— Я просто никого не хочу обижать, не хочу доводить до того, чтобы от меня шарахались, ожидая какой-нибудь сказанной гадости.

       — Да, но выглядит это так, словно тебя все дико раздражает, как будто ты делаешь всем одолжение своим присутствием.

       — Ты думаешь, я этого не понимаю?! — вспылил медиум. — Хочешь услышать рассказ про один день из жизни Райли?

       — Вот представь, по дороге идет человек, на спине рюкзак, в глазах отчаяние, ведь воды не осталось, впрочем, как и еды. Он идет по жаре, по плавящемуся асфальту, он знает, что там, впереди — город, в котором может быть удастся раздобыть воды и пищи, а если повезет и примкнуть к какой-нибудь группе. Ноги в изношенных, с дырами на подошвах ботинках, начинают гореть на раскаленном асфальте, и он сворачивает на обочину.

      Там неудачно наступает на камешек, спотыкается и падает с насыпи вниз. Высота не большая. Всего пара метров, да еще и под уклоном, но человек умудряется сломать ногу, да так, что кость, прорвав мышцы, кожу и штаны, торчит наружу. От боли он теряет сознание, сильное кровотечение, он слабеет, и когда приходит в сознание, понимает, что сил предпринимать попытки к спасению, у него нет.

      Он знает, что умрет здесь, посреди своего пути из ниоткуда в никуда. Никто не придет и не спасет его.

Первый день он еще кричит, зовет на помощь неизвестно кого, потом срывает голос, а его рот пересыхает так, что кажется, язык вот-вот осыплется прахом.

      На второй день человек пытается выбраться на дорогу, но после нескольких попыток, понимает, что это бесполезно.

      И вот, он уже даже перевернуться на бок не может, лежит, закрыв глаза, чтобы их не выжгло солнце и мечтает умереть. Он в панике, отчаянии, ужасе, он хочет жить. Но жажда уже почти свела его с ума, боль в ноге ни на секунду не дает забыть о переломе, а в воздухе витает запах гниющей плоти. Его гниющей плоти.

      Над ногой вьются мухи, а к его горлу давно бы подкатывала тошнота от этой вони, если бы в теле еще оставалась хоть капелька лишней влаги.

      И он мечтает умереть, перестать мучиться.

      На третий день он, ближе к вечеру, умирает, так и не почувствовав вечерней прохлады.

      Его тело лежит там, в кювете, быстро превращаясь в ничто под палящим солнцем, которое спустя какое-то время уже вовсю выбеливает его кости, проглядывающие сквозь лохмотья одежды.

      Место, где умер человек, пропитывается его болью и страхом, поглощенными в конце концов смертью. Она была настолько страшна, что это место распространяет свою ауру, словно порчу, на несколько сот метров вокруг.

      А потом по этой дороге едем мы. Я, как чертов радар, тут же ловлю эмоции умершего. Они вгрызаются мне в мозг, стремясь поплотнее там угнездиться. Я чувствую его боль, жажда начинает сводить с ума, но напиться я не могу.

      Я не могу нормально вздохнуть, потому что чувствую последний и самый трудный вдох этого человека. Я начинаю чувствовать приближение Смерти, так как чувствовал его он. С ужасом, обреченностью и… облегчением. Мне кажется, что я тоже вот-вот умру, если до конца прочувствую все это, и я прибавляю газ, стремясь подальше уехать от этого места.

      В зеркало заднего вида я вижу, как Чак мигает мне фарами.

      Останавливаюсь.

      Вы решили сделать привал. Мы уже покинули зону поражения, но я все еще нахожусь под действием видения, меня трясет и больше всего хочется забиться куда-нибудь в темное и тихое место, и попытаться, наконец, утолить эту проклятую жажду. Ты, Кларк, снова талдычишь, что-то про то, что я слишком быстро ехал, остальные радуются остановке, привалу и возможности размять ноги. А я сижу, надеюсь, что моя голова не лопнет от нахлынувшей боли, а мир из черно-белого снова станет цветным.

      И именно в такие моменты, Кларк, последнее чего я хочу, это вести с кем-то беседы. А если кто-то что-то спрашивает, я не могу, просто не могу, нормально ответить!

