— Чистая работа, Билли! Вы выдали ему то, что он хотел: пластырь на рот.

Затем он поднял глаза и вежливо сказал:

— Еще раз для протокола, Марлоу. Когда и где вы видели Терри Ленокса в последний раз? О чем вы с ним говорили и откуда сейчас приехали? Будете отвечать или нет?

— А как обстоит дело с тем, другим? — спросил я, не глядя на Грина.

— С каким это другим?

— С тем, кто спал в доме для гостей. Вы же говорили, что она ходила туда не полюбоваться бриллиантами.

— О нем пойдет разговор позже, когда мы поймаем ее мужа.

— Превосходно. Это будет нетрудно, если его уже считают козлом отпущения.

— Отвечайте на вопрос, либо мы заберем вас с собой, Марлоу.

— Как свидетеля?

— Как свидетеля? Как бы не так! Как подозреваемого в преступлении — в пособничестве убийце. Я полагаю, вы куда-нибудь отвезли парня. Пока это только мое предположение. Наш шеф в последнее время стал очень упрямый. Он знает служебные предписания, но иногда бывает рассеянным. Это может плохо для вас кончиться. Так или иначе, но мы получим от вас показания. Чем дольше вы будете упрямиться, тем яснее будет для нас, что они ценные.

— Он считает это пустой болтовней,—заметил Дейтон.— Он знает предписания.

— Все думают, что это пустая болтовня,— тихо сказал Грин,—но это все же существует. Ну, начинайте, Марлоу! Иначе я отправлю вас на чертову кухню.

— Спасибо,— ответил я.— Отправляйте меня на чертову кухню. Терри Ленокс мой друг. У меня к нему теплые чувства, и я не хочу ничего говорить во вред ему. У вас есть основания подозревать его, возможно, даже большие, чем те, о каких вы мне сказали,— мотив, удобный случай и тот факт, что он скрылся. Что касается мотива, так это старая история, давно уже не волновавшая его. А скрыться он мог только из-за того, что узнал об убийстве и решил, что подозрения сразу же падут на него. Если меня вызовут на дознание, я буду говорить и отвечать на вопросы. Я уже убедился, что вы хороший парень, Грин, а также убедился в том, что ваш коллега обладает силой, соответствующей его полицейскому жетону. Если вы хотите основательно взять меня в переплет, то дайте ему побить меня.

Грин встал и мрачно посмотрел на меня. Дейтон не пошевелился. Он был забияка, но быстро успокаивался. Ему нужна была передышка.

— Я позвоню по телефону,— сказал Грин,— но я уже знаю, какой получу ответ. Ваше дело плохо, Марлоу! Отойдите с дороги,— сказал он Дейтону.

Тот отошел и взял свой блокнот.

Грин подошел к телефону и медленно снял трубку. Его открытое лицо было изборождено морщинами от длительных и неблагодарных забот. Так вот иногда бывает: ненавидишь до смерти полицейских и вдруг увидишь одного, похожего на человека.