники, разве он был неправ? Разве можно сомневаться, что от Лу не стоило ждать ничего иного, кроме проблем?

Прежде, чем Амаранте ответил, Гарин продолжил:

– Но если ты дашь нам сделать все правильно, то мы сможем прижучить Лу так, что его мигом уберут с «Полыни». И командир узнает, что именно благодаря тебе покончено с криминалом на борту.

Он играл грубо, бил по слишком очевидным точкам. На секунду показалось, что Амаранте сбросит явную петлю, развернется и уйдет, не желая вмешиваться в опасное противостояние с Примой.

Но либо лейтенант действительно ничего не заметил, либо решил-таки дать своей карьере быстрый скачок.

– Допустим, я тебе верю, – на его худом лице нервно дернулась мышца. – Что ты от меня хочешь?

– Встречи с капитаном.

– Зачем? – удивился Амаранте.

– Чтобы все рассказать.

– Расскажи мне. Или ты мне не доверяешь?

«Конечно нет!» – чуть было не выпалил Юрия, но сказал другое:

– При всем уважении, в данном случае у капитана куда больше полномочий и возможностей. А нам понадобятся все ресурсы.

Лейтенант еще секунду ломался, пока, наконец не кивнул.

– Хорошо, Гарин. Я попробую договориться о встрече.

– Когда? Мы уже на станции, время уходит.

– Шлюзы еще закрыты, – отмахнулся Амаранте. – Никто не может покинуть корвет без разрешения капитана.

Он направился к выходу. Дверь закрылась и Гарин вновь остался один.

Примерно через полчаса карцер вновь открыли, но вместо Амаранте вошел вахтенный матрос с завтраком в пластиковом коробе. Юрий попытался рассмотреть в коридоре своих товарищей, но никого не увидел.

– Нашего командира не видел? – спросил он у матроса.

Тот не видел. И других «блох» тоже. Он вообще из башенной обслуги и во все эти дела не лезет.

Время шло. Юрий лежал на неудобной койке и слушал, как за дверью деловито сновал экипаж. В рамках технического обслуживания «Полынь» готовили к глубокой диагностике всей электроники, а также к санитарной обработке, в ходе которого палубы обрабатывали действенными, но ядовитыми химикатами. Обычно на период этой процедуры, длящейся чуть более суток, на борту оставались лишь вахтенные да пара специалистов-техников. Остальной экипаж отправлялся в увольнительную, разбредаясь в зависимости от собственных предпочтений в отдыхе. И, судя по стихшему шуму снаружи, практически все уже покинули корвет.

Наконец, когда Юрий начал думать, что про него забыли, явился лейтенант. Выглядел он воинственно – на боку висел боевой пистолет, а на груди холодно светился жетон индивидуального силового щита.

– Что случилась? – нахмурился Гарин.

– На время дезинфекции ты переводишься в изолятор на станции.

– Капитан примет меня? – сдерживая раздражение спросил Юрий.

Лейтенант кивнул.

– Он приказал явиться к нему перед выходом.

Все же от Гарина не скрылась угрюмость командира.

– Что случилось? – спросил он.

– Я хотел проследить за Примой, ждал его у шлюза, – нехотя ответил молодой офицер. – Но должно быть, он как-то смог улизнуть. Наверное, ушел еще утром, вместе со стыковочной командой.

– Отцы-духовники! – зло воскликнул Юрий. – Я же предупреждал!

– Также пропал Одегард, – добавил лейтенант, покорно принимая на себя гнев подчиненного. – На корабле его нет.

Вот как. Неужели Рэй последовал за Примой?

– Не спи, лейтенант! – Юрий подхватил с кровати куртку. – Идем уже к капитану. Времени мало.

Офицер недовольно поджал губы, но вновь стерпел тон контрактора.

– На выход, – сухо произнес он и посторонился, пропуская Гарина вперед. Машинально засунул большие пальцы рук за поясной ремень.

Поближе к пистолету.

Они шли по пустым коридорам, мимо запертых кубриков. Юрий впервые видел корвет настолько безлюдным и это казалось неестественным.

Возле входа в командную палубу скучал вахтенный, поигрывая парализатором. Еще издали Гарин признал угловатую фигуру Слоу, его характерные жесты и ужимки.

Завидев Юрия в компании лейтенанта, контрактор выпрямился в некое подобие строевой стойки.

– Где второй вахтенный? – строго спросил Амаранте, приблизившись. – Приказано нести службу в паре.

Похожее на кусок сырого теста лицо Слоу вытянулось, он простецким тоном протянул:

– Поссать пошел. Ща вернется. Позвать?

Он сделал было шаг в сторону, намереваясь уйти с поста в поисках своего коллеги.

– Стой здесь, – отмахнулся лейтенант. – Когда вернется, передай, что я доложу его командиру о самовольной отлучке вахтенного. Он из какой группы?

– Ракетчики.

Амаранте важно кивнул, открыл своим идентификатором дверь на «капитанскую» палубу и подбородком указал Гарину следовать дальше.

Юрий никогда раньше не бывал в этой части корабля. Когда-то он страстно хотел увидеть командную рубку и каюту капитана. Потом как-то стало не до любопытства.

Сейчас же им вновь овладели давно забытые чувства приобщения к чему-то значительному. Пусть он шел по узкому коридору устаревшего корвета, но перед глазами вставали палубы «Ковчега», он даже узнавал в обстановке схожие детали.

– Капитан на мостике? – с плохо скрываемой надеждой в голосе спросил Юрий.

– Нет, он в своей каюте, – огорчил Амаранте. – Сюда.

Они оказались перед приоткрытой дверью, из-за которой доносился четкий женский голос, произносящий ритмичный текст на незнакомом языке.

– Господин капитан, – лейтенант постучал костяшками пальца по пластиковому косяку. – Разрешите?

– Разрешаю, входите.

Обычно офицеры старались обживать собственные каюты, как любой хозяин обживает собственный дом. Да что там офицеры – обычные матросы украшали личные капсулы, стараясь придать им уют и индивидуальность.

Каюта капитана Кимуры была каютой флотского устава – выверенная и прагматичная. Ничего лишнего, никаких семейных голопроекций или сувениров, никаких картин или «небоимитаторов». Четкие линии, скупые цвета, минимализм и строгость.

Лишь одна вещь все же выделялась – раскрытый крыльями в стороны старый походный тубус-трансформер в углу. На внутренних полках располагались несколько настоящих бумажных книг с потертыми обложками, пузатый кофейный синтезатор с тремя маленькими чашечками и компактный мультимедийный олл-центр.