Зажигалка представляла ту самую маленькую деталь, которая может послать человека на электрический стул. Впрочем, если его и задержат, то, в крайнем случае, обвинят в насилии. Он не мог предугадать смерть Коннорса. Он никогда не встречался с ним до той минуты, когда увидел, раздетого, на кровати Ванды.

Если его схватят, он скажет правду... и к черту мнение Ольги! Он объяснит, что у Ванды совершенно нет знакомых в Чикаго и, естественно, она обратилась за помощью к нему, своему шефу, когда Коннорс ворвался в ее квартиру.

Хенсод признается, что покупал виски, но не надо будет сообщать о том, что Ванда стукнула Коннорса лампой. У пьяниц всегда полно синяков и ссадин..

Они расскажут о помещении на Деборн-стрит, нанятом под фальшивым именем. И если полицейских удивит, как секретарша, получающая шестьдесят долларов в неделю, умудряется снимать жилье за сто восемьдесят долларов в месяц, то пускай думают, что хотят. И Джек Хелл с Ольгой гоже.

Он положил в карман письмо Джонни Энглиша. К черту всех! За исключением Ванды. Хенсон собирался пожить наконец в оставшиеся годы.

«Да», написала ему Ванда.

Удивительно, как много может выразить простое словечко из двух букв!

Хенсон нажал на кнопку внутреннего телефона, соединенного с приемной, где сидела Ванда.

— Вам понравится мысль переехать в Мозамбик? — спросил он.

Ошеломленная Ванда ответила не сразу.

— Что это? — вымолвила она.

— Португальская колония в Африке.

— Вы хотите сказать, вместе с вами?

— Да.

Ванда больше не колебалась.

— Да, понравится. И даже очень.

Хенсон повесил трубку и глубоко вздохнул. Потом взял карандаш и просмотрел проект строительства на Ред-Ривер, чтобы убедиться в его ценности. В пять часов он решил, что провел достаточно напряженный день. Он надел шляпу и пальто и спустился на лифте в бар, чтобы пропустить пару стаканчиков перед уходом.

Табурет, на котором он обычно сидел, был занят, и он подождал, пока человек не допьет свое вино и не исчезнет. Дневной бармен все еще дежурил у стойки.

— Все хорошо, мистер Хенсон?

— Просто отлично,— заявил тот.

— Еще двойное виски?

— Нет. Достаточно одинарного.

— Боюсь, вам не хватит!

— В самом деле?

— По-моему, люди, подобные вам, находятся под давлением и от этого столько зарабатывают. Но за все время, что я вас знаю, вы впервые попросили три двойных виски подряд.

— У нас большой проект в Турции.

Молодой человек с седыми висками, сидящий на соседнем табурете, обратился к нему:

— Я не ошибся, бармен действительно назвал вас мистером Хенсоном?

— Все верно.

— Ларри Хенсон, главный инженер «Атласа»?

— Точно.

— Я вас ждал. Мне сказали, что вы обычно заходите сюда перед тем, как ехать домой. Я не хотел мешать в конторе.

Он положил на стойку кожаный бумажник и раскрыл его. В одном отделении находился полицейский значок, в другом, под целлофаном, удостоверение личности на имя Джона Эгана из уголовной бригады. Хенсон почувствовал, как его желудок судорожно сжался.

— Чем могу быть полезен? — выдавил он.

Эган сделал глоток пива.

— Возникла довольно странная ситуация. Мне бы не хотелось никому причинять неприятности, по возможности. Поверьте, мистер Хенсон, полиция совсем не собирается кому-то докучать, особенно если интересующий ее человек прилагает все усилия, чтобы идти по прямой дороге.

— Я вам верю.

Лейтенант Эган вынул из кармана фотографию и показал ее Хенсону. Это был полицейский снимок четырехлетней давности. Он увековечил Ванду с большим картонным номером на груди.

— Вы знаете эту девушку?

— Естественно. Это. моя секретарша, мисс Ванда Галь.

Эган убрал фотографию обратно в карман.

— То же самое нам сказали у нее дома. Сколько времени она работает у вас?

— Приблизительно три месяца. Но в компании уже около года.

— И какого сорта она секретарша?

— Удовлетворительная, не лучше и не хуже других.

— А что вы знаете о ее частной жизни?

Хенсон почувствовал, как лоб его покрылся потом.

— Очень мало. Как правило, я вижу ее только между десятью часами утра и пятью вечера.

Эган кивнул.

— Верно, так нам и говорили. Вы женаты, да?

— Кажется, вы основательно ознакомились с моей биографией.

— Такова наша работа. Счастливы вы в супружеской жизни?

— Мы с Ольгой женаты скоро двадцать четыре года.

— И у вас есть сын по имени Джим, лейтенант флота?

— Совершенно верно.

— Вы хорошо ладите со своей женой?

— Насколько хорошо можно ладить в совместной жизни, которая продолжается так долго... Но к чему подобные вопросы; лейтенант?

— Простая формальность. Вы знали, что мисс Галь состояла под судом?

— Нет.

Лейтенант Эган доверительно объяснил:

— Тут нет ничего страшного. Просто в семнадцатилетнем возрасте она провела полгода в исправительном лагере. Потом, насколько нам известно, она шла прямым путем. Но в семнадцать лет она связалась с одним жуликом, которого потом осудили на четыре года. На процессе она утверждала, что не в курсе его махинаций. Он также ей вторил. И те шесть месяцев, которые она провела в колонии, стали скорее не наказанием, а наукой для ее дальнейшей жизни. После заключения она превратилась в порядочного человека.

— Ваши слова не объясняют мне, почему вы задаете свои вопросы,— повторил Хенсон.

— Том Коннорс, любовник мисс Галь, был найден сегодня утром мертвым. Он лежал в кустарнике парка Линкольна, около зоосада.

— Вот как? А какое отношение к случившемуся имеет мисс Г аль?

— Нам неизвестно, замешана ли она в преступлении. Но, вспомнив о ее старой связи с Коннорсом, мы, едва обнаружив труп, направились по последнему адресу мисс Галь, на Селл-стрит 1221. Привратница сообщила, что она переехала сегодня, между двенадцатью и часом дня, не оставив адреса.

Хенсону ужасно хотелось сказать правду Эгану, и только страх вляпаться в полицейское разбирательство удерживал его. Кроме того, он жаждал убедиться, что «да» Ванды было серьезным. Впоследствии он с удовольствием объяснит лейтенанту все, что произошло в действительности.

— Она не говорила вам о своем переезде? — спросил Эган.

— Нет,— солгал Хенсон.— Ни словом не обмолвилась.

— Возможно, будет лучше, если я поднимусь и побеседую с ней в конторе, но лично я считаю, что не всякая женщина весом в пятьдесят килограммов способна убить девяностокилограммового мужчину и перенести его за семь километров. То есть без посторонней помощи. По словам ее соседей, за те два года, что она прожила с ними бок о бок, никто никогда не видел, чтобы ее посетил мужчина.— Эган оплатил свое пиво и встал. — Ну что ж, Хенсон, спасибо вам за проявленную любезность. Я говорил капитану, что вряд ли малышка замешана в случившемся.

Хенсон остановил его:

— Одну минуту, лейтенант.

— Что?

— Судя по вашей карточке, вы работаете в уголовной бригаде. Но сегодня в «Ньюс» писали, что смерть Коннорса наступила вследствие пьяной драки.

Эган задумался.

— Да, он умер пьяным. Но не без посторонней помощи. Вообразите, что после того, как его швырнули в кустарник, он получил прямо в сердце три здоровенные сливы тридцать восьмого калибра.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: