Это был помощник командира хим-биослужбы, одетый в плотный защитный костюм без шлема. Юрий не помнил его имени, лишь несколько раз видел на общих построениях.

– Вас не учили стучаться, мичман? – недовольно осведомился Кимура.

– Прошу прощения, – помком прочистил горло, пряча глаза. – Проверяем палубы перед обработкой… Подумал, что вы уже ушли.

– Все остальные уже перешли на станцию?

– Так точно. Остались лишь вахтенные в изолированных кубриках. Продувка запланирована на одинадцать-десять по «Полыни»… Через полчаса, господин капитан.

Кимура о чем-то раздумывал, разглядывая топчущегося у дверей подчиненного. Произнес:

– Что ж, раз так…

Он коснулся наручного планшета, вывел голографическое изображение корвета в разрезе. Принялся листать слои, разглядывая схемы палуб.

– Господин капитан! – вытянув шею, торопливо залепетал хим-биолог. – В сканировании нет нужды. Я же сообщил, что все покинули…

– Госпожа Кирика в своей каюте, – указал на подсвеченную пиктограмму Кимура. – Это как понимать?

Помком сглотнул.

– Я как раз после вас хотел зайти к ней, – ответил он, выпучив глаза. – Штурман просила помочь ей с вещами…

Капитан его слушал в пол уха, листая дальше. Нахмурился, добравшись до нижней палубы.

– Мичман, почему в реакторном люди? – Кимура повернулся к подчиненному. – На время продувки «горячие» рубки консервируются полностью.

Он вновь посмотрел на схему, движением пальцев сделал надписи идентификаторов крупнее. Голос его сделался еще жестче:

– Что там делают ваши люди, мичман?

Юрий заметил быстрое движение помкома, и прежде, чем тот успел выхватить из-за спины парализатор, сбил мичмана с ног крепким ударом в челюсть.

Из кармана мичмана выкатился маленький диск генератора энергетического щита. Такой же был у Амаранте.

К слову, где же лейтенант?

– Капитан, – повернулся к офицеру Юрий.

И уставился в черный колодец дула армейского пистолета, направленного ему в лицо. Поднял глаза выше и встретил настороженный и выжидающий взгляд Кимуры.

– Это то, о чем я говорил, – он коротко кивнул на лежащего мичмана. – Судя по всему, Прима решил не только наркотики на борт пронести.

И добавил:

– Думаю, не нужно объяснять на чьей я стороне?

Капитан не сразу убрал пистолет, секунду разглядывая Юрия поверх мушки. Наконец опустил руку с оружием, сказал:

– Скажите, господин Гарин, сколько еще людей на нашей стороне?

Юрий честно пожал плечами.

– Это необходимо выяснить как можно скорее.

Свет заморгал и погас, сменившись тусклым аварийным освещением.

– Это бунт, господин Гарин, – капитан одернул китель и расправил плечи. – Это бунт.

Допросить хим-биолога не получилось – у того оказалась сломана челюсть, придя в себя он лишь нечленораздельно мычал и подвывал от боли.

– Незачем тратить время, – покачал головой капитан. – Их действия ясны – взять под контроль узлы управления, вооружение и нейтрализовать офицеров.

– Я другое не могу взять в толк – зачем им это нужно?

– Вам пояснить для чего устраивают бунты? Чтобы добиться послаблений, чтобы сменить власть, – для Кимуры все было понятно. – Новые порядки не по душе таким как Прима и ему подобным.

Гарин был другого мнения. Лу никогда не призывал к бунту, даже капитана публично не обсуждал. Возможно, в своей среде, в компании того же Конки, он выказывал какое-то недовольство, но бунт… Несмотря на все закрученные командованием гайки, Прима чувствовал себя не так уж и плохо. Да, он лишился уверенного лидерства в «блошином» кубрике, да, потерял деньги из-за действий Юрия, да, стал вынужден считаться с общим распорядком, но это не повод вот так радикально рисковать своей шкурой. Что его ждет после попытки приструнить командование «Полыни»? Увольнение? Судебный срок? Расстрел? Нет, Прима подонок, но не дурак.

Тем временем капитан, склонив голову, бегал пальцами по пиктограммам наручного планшета. Заметив знакомый значок, Юрий спросил:

– Вы активировали экстренный сбор?

Кимура блеснул глазами в его сторону, ответил:

– Да. Согласно протоколу необходимо вернуть экипаж из увольнения обратно на корабль.

