Устроившись перед камином на диванной подушке, медиум поднес подрагивающие руки к огню и снова замер.

      Зная за ним эту особенность, Кларк не стал особо церемониться и, плюхнувшись рядом, спросил:

       — Есть будешь? Мы тебе оставили порцию.

       — Что там?

       — Рис с тушенкой.

       — Фе! Нет, спасибо, меня в этом городишке мутит не по-детски, мясо, да еще с жиром, я не осилю.

      Из-за стремительно развивающегося дара у Райли начались проблемы с питанием. Он мог по несколько дней ничего не есть, отговариваясь тошнотой, или ел настолько мало, что все удивлялись, как он вообще ноги еще таскает. На его внешнем виде это тоже здорово сказалось. За последнее время он сильно похудел и стал похож на собственную тень: ввалившиеся щеки, торчащие ключицы и лопатки, проглядывающиеся через футболку позвонки… Как он однажды признался Кларку, если бы мог, он бы ел все, что не приколочено, такой голод на него иногда нападал. Но стоило посмотреть на еду или почувствовать ее запах — и все, тут же налетала дурнота, грозящая перейти в тошноту. Иногда, правда, у него наступало, что-то вроде ремиссии, когда дар немного отступал, и тогда-то Райли успевал поесть по-человечески. Но, к сожалению, в последнее время таких периодов становилось все меньше, и все чаще они заканчивались для него печально. Вот и сейчас, едва услышав о предложенном рисе, он поморщился и резко отодвинул протянутую миску.

       — Вообще есть не собираешься? Опять? — строго спросил Кларк.

       — А фасоль есть? Или в фургоне осталась?

       — Вот, держи, как знал, прихватил баночку, — Кларк извлек из рюкзака банку фасоли в томатном соусе. Консервированные овощи Райли еще более менее переносил.

      Он взял банку и, потянув за колечко, открыл ее, после чего поставил на еще теплую плитку, разогреваться.

      Когда фасоль подогрелась, Райли взял ложку и зачерпнул ее прямо из банки. Отправив первую порцию в рот, он начал медленно жевать, глядя на огонь в камине. Через пару минут он не выдержал и обернулся к Кларку:

       — Так и будешь тут сидеть?

       — А? Что? — тот оторвался от созерцания пламени, которое поглотило его внимание.

       — Спать иди давай, — буркнул медиум, помешивая еду.

       — А ты?

       — Что я? Сейчас доем и тоже лягу, вон –диван меня уже заждался.

       — Точно?

       — Да точно-точно, смотри, как одеяло призывно откинул, так и манит стервец!

       — Я не про диван.

       — Да понял я! Кларк, хватит уже со мной как клуша носиться, я, конечно, понимаю, что ты помочь хочешь, и все такое, но от судьбы не уйдешь. И от того, что я сейчас доем эту чертову фасоль, я дольше не протяну. Иди спать, а? — тоскливо закончил Райли, заглядывая ему в глаза.

       — Ладно, — Кларк вздохнул и поднялся с пола. Ни он, ни Райли не хотели сейчас снова начинать разговор давно набивший оскомину им обоим. — Спокойной ночи.

       — Ага, и сладких снов, — ухмыльнулся медиум, принимаясь снова ковыряться в банке.

      Кларк прошел в чулан, ногой пнул скрученный в рулон спальник и как только тот развернулся, свалился на него, закидывая руки за голову. Спать не хотелось совершенно, поэтому он невольно начал прислушиваться к окружающим звукам.

      Вот где-то на чердаке тихо хлопает отошедшая черепица, и задуваемый внутрь ветер шелестел попавшим на чердак сором. Из-за стены слышен храп Чака.

      А из гостиной больше не доносится лязг ложки о жестяные бока банки. Значит опять не стал есть…

      Кларк напряг слух и услышал скрип половиц. Он представил, как Райли ходит сейчас по гостиной, прикасаясь к мебели и прочим вещам, заполонившим комнату. Райли всегда, если они ночевали в доме, устраивал себе экскурсию. Дотрагиваясь до вещей бывших хозяев дома, он мог «поймать» их частичные образы, воспоминания. Неприятными они, как правило, не были, так как успели впитать в себя положительную энергетику еще до Апокалипсиса. Как говорил сам Райли, на некоторых вещах следы воспоминаний еле ощущались, на других с течением времени исчезли вовсе. Но иногда, если эмоции человека, подержавшего, скажем фото в рамке, были очень сильны, он мог увидеть, как делалась эта памятная фотография, почувствовать, как были счастливы люди, запечатленные на ней.

      Это была маленькая крупица положительного в его даре, но именно она дарила Райли относительный покой время от времени.

      Кларк помнил, что на камине стояли какие-то безделушки в виде фигурок зверей, статуэтка девушки в развевающемся платье и красивые, отделанные золотом часы, остановившиеся много лет назад. Слушая, как Райли тихо ходит по гостиной, он надеялся, что хоть одна из этих вещиц сможет дать ему немного успокоенья, и хотя бы несколько часов крепкого сна без кошмаров.

      Шаги стихли, видимо, Райли остановился перед камином, изучая коллекцию фигурок.

      Кларк почувствовал, что сон уже начинает одолевать его и не собирался противиться, как вдруг из гостиной донесся звук разбившегося стекла и, затем, быстрые шаги, переходящие в бег. Открылась и закрылась входная дверь, и наступила тишина.

      Кларк резко сел, прислушиваясь, потом поднялся и вышел из чулана. Райли не было. В гостиной, не считая отсветов пламени в камине, было темно. Рядом с диванной подушкой на которой ранее сидел медиум, лежали осколки. Девушки в развевающемся платье на каминной полке уже не было, и, судя по всему, именно ее останки Кларк сейчас наблюдал.

      Уже догадываясь, что произошло, он взял бутылку с водой и, прождав пару минут, направился на улицу. Там он и застал Райли, которого уже перестало тошнить. Он сидел, обессиленно прислонившись спиной к невысокому, в пол человеческих роста, кирпичному заборчику, ведущему вдоль дорожки от дома к тротуару.

      Кларк подошел к парню, молча протянул ему воду и уселся рядом. Тот так же, не говоря ни слова, принял бутылку, прополоскал рот, а потом еще долго и жадно пил, почти опустошив объем в полтора литра.

       — Ну, что? — первым нарушил молчание Кларк. — Что-то увидел?

       — Увидел, — глухо ответил Райли.

       — Все так плохо?

       — Нет. Не знаю. Кларк, там… Там, на статуэтке пятнышко крови было, засохшее. Я его не заметил сначала… Дотронулся и увидел…

       — Что? — поторопил Кларк, зная, что Райли надо выговориться, чтобы успокоиться.

       — Кровь на столе, руку отрезанную. Лицо мужчины обезображенное ужасом. А потом котелок над костром, а в нем суп, или что-то вроде того, кипятится. А в нем пальцы человеческие… Много пальцев…, — медиум содрогнулся от воспоминаний и спрятал лицо в ладонях.

       — Боже…

       — Откуда это взялось в доме? Что там было? Я ведь ничего особенного не почувствовал…, — Райли потерянно глянул на Кларка.

       — Не понимаю… В городе же никого нет, если бы тут были люди, они бы не стали прятаться. Да и все кругом выглядит пустым и заброшенным, — забормотал Кларк, усиленно обдумывая видение медиума. — Ладно, завтра с особой осторожностью обыщем дома и уедем отсюда. Согласен?

       — Да, хорошо, — Райли снова сник и сидел, уставившись в темноту перед собой.

      Через некоторое время Кларк толкнул Райли плечом:

       — Эй, ты как? Очухался немножко?

       — Нет. Мне кажется, что я уже никогда не «очухаюсь». С каждым таким видением умирает частица меня. Я, наверное, долго так не протяну, либо свихнусь окончательно, либо умру от истощения… Знаешь, — Райли неожиданно разговорился, выплескивая свою горечь. — Мне иногда кажется, что однажды, увидев какую-нибудь очередную гадость, я достигну чего-то вроде точки невозврата. Мое «я» сотрется не в силах вынести весь этот кошмар, и я стану овощем. Просто перестану быть. И что самое печальное, чувствую, что скоро я стану об этом мечтать…

       — Не нагнетай, Райли. Я думаю не все так плохо. Тебе надо чаще общаться с остальными, отвлекаться, в последнее время ты сильно отдалился от всех.