Глава 8

Эркюль диктовал своей секретарше мисс Лемон:

— «И хотя я в высшей степени ценю оказываемое вами доверие, я должен с сожалением сообщить...»

Раздался телефонный звонок.

Мисс Лемон потянулась за трубкой.

— Да? Кто, вы сказали?

Она прикрыла трубку рукой:

— Это миссис Оливер.

Эркюль Пуаро был несколько раздосадован перерывом в работе, но все же ответил писательнице:

— Алло, миссис Оливер! Эркюль Пуаро слушает.

— Ох, месье Пуаро! Какое счастье, что вы дома! Я вам ее отыскала!

— Прошу прощения?

— Я отыскала ее для вас. Вашу девушку! Ту самую, которая совершила преступление или считает, что она его совершила. Она об этом очень много рассуждает. Мне думается, что она не совсем в своем уме. Но сейчас это не имеет значения. Вы хотите приехать и застать ее?

— Где вы находитесь, мадам?

— Где-то между Святым Павлом и театром Мереди, на Бостон-стрит... Как вы считаете, вы сумеете сюда быстро добраться?

Она на всякий случаи выглянула из телефонной будки, из которой вела разговор.

— Они?

— Ну да, они — она и, по всей вероятности, ее неподходящий приятель. Он вообще-то весьма симпатичный парень и очень любит ее. Не понимаю почему. Такие странные люди. Понимаете, я занимаюсь слежкой, зашла в кафе и увидела их здесь.

— Вы необычайно умны, мадам!

— Да нет, никакого ума на это не потребовалось. Чистая случайность или везение. Я захотела есть, заглянула в кафе и увидела вашу девушку.

— В таком случае вы родились в сорочке, мадам. А это почти так же важно, как иметь хорошую голову!

— Я сидела за соседним столиком, а она повернулась ко мне спиной. Впрочем, сомневаюсь, чтобы она меня узнала. Я изменила прическу. Да и разговаривали они так, как будто кроме них двоих никого в зале не было, а когда они заказали себе новое кушанье — шницели с бобами — сама я их терпеть не могу и не понимаю, как люди могут есть эти бобы...

— Бог с ними, с этими бобами. Продолжайте же. Вы оставили их, чтобы позвонить мне по телефону? Так?

— Ну да, потому что на приготовление шницелей с бобами требуется порядочно времени. Сейчас я выйду в холл и буду ждать вас там. Только поспешите!

— Как называется кафе?

— «Веселый Шамрок»,' но только ничего веселого в нем нет. Здание просто мерзкое, но. само кафе неплохое.

— Все понятно. Возвращайтесь. Я скоро подъеду.

— Все понятно. Великолепно. Я жду вас!

Миссис Оливер повесила трубку.

Мисс Лемон — образец расторопности и предупредительности — первой выскочила на улицу и успела поймать для него такси. Она не задавала никаких вопросов и не проявляла любопытства. Не сообщила Пуаро, чем она будет заниматься в его отсутствие. Это было излишне. Она всегда прекрасно знала; что надо сделать в первую очередь, и никогда не допускала ошибок.

Пуаро прибыл на угол Бостон-стрит через двенадцать минут. Выйдя из машины и оглянувшись в обе стороны, он сразу же увидел «Веселый Шамрок», но подле него не было никого, кто хотя бы отдаленно напоминал миссис Оливер, даже если допустить, что она была переодета. Он дошел до следующего угла и повернул назад. Миссис Оливер не появилась. Значит, либо интересовавшая их пара ушла из кафе и миссис Оливер занялась слежкой, либо.....

Чтобы ответить на это второе «либо», он подошел к двери «Веселого Шамрока». Снаружи трудно было судить о том, что творилось внутри, из-за запотевших окон.

Пришлось отворить дверь и войти.

Он сразу же заметил девушку, которая приходила к нему несколько дней назад. Она сидела в одиночестве за столиком возле стены и курила сигарету, устроившись в углу й уставившись на какую-то невидимую точку. Очевидно, она была погружена в свои думы.

Он спокойно пересек весь зал и тихонько сел на стул, стоящий против нее.

Тогда она подняла голову, и Пуаро обрадовался, заметав, что его узнали.

— Вот мы и встретились снова, мадемуазель,— заговорил он вкрадчивым голосом.— я вижу, что вы меня узнали.

— Да. да, узнала.

— Всегда приятно, когда тебя узнает молодая девушка, с которой ты встречался всего один раз, да и то на протяжении нескольких минут.

Она молча смотрела на него.

— А как вы меня узнали, разрешите спросить?