      В это время реальный мир становится для меня вторичным, я перестаю существовать в нем. А вас я вижу почти как призраков, мешающих мне собрать себя по кускам для возвращения в реальность, — Райли откинул голову, прижимаясь затылком к забору, и закрыл глаза. — Вот так.

      Кларк сидел глядя на него расширившимися глазами и не находил слов. Наконец, он собрал в кучу разбежавшиеся мысли:

       — Райли… почему ты раньше об этом не говорил?

       — А чтобы это изменило? — печально усмехнулся медиум. — К тому же, это началось несколько месяцев назад. Раз, и моя способность увеличилась… Раньше, если бы ехали мимо места, где например умер тот бедолага, я бы в лучшем случае почувствовал просто дуновение смерти. Без многочисленных подробностей… Я надеялся. Что научусь это контролировать, включать и выключать когда надо. Как вы. Но, видимо, у моего дара выключатель сломан, — парень горько рассмеялся. — Так что уж прости, вряд ли я смогу проводить с вами больше времени, скорее наоборот будет.

       — А знаешь, что самое смешное? — продолжил он. — Меня раньше моя способность раздражала, ну не нравилось мне плохие места чувствовать! А сейчас все бы отдал, чтобы вернуть все как было, без этого усиления…

       — Может ты все-таки сможешь научиться его контролировать? Или привыкнешь со временем, — предположил Кларк, малость пришибленный свалившейся информацией. Он в последнее время чувствовал, что с Райли что-то не так, но и предположить не мог, что все настолько плохо.

       — Привыкну? Ага и превращусь в агрессивного психопата, шарахающегося от людей, а любого приблизившегося буду пытаться убить! Мне кажется моя способность прикончит меня раньше, чем я ее приручу.

       — Не говори так, мы что-нибудь придумаем.

       — Придумаем? Интересно что… Ты думаешь мне так умереть хочется? Я как-то на ближайшие годы этого не планировал пока. Но чувствую, скоро придется.

      Райли снова открыл бутылку и принялся пить.

      В этот момент из дома раздался дикий крик Дейзи.

       — Это еще что?! — Кларк вскочил на ноги и ринулся к дому. Райли бросил бутылку, поднялся с земли, его качнуло, но он быстро последовал за Кларком.

      Сбоку что-то мелькнуло. На фоне окружающей темноты, к которой зрение уже успело приспособиться, что двигалось. Чутье заверещало, предупреждая об опасности, Райли метнулся в сторону, но не успел.

Тяжелая металлическая кочерга с силой врезалась в его затылок, сбивая с ног и обрывая сознание.

Кларк вломился в дом и побежал на крик. Из чулана ему навстречу выскочил человек, в котором он сразу распознал чужака. В его руках блеснул большой нож.

      Увидеть Кларка чужак явно не ожидал, что и сыграло тому на руку. Не замедляя бег, он врезался в мужика, сбивая его с ног, и, одновременно выбивая у него оружие. Не дав опомниться врагу ни на секунду, Кларк со всей силы зарядил ему в челюсть. Мужик как следует приложился головой об пол и отрубился.

      Кларк подхватил с пола нож и побежал в комнату, где ночевали Чак, Мари и Дейзи. Из спальни напротив появился всклокоченный Роберт, тоже с ножом, за его спиной маячила испуганная Лина. Кивнув Робу, Кларк пнул дверь и вломился в комнату.

      Там уже все закончилось. В полумраке комнаты, освещаемой лишь слабой электрической лампой, застыли человеческий фигуры. В углу возле шкафа стояла Мари, обнимая девочку и не позволяя ей смотреть на произошедшее.

      В центре комнаты лежал еще один человек, над которым склонился Чак. Плечо у него было в крови, а на щеке алел след пореза.

      Нападавшему повезло еще меньше — из груди у него торчал нож. Очень похожий на тот, что сжимал в побелевшей руке Кларк.

       — Проклятье! Что тут случилось? — облегченно выдохнул он, убедившись, что все «его» люди живы.

      Чак устало сел на кровать, к нему тут же подскочил Роберт и принялся осматривать плечо.

       — Да ерунда! Вскользь попало, — попытался отмахнуться мужчина, но Роберт на то и был хоть и не врачом в полном смысле этого слова, но человеком обремененным медицинскими знаниями — отделаться от него было не так-то просто.