Глава 7

Шефом отдела по расследованию убийств в этом году был капитан Грегориус. Он принадлежал к тому типу полицейских, которые теперь встречаются реже, но ни в коей мере не вымерли. Он был одним из тех, кто расследует преступления, пользуясь резиновыми дубинками, ударами кулаком в живот, по позвоночнику и почкам, коленям или в пах. Через полгода его обвинили в нарушении присяги и уволили без суда, а позже его до смерти залягал жеребец на его же ферме в Вайоминге.

В данный момент меня привели к нему. Он сидел за письменным столом без пиджака, с рукавами, засученными почти до плеч. Он был холоден, как камень, и полный, как все мускулистые мужчины средних лет. У него были серые рыбьи глаза, нос испещрен мелкими сосудами. Он пил кофе, громко прихлебывая. Крупные сильные руки густо поросли волосами. Седые пучки волос торчали из его ушей. Он провел своей лапой по какому-то предмету на столе и посмотрел на Грина. Тот сказал:

— Мы его можем упрекнуть только в том, что он ничего не желает рассказывать. Мы нашли его по номеру телефона. Он куда-то уезжал на машине, но не сказал куда. Довольно хорошо знаком с Леноксом и не сказал, когда видел его в последний раз.

— Считает себя таким молодцом,—- равнодушно скапал Грегориус.— Ото мы можем изменить.

Он творил так, будто это для него ничего не значило. Вероятно, так оно и было.

— Окружной прокурор рассчитывает, что его имя будет фигурировать в жирных заголовках газет в связи с этой историей. Я не в обиде на него, так как знаю, кто отец этой девушки. Я полагаю, мы можем оказать ему любезность и вытянем у парня все, что он знает.

Он посмотрел на меня так, словно я был окурком сигареты или пустым местом.

Дейтон вежливо сказал:

— Из его поведения совершенно ясно, что он ищет лазейку, чтобы отказаться давать показания. Он цитировал нам параграфы и подкалывал меня до тех пор, пока я не влепил ему. У меня лопнуло терпение, капитан.

Грегориус бросил на него ледяной взгляд.

— У вас оно легко лопается, если такой прохвост мог этого добиться. Кто снял с него наручники?

Грин сказал, что это сделал он.

— Наденьте опять! — скомандовал Грегориус.— Да покрепче, чтобы он почувствовал.

Грин собрался надеть мне наручники.

— За спину! — зарычал Грегориус.

Грин за спиной надел мне наручники. Я сел на стул.

. — Крепче! — скомандовал Грегориус.— Чтобы они стянули руки.

Грин стянул крепче. Мои руки стали терять чувствительность. Наконец, Грегориус посмотрел на меня.

— Теперь можете говорить. Но поторопитесь.

Я молчал. Он усмехнулся, затем медленно протянул руку к чашке с кофе и схватил ее. Чашка просвистела в воздухе, но я уклонился в сторону, отчего свалился со стула. Я тяжело упал на плечо, перевернулся и медленно поднялся на ноги. Кисти рук у меня совершенно онемели, а выше наручников начали болеть.

Грин помог мне снова сесть на стул. Кофе капал с мокрой спинки и сиденья стула. Большая часть его попала на пол.

— Он не хочет кофе,— сказал Грегориус.—Ловкий, пес, реагирует быстро.

Все молчали. Грегориус разглядывал меня своими рыбьими глазами.

— Здесь для нас ваша лицензия значит не более, чем визитная карточка, мистер. Итак, давайте нам свои показания) Ничего не пропускайте) Расскажите обстоятельно обо всем, что вы делали начиная с десяти вечера! Обстоятельно, я сказал! Мы заняты расследованием убийства и должны поймать убийцу. Вы для нас связующее звено. Парень ^застал свою жену, когда она ему изменяла, и разбил ей голову так, что осталось только мясо, кости и окровавленные волосы. Давно знакомой нам бронзовой статуэткой. Не очень оригинально, зато здорово. Представьте себе, что любой детектив будет при этом указывать мне на параграфы. Во всей стране не найдется полицейского, который может справиться со своей работой, следуя всем параграфам. Вы кое-что знаете, и нам это нужно знать. Вы можете это отрицать, но я могу вам не поверить. У меня вы не будете упрямиться, мой друг. Итак, давайте)

— Вы снимете с меня наручники, капитан, если я дам показания? — спросил я.

— Возможно. Ну, говорите коротко и ясно!

