– У тебя кто-то есть, – сказал он однажды задумчиво, словно перед ним было условие задачи, требующей решения.

– Нет у меня никого.

– Это не вопрос, это факт. – Он медленно вырисовывал пальцем звездочки на моем голом плече. – Интересно... где ты можешь находиться по ночам, если тебя нет ни со мной, ни в твоей комнате?

– Я всегда…

– Тихо, мой хороший. Это уже вопрос, но не требующий немедленного ответа. Знаешь, я говорил о тебе с твоим соседом… Этот юноша наговорил много лишнего, но была и пара любопытных моментов... Между прочим, мне показалось, что он попытался меня соблазнить, но, может, именно что показалось. Я такой самонадеянный тип.

Сохранить безразличное лицо было легко, но с тем, что я весь моментально покрылся гусиной кожей, ничего нельзя было поделать.

– Что-то здесь не так, – протянул Шон, словно разговаривая сам с собой. – Но я разберусь… разберусь обязательно.

Я знал, что рано или поздно они должны были встретиться, но не ожидал, что это случится так скоро.

Или я просто потерял счет времени.

7.

Под неодобрительным взглядом дежурного мы проследовали на выход – я ощущал себя словно под прицелом и готов был провалиться сквозь землю. Моих спутников ситуация явно не задевала. Оба были взъерошены, помяты, но непонятно и необъяснимо самодовольны.

– А я уже рассчитывал тут всю ночь просидеть, – сказал Джефф, не понижая голоса. – Что ты сделал, чтобы нас выпустили, а, Кейси? Отсосал всему отделению?

Он был совсем плох – левый глаз совершенно заплыл, из уголков разбитого рта сочилась кровь. До приезда полиции этого точно не было.

– Это не я его, – сообщил Шон с некоторым сожалением. – Он послал сержанта. На родину, в район Бермудского треугольника. А chico обиделся.

Джефф не удостоил его взглядом.

– Пошли домой, – хмуро сказал он и взял меня за плечо.

– Увижу на нем синяки, – бросил ему Райан, – я тебя отделаю не хуже, чем этот пуэрториканский ублюдок. – Потом нежно и по–хозяйски похлопал меня пониже спины: – До встречи, детка.

Джефф отреагировал мгновенно:

– Для тебя эта встреча будет последней. Я тебе обещаю.

Шон развернулся к нему, но я поспешно обнял Джеффа за талию и повлек прочь. Сердце болезненно заныло, – мне надо было поговорить с Шоном, но ведь он был цел и невредим, а Джеффи нуждался в помощи, хотя ни за что бы в этом не сознался.

Шон пропал почти на неделю, и я уже начал подумывать, что тем всё и кончится. К моему удивлению, Джефф ни словом, ни делом не попрекнул меня за случившееся.

– Можешь ничего не объяснять, – ответил он, не слушая моих жалких оправданий. – Я всё понял.

В постели же он стал еще более нежен со мной – сначала я едва переносил эти ласки, внутренне содрогаясь от чувства вины, тоски и непонятного раздражения, но всё же вскоре стал отвечать ему с той же радостью, что и прежде.

И только где-то на самом донышке подсознания долго скреблась подленькая мыслишка, глупая и злая обида на Шона – чего стоили все его слова, если он мог отказаться от меня так легко, так быстро?

За эти мысли кто-то там, наверху, и решил, что я недоплатил по своим счетам.

Когда воскресным утром Шон нарисовался на пороге нашей квартиры, я подумал, что меня уже поразило громом и я вижу предсмертные галлюцинации.

Он был прекрасен, как карающий ангел. Синяк на скуле пожелтел и вылинял, но усмешка была усмешкой триумфатора.

– «Ищите и обрящете» – вкрадчиво сказал он, прислоняясь к косяку и не сводя с онемевшего Джеффа светлых наглых глаз. – О, как это верно. Добрый вечер, миссис Шеффилд. Могу я пригласить вашу девочку в кино? Вернемся не позже чем…

Джефф рывком втащил его за шкирку и захлопнул дверь.

… через три дня, клянусь!

Удар был силен – Шон сполз по стенке, ни на секунду не переставая ржать; Джефф схватил его за шиворот, потянул вверх, чтобы ударить в живот, но недооценил противника и пропустил момент, когда пальцы Шона стиснули ему горло. Они покатились по полу, нанося удары с какой-то звериной радостью, словно отводя душу друг на друге.

Я всхлипнул, ввернулся между ними, обмирая от страха, ожидая, что меня сейчас придушат, отшвырнут как котенка или просто одним ударом выбьют мозги – и обхватил Джеффа за шею обеими руками. Он зарычал и попытался освободиться, но я только прижимался крепче.

– Джеффи, пожалуйста, не надо…

– Не лезь!

– Не трогай его, Джеффи, это только я виноват, ну хочешь – ударь меня тоже, Джеффи, милый мой, Джеффи…

Торопливые поцелуи и беспорядочные ласки сделали свое дело – он ответил мне с такой жадностью, будто последний раз мы трахались не утром, а целую вечность тому назад; руки Шона обхватили меня сзади, бессовестно залезли под футболку; отвердевшие члены больно уперлись в меня и спереди и сзади, я чувствовал себя малым зернышком, которое сейчас будет раздавлено между раскаленными жерновами, и это было дико страшно и сладко одновременно. Я хотел, чтобы со мною сделали что-то ужасное. Из-за меня всё это началось, я был виноват и был готов получить по заслугам.

Джефф оторвался от меня, оскалился, уставившись через мое плечо на своего противника. Зрачки у него расширились, дыхание с хрипом вырывалось из груди.

– Убери от него лапы, сука. Это – моё.

Шон только ухмыльнулся, сильнее сжал мой сосок, и я громко ахнул и выгнулся – как кошка, просящая кота.

– Вот как ты ошибаешься, Джеффи.

Его рот касался ямки на моей шее, его шепот пробегал по мне как электрический ток.

– Теперь это наше.

Им даже не хватило терпения раздеть меня целиком, – Джефф только рывками стянул мои джинсы до колен, будто стреножив; Шон тотчас просунул мне руку между бедер, и я вскрикнул, подаваясь назад и насаживаясь на его пальцы.

– Я первый.

– Нет, я.

– Имей совесть, – (мне показалось, или Шон действительно просил?) – я ждал так долго, а ты…

– Вот и подожди, раз умеешь. А я не могу.

Вошел он тоже рывком, грубо, сминая сопротивление мышц – смазка и подготовка годятся для верных любовников, я ничего этого не заслуживал. Толкнулся раз, другой – я потерял равновесие, рука дрогнула, и я повалился вперед, подвернув запястье и больно стукнувшись подбородком об пол.

Джефф обхватил меня за живот и, не разрывая контакта, толкнул прямо на Шона, который расстегивал штаны, высвобождая подрагивающий член.

– Так удобнее? – услышал я издевательский шепот, и тут же мне задвинули до самого основания.