— По усам. Таких вторых ни у кого нет,—сразу же ответила девушка.

Он был польщен ее словами и горделиво погладил свои усы, которыми не считал зазорным хвастаться.

— Да, вы совершенно правы. Не так-то много найдется усов, которые могут потягаться с моими.

— Да, да, наверное.

— Вряд ли вы, мадемуазель, разбираетесь в усах, но я смею вас заверить, мисс Норма Рестарик, не так ли? Они и правда великолепные.

Он нарочно сделал ударение на ее имени. Поначалу она казалась такой далекой, такой не от мира сего, что он усомнился, заметит ли она эту уловку. Но она заметила и вздрогнула.

— Откуда вам известно мое имя?

— Верно, вы не сообщали своего имени моему слуге, когда приходили тогда ко мне...

— Откуда же вы его узнали? Кто вам сказал?

Он увидел ее тревогу, ее испуг.

— Мой друг,— ответил он.— Друзья иной раз бывают крайне полезны.

— Кто ваш друг?

— Мадемуазель, вы же не пожелали делиться со мной своими маленькими секретами. Вот и я предпочитаю не разглашать свои тайны.

— Не представляю, как вы могли узнать, кто я такая.

— Я же Эркюль Пуаро,— с присущей ему важностью ответил бельгиец. После этого он решил, что пора предоставить инициативу ей, откинулся на спинку стула и с улыбкой посмотрел на нее.

— Я бы...— начала она и остановилась.

— Я знаю, что в тот день мы не особенно далеко ушли,— сказал Пуаро,— вы только успели мне сказать, что вы совершили убийство.

— Ах, это...

— Это, мадемуазель.

— Но, разумеется, я говорила тогда не серьезно. Это была всего лишь шутка.

— Вот как? Вы явились ко мне довольно рано, во время завтрака. Заявили, что у вас срочное дело. Срочное, потому что вы, возможно, кого-то убили. Так вы так понимаете шутки?

Официантка, уже несколько минут ходившая кругом их столика, решительно подошла к Пуаро и протянула ему нечто, напоминающее бумажный кораблик, которые взрослые делают для детей, чтобы они их .пускали в ванне.

— Это для вас? Месье Пуаро? Это оставила одна дама.

— Наверное, мне. Как вы догадались, что я — это я?

— Леди сказала, что я вас узнаю по усам. Сказала, что подобных усов я раньше никогда не видела. И она была права,— добавила она, восхищенно поглядывая на предмет гордости Пуаро.

— Большое вам спасибо.

Пуаро забрал у нее кораблик, развернул его и разгладил на столе. На смятой бумажке было наспех нацарапано несколько слов:

«Он уходит. Она остается, ее поручаю вам, сама пойду следом за ним».

Стояла подпись — «Ариадна».

— Понятно,— сказал Пуаро, снова свертывая кораблик и засовывая его себе в карман.— Так о чем же мы с вами беседовали? Кажется, о вашем чувстве юмора, мисс Рестарик?

— Вам известно только мое имя или же все остальное?

— Некоторые факты я знаю. Вы — мисс Норма Ре-' старик. Ваш лондонский адрес: Бородин-Меншен, 67. Домашний адрес: Кроссходжес, Лонг Зейсаг. Вы там проживаете со своим отцом, мачехой, дядей и компаньонкой. Как видите, я хорошо информирован.

— Вы приставили ко мне кого-нибудь для слежки?

— Ничего похожего. Даю вам слово, что вы ошибаетесь.

— Но вы ведь не из полиции, верно?

— Я не имею никакого отношения к полиции.

Постепенно ее подозрительность и настороженность ослабевали.

— Не знаю, что мне делать,— пожаловалась она.

— Я не настаиваю на том, чтобы вы обратились ко мне за профессиональной помощью,— сказал Пуаро,— потому что вы правы, заявив, что я слишком стар. По годам это так. Но поскольку я все равно знаю, кто вы такая, я не вижу препятствий для того, чтобы по-дружески обсудить ваши заботы. Не забывайте, что хотя старики и не способны к такой бурной деятельности, как молодые, но зато они обладают большим жизненным опытом, на основе которого могут подойти к решению почти любой проблемы!

Но Норма все еще нерешительно поглядывала на него. Ее широко раскрытые глаза таили в себе то же самое страдальческое выражение* которое прошлый раз так встревожило Пуаро. Однако на этот раз она, в известном смысле, попалась в западню, да и потом.. как казалось бельгийцу, она давно уже стремилась найти такого человека, с которым ей можно было посоветоваться, ну, а Пуаро самой природой был создан для роли отца-исповедника.