— Если я скажу, что за последние 24 часа я не видел Ленокса, не разговаривал с ним и не имею понятия, где он может быть, вы удовлетворитесь этим, капитан?

— Возможно, если поверю вам.

— Если я скажу, что видел его тогда-то и там-то, не имея понятия, что он совершил преступление, если я заявлю, что не имею понятия, где он может быть в настоящее время, то этим вы не удовлетворитесь, не правда ли?

— Если вы расскажете подробности, я вас выслушаю. Например, где и когда это было, как он выглядел, о чем вы говорили, что он собирался предпринять. Из этого кое-что может выясниться.

— Судя по вашему обращению,— сказал я,— вероятно, вы изобразите меня как сообщника,

Мышцы его лица напряглись, глаза стали похожи на грязные ледышки.

— Вот как?

— Похоже на это,— сказал я.— Я требую адвоката.

— Я охотно помогу вам. Вы не против пригласить кого-либо из окружной прокуратуры?

Грегориус молча усмехнулся злой усмешкой, затем встал и обошел вокруг стола. Положив большую руку на стол и наклонившись почти вплотную ко мне, он засмеялся. Затем, не изменив выражения лица, он ударил меня сбоку по шее кулаком, похожим на кусок железа. Размахнулся он всего сантиметров на двадцать, но удар чуть по оторвал мне голову. Рот наполнился горечью и кроною. Я слышал только звон в голове. Он все еще смеялся, склонившись надо мной и упираясь левой рукой о стол. Его голос донесся до меня словно издалека.

— Я был довольно силен, но уже постарел. Вы получили неплохой удар, но от меня не дождетесь другого. У нас в городской тюрьме есть парни, настоящее место которым в концлагере. Может быть, нам не следовало их держать, потому что они отнюдь не такие чистенькие боксеры, как наш Дейтон. Они не имеют четверых детей и маленького садика с розами, как Грин. У них другие развлечения. Так что оставьте свое глупое упрямство и начинайте говорить.

— Не в наручниках, капитан.

Было очень больно, и много говорить я не мог.

Он наклонился ко мне еще ближе, и я почувствовал запах пота и гнилых зубов. Затем он выпрямился, пошел на свое место за столом и опустил свой массивный зад в кресло. Потом взял треугольную линейку и провел по грани пальцем, словно это было острие ножа.

— Чего вы ждете, лейтенант? — обратился он к Грину.

— Вашего приказа,— Грин выдавливал из себя слова, будто злился на звучание своего голоса.

— Разве я не дал вам приказания? Вы опытный работник, это записано в вашем деле. Я хочу иметь детальные показания обо всем, что делал этот человек за последние двадцать четыре часа. Хочу знать, что он делал в каждую минуту этого времени. Я хочу иметь это с подписью и датой. Хочу иметь это через два часа. Потом хочу снова видеть его здесь, чистого, в полном порядке и без всяких следов. И вот что еще, Грин...— Он замолчал и уставился на Грина взглядом, от которого мог покрыться льдом только что сваренный картофель.— Если я в следующий раз задам обвиняемому несколько вежливых вопросов, то прошу отвернуться, если я захочу оторвать ему ухо.

— Хорошо.

Грин повернулся ко мне.

— Пошли — скомандовал он.

Грегориус показал мне зубы. Их давно пора было почистить.

— Ну, как вы решили, мистер?

Я вежливо ответил:

— Вы наверно, неумышленно оказали мне услугу Вы и Дейтон. Вы решили мою проблему. Ни одному человеку не хочется предавать друга, но в ваши руки я не передал бы и врага. Вы не просто горилла. Вы бездарь и бестолочь. Вы ничего не понимаете и не способны ничего расследовать. Я уже балансировал на острие ножа, и вы могли столкнуть меня на любую сторону, но вы обругали меня, плеснули мне в лицо кофе и обработали меня кулаками, когда я был совершенно беспомощен. После этого я ничего вам не скажу, ни сейчас, ни потом.

По какой-то странной причине он сидел совершенно спокойно, дал мне высказаться, затем усмехнулся.

— Вы просто давнишний ненавистник полицейских. Ищейка, ненавидящая полицейских, и больше ничего — сказал он.

— Есть места, в которых к полицейским относятся с уважением, капитан. Но там вы бы не стали полицейским.

Он стерпел и это. Я полагаю, что ему приходилось терпеть и худшее. Затем зазвонил телефон на его письменном столе. Он взглянул на него и сделал движение рукой. Дейтон услужливо подскочил к столу и взял трубку.