– Плохо, что неизвестна численность бунтовщиков, – Юрий посмотрел на связанного мичмана. – К тому же, они не «блохи»…

– Их не может быть много, иначе они атаковали бы еще до прибытия на станцию.

– Нам может помочь кто-то из местных?

– На станции есть начальник службы безопасности, в чьем подчинении не больше пяти контролеров. Но я не допущу на свой корабль посторонних, это внутреннее дело. Мы справимся своими силами. Нам сейчас главное – добраться до мостика. Бунтовщики заняли реакторный и энергетический отсеки, будут нас этим шантажировать. Но без систем управления их положение проигрышное.

– А оружейки?

– Безусловно, они важны. Я уже заблокировал допуск к ним на всех уровнях. Есть другая проблема – я не могу связаться с командирами групп и руководящими офицерами. Словно где-то работает глушилка.

Кимура свернул голограмму и взвесил в ладони пистолет, примеряясь. За дверью раздался шум и Юрий сказал, прислушиваясь:

– Я боюсь, что мы потеряли лейтенанта Амаранте… Вам самому нет нужды рисковать. Я соберу своих людей и попробую переломить ситуацию.

И натолкнулся на твердый взгляд капитана.

– Господин Гарин. День, когда я позволю матросам самостоятельно вершить правосудие, будет моим последним днем в статусе капитана. Однако, в одном вы правы – необходимо локализовать бунтовщиков в районе технической палубы. Попробуйте найти Амаранте, сообщите ему задачу и следуйте приказам офицера. Я в это время постараюсь добраться до госпожи Кирики.

Гарин вздохнул:

– Вы думаете, я без Амаранте не справлюсь?

– Я думаю, что вам следует перечитать устав, матрос.

Юрий криво ухмыльнулся.

– При всем уважении, господин капитан, но именно ваши офицеры сделали эту ситуацию возможной. А вы заслонились своим уставом и не видите очевидного.

В коридор он выходил под долгим и тяжелым взглядом Кимуры.

Первым делом Юрий решил наведаться в «блошиный» кубрик – вполне возможно, что Рэй оставил для него послание. Что же до Амаранте, то можно не кривя душой заглянуть в его каюту, но, судя по всему, он у бунтовщиков. Иначе с чего бы ему ослушиваться приказа капитана ожидать за дверью?

Гарин опустил глаза и поправил прикрученную к лямке комбинезона «монету» силового щита, снятую с хим-биолога. Возможно, она не так давно принадлежала Амаранте. Как и парализатор за поясом.

Стараясь не шуметь, Юрий скользил почти забытым шагом разведчика. Он вновь ощущал себя охотником и следопытом, ему нравилось это почти забытое чувство.

Людей он услышал издалека, они стояли на выходе с офицерской палубы, прямо возле лестницы. Юрий подкрался к углу, держась в тени, осторожно выглянул.

Двое незнакомцев, одеты не как матросы. Один привалился к стене, постукивая ладонью по бедру, второй склонился перед раскрытым коммуникационным узлом и что-то там крутил, сверяясь с парящей рядом голографической схемой.

Сотрудники станции, готовящие корвет к дезинфекции? Возможно, но маловероятно. Хорошо бы их обойти стороной, но увы, «Полынь» – это не громадный «Пиллигрим» с его многоуровневыми палубами, огромными залами и лабиринтами коридоров, здесь практически отсутствовали обходные пути.

Юрий все же осмотрелся, но ни решетки воздуховода, ни технического коридора не заметил.

Нет, придется идти напролом.

Короткий отрезок до лестницы он преодолел в несколько прыжков. Стоявший у стенки запоздало заметил приближающегося Гарина, тот попросту сбил его с ног, выбив локтем челюсть. Второй не сразу понял что произошло, начал поворачиваться и Юрий пнул его в спину. Не давая опомниться, навалился сверху, прижимая к стене.

– Кто вы такие? – зарычал Гарин на лингво, фиксируя дергающегося незнакомца.

Только в ответ посыпались маловразумительные хрипы, как совсем рядом раздался хлопок, полумрак разогнала вспышка. Левую руку обожгло, тело под ладонями конвульсивно дернулось.

Первый противник, которого Гарин запоздало списал со счета, тыкал в Юрия указательным пальцем, из которого торчал черный ствол пистолета. Перекошенная нижняя челюсть неестественно топорщилась в сторону, сквозь прорванную щеку поблескивал